Через миг молодые люди уже с хохотом катались по траве, каждый пытался одержать верх над противником. Рас переглянулся с Ивейной и поднял глаза к небу, маленькая сенарина едва сдерживала смех.

– А ваша матушка случайно не подскажет, растет ли здесь какая-нибудь трава для прибавления ума, сенарина Верон? – очень серьезно спросил Рассел, глядя на нее. – Я прислал бы сюда полк гренадеров, и они выкосили бы ее под корень для этих двух достойных юношей.

Ивейна кусала губы, в ее глазах плясали огоньки.

– Такая трава есть, мэтр Северин, – невинно взглянула она на королевского девина, – но, боюсь, ее будет мало, даже если королевские гренадеры свезут ее в Герону со всей Андалурсии.

Послышался шум крыльев, Рассел поднял голову, два белых орлана уселись на нижних ветках, а третий, меньший, подлетел к Ивейне и начал ластиться к ней, слово яхненок.

– Все хорошо, Севи, видишь, у нас получилось, а ты переживал, – девушка гладила его по спине, почесывала грудку, а Рас щипал себя за бедро, не зная, снится ему это или кажется. Затем Ивейна подошла к двум большим птицам.

– Спасибо, мои храбрецы, – и тоже погладила обоих.

– А можно мне? – спросил принц Дастиан, уже поднявшийся с земли и отряхнувший одежду.

– Это вы у них спрашивайте, ваше высочество, – несмело улыбнулась принцу Ивейна уголками губ и отошла в сторону. Дастиан подошел ближе к птицам и смиренно склонил голову:

– Вы позволите, сеноры?

Те оставались недвижимы. Дастиан протянул руку и осторожно коснулся белого крыла.

– Это Лерр, – сказала из-за его спины Ивейна, – рядом Арчи, а там, – она оглянулась, – Севи.

– Поразительно! – шептал принц, водя пальцами по шелковистым перьям. – Ручные горные орланы, еще и белые! Скажи кому, не поверят…

Рассел тоже подошел к птицам. Неожиданно Севи взмахнул крыльями и сел Дастиану на плечо. Тот сначала отпрянул от неожиданности, а затем удивленно погладил орлана. Рас не мог объяснить чувства, которые вызывали у него эти необычные пернатые существа, но одно знал точно – он не смел к ним прикасаться, просто не смел и все.

Сзади подошел Эйнар и, хоть и пытался казаться беспечным, в его голосе явно сквозили ревностные нотки:

– Арчи, старый приятель, здравствуй. Как ты? Я смотрю, ты вымахал за то время, как мы не виделись, и скоро будешь размером с морава.

Он и себе протянул руку, но внезапно оба орлана расправили крылья, не спеша взлетели и направились в сторону дома Верон. Эйнар так и остался стоять с вытянутой рукой. Он досадливо свел брови, затем почему-то обернулся на Ивейну. Севи слетел с плеча Дастиана, взмыл вверх и закружил над Эйнаром, кося правым глазом, будто прицеливаясь.

– Севи, не вздумай, – с угрозой в голосе негромко проговорила Ив. Орлан качнул крылом, сделал еще один круг и устремился за собратьями, на прощанье бросив на наследника Героны взгляд, в котором, как готов был побиться об заклад Рас Северин, сквозило глубокое сожаление о неиспользованных возможностях.

– Что это с ним? – недовольно спросил Эйнар. – Шарахнулся от меня, как от бешеного турона.

– Они давно вас не видели, ваше высокородие, – ответила Ивейна, глядя вслед улетевшим птицам.

– Ну и тьма с ними, – буркнул тот, – невелика беда, – и снова страдальчески скривился. – Ты нарочно изводишь меня, Ив? Ну хотя бы принцем Эйнаром ты можешь меня называть?

Вдали виднелся большой, добротно отделанный дом. Одиннадцать лет назад амир Эррегор приказал построить семье Верон новый дом, раз уж они отказались переехать в Сиридан. Но Вероны так туда и не перебрались, остались жить в старом, а в новом Тона Верон размещала своих постояльцев, что стекались с самых дальних уголков Андалурсии, прослышав о чудесной геронской травнице.

Тона встретила гостей во дворе и провела в дом, тот самый, для постояльцев, чтобы юноши освежились и отдохнули с дороги. Принцы с удовольствием освежились, но отдыхать не пожелали. Рассел же с благодарностью воспользовался предложением Тоны ознакомиться с ее новыми наблюдениями, как смесь тысячелистника, красного зубчатого хмеля и корня лунного камня облегчает состояние при мокрице.

– Иви, а можно я покажу Дастиану нашу комнату? – спросил Эйнар и предусмотрительно пригнулся прежде, чем войти в дверной проем старого дома. Здесь, как и в детстве, пахло травами и свежеиспеченными блинчиками.

Дастиан заметил, как зарделась девушка при слове «наша», Эйнар же на это не обратил никакого внимания. Они поднялись по лестнице в мансарду, Ивейна осталась стоять на ступенях, потому что молодые драконы заполнили собой все пространство, и теперь здесь было не развернуться.

– Я спал там, – Эйнар указал на кровать под окном, – а Иви поставили кровать в углу.

– Здесь же совсем нет места, – удивленно молвил Дастиан, с интересом рассматривая угол, на который показывал друг.

– Ты не видел тогда Иви, – засмеялся Эйнар, – нынешнему мне она пятилетняя была бы по колено.

Она и сейчас свободно проходила под рукой у каждого из них. Эйнар вдруг спохватился, сунул руку в карман и достал продолговатый футляр.

– Вот, я совсем забыл, – он протянул футляр Ивейне, – с днем рождения, Ивейна.

Девушка очень ровно поблагодарила друга детства, затем протиснулась между ним и комодом, выдвинула один из ящиков и положила туда футляр.

– Тебе даже не интересно, что там? – спросил слегка уязвленный Эйнар.

– Я и так знаю, ваше высокородие, – бесцветным голосом ответила Ивейна, – вы подарили мне подвеску на цепочке, вы дарите мне их каждый год, это уже шестая. Не сомневайтесь, ваше высокородие, они прелестны.

Эйнар внимательно взглянул на нее, выдвинул тот самый ящик, достал оттуда шесть одинаковых футляров и разложил на комоде. Внутри каждого в самом деле были одинаковые подвески.

– Тьма за ногу этого Домбара, – с досадой проговорил принц и повернулся к девушке, – прости, я не знал. А что с яхтой, она так и стоит на заднем дворе?

– Я разобрала ее на дрова, ваше высокородие. Вы в последний ваш приезд сказали, что я сущее дитя и слишком цепляюсь за свои детские иллюзии, – у нее даже интонации получилось передать.

– Так тебе же было одиннадцать лет, ты и так была ребенком, – удивился Эйнар и тут же потупил взор.

Дастиан старательно избегал встречаться с ним взглядом. Он рассматривал скромное убранство комнаты и вдруг заметил над кроватью Ивейны плетеный браслет, самый обычный, из лент и полосок кожи, но он почему-то был убран под стекло и висел на стене. Эйнар тоже его увидел, подошел и снял со стены, чтобы рассмотреть поближе.

– Так это же я делал! – воскликнул он радостно, оборачиваясь к девушке. Та кивнула и слабо улыбнулась.

– Вы были так добры, что подарили его мне на мои семь лет.

– И ты до сих пор хранишь это? – принц явно был польщен. Дастиан хорошо знал друга и поэтому рассматривал Ивейну с искренним сочувствием.

Если бы ей навязать на лицо повязку, чтобы скрыть нижнюю часть, ее вполне можно было принять за красавицу. Черные блестящие глаза, стрельчатые темные ресницы, густые волосы. Но слишком тонкие черты на треугольном личике все портили.

– Ладно, Иви, я прилетел не за тем, чтобы предаваться воспоминаниям. Я приглашаю тебя во дворец пройти обряд сияния, чтобы определить, можешь ли ты быть моей избранницей, – повернулся к девушке Эйнар. Дастиан изумленно наблюдал, как алеют бледные щеки, как приоткрывается маленький рот, как вспыхивают и начинают блестеть большие глаза, она вся словно засветилась изнутри.

– Правда, Эйнар? – зашептала Ивейна восторженно. – Ты правда хочешь, чтобы я стала одной из избранных?

– Ну я же здесь, – нашелся принц. Ивейна радостно вскрикнула и бросилась ему на шею. Дастиан укоризненно посмотрел на друга и покачал головой. Тот, стоя с болтающейся на шее Ивейной, лишь беспомощно развел руками, а затем принялся успокаивающе похлопывать ее по спине, как испуганного морава. – Вот видишь, так и называй меня дальше Эйнаром, а то от твоего «ваше высокородие» меня скоро стошнит.