Патрульные крейсера не снабжаются зондами-разведчиками. А мне нужен зонд, дрон. И такой, и не один, имеется у меня на СМ-2м. Крейсер взял курс к Луне, на базу. О, эта извечная, смешливая физиономия Луны. Луна улыбалась, не радостной и светлой улыбкой, а коварной и насмешливо-глумливой. Я расстроен и озадачен. Но ни моё любопытство исследователя, ни мой пыл открывателя новых трасс не ослабели, а лишь усилились. И мне не давала покоя мысль: поскорее пересесть в СМ-2м и вновь прибыть на орбиту Земли, запустить зонд, произвести разведку, а там уже решить, на чем спускаться под облака, под этот таинственный покров планеты.
Но вот и распалась рожица Луны – предо мной изъеденная кратерами поверхность планеты. Ангарный модуль базы. В этот раз створки ангара распахнулись радушнее – время не ползло, как улитка по стволу дерева, несмотря на мой мандраж и нетерпение. Патрульный крейсер мягко опускается на свое посадочное место, а я бегом мчусь к своему кораблю и взлетаю по трапу СМ-2м.
Сев за капитанский пульт управления, проверил количество разведывательных зондов. Так и есть – всё на месте. Шесть. Готовимся к отрыву от площадки… Подняв СМ-2м над поверхностью ангарного модуля, начал дрейф к створкам. СМ-2м – грузовой корабль и, как все грузовые корабли, громоздок и маломанёврен. Присутствует и инерция… Но мы благополучно покинули ангар и стартовали к планете, цепко держащей наше внимание у своей непроглядной, облачной персоны.
Опять, как и в прошлый раз, сделал несколько облётных витков вокруг Земли. Но облака по-прежнему плотны. Тогда я запустил автоматическую подготовку зонда и вывод его в стартовую шахту. Готово. Осталось нажать на клавишу, и зонд нырнёт в эту таинственную пелену. Планета дремала в облачном коконе – спокойно и безмятежно. Я же сидел в пилотском кресле и смотрел на эту заполнившую весь экран массу облаков, тяжёлых и тягостных, медленно плывущих над планетой, почти неподвижных, будто над младенцем, охраняя его сон и укрывая от любопытных взоров.
За дугой Земли, в самом верху экрана, чернел космос, посверкивая россыпью звёзд. И чем пристальней я вглядывался в эту бездну, тем больше видел этих сверкающих точек. Всегда говорю: пространство безгранично и бесконечно. И всегда не понимаю. Отказывается мой разум понимать безграничность! В моём мире всё, совершенно всё имеет границу! Но пространство безгранично, и мы в нём, и наши страхи – лишь пыль. Для нас бескрайность космоса, видимо, то же, что и безграничность океана для его обитателей. Мы рождаемся и умираем, так и не познав пространство, в котором живём, так и не познав себя, живущих по его законам. И если моя реальность, вселенная моей реальности безгранична, то, как быть с этой, виртуальной? Ведь она умещается в моём секционном компьютере, в Ограничителе Свобод. И я точно знаю – она не бесконечна. Эта вселенная конечна. Она весит не более нескольких десятков или сотен терабайт информации! Эта вселенная – набор нулей и единиц. И я в ней… тоже лишь символ, лишь упорядоченные пустоты и нули с единицами. Я здесь – лишь информация! Только ли здесь? Если бы мне сейчас вздумалось искать границу этой, как мне известно, конечной вселенной, то даже с моей почти вечностью и бессмертностью в этом мире, с переходами в гиперпространство, с нескончаемым запасом воздуха, пищи и топлива, то и тогда мне бы не хватило жизни найти предел и постичь его… по той простой причине, что в системе нет и не может быть понятия начала, или конца вселенной – она либо есть, либо её нет. Такая непостижимость и грандиозность мирозданья, любого, даже виртуального, наводит на мысль о создателе, или о неком бездушном механизме, или неком универсальном законе… Пространство Сваронски создано мной, и я его создатель в том виде, в каком оно есть сейчас! Но я пользовался возможностью, предоставленной мне программистами и современными технологиями. Сам бы я его не создал! Я только дизайнёрил. Программисты тоже ничего не выдумывали. Они всё списали с той реальности, в которой мы живём. Но может быть, и Наша Реальность, весь этот безграничный мир, лежит у кого-то в ящике стола во флэш -карте, или в виде брелока для ключей в кармане костюма…
Всё это больше похоже на замкнутый бег белки в колесе, и лишь картинка пространства вокруг неё произвольно менялась, создавая иллюзию бесконечности… нам ведь не нужна правда, нам важна иллюзия – она создаёт условия комфорта, создаёт точку опоры нашему сознанию…, прекратится смена картинки вокруг, прекратится и вращение барабана – белка умрёт… от тоски, от бессмысленности бытия…
Не ищи в чёрной комнате чёрную кошку, если её там нет… Я шумно вздохнул. И, отведя взгляд от звёздной бездны, нажал на сенсор экрана. Зонд пошёл к облакам. Вся картинка с видеорегистраторов зонда у меня на экранах. Зонд вошёл в облачный слой, стремительно пронизав его, как игла пронзает ткань, пошёл под облаками. Толщина облачного слоя 3 километра 760 метров. На всех экранах зонда бесконечные просторы океана. Океан с туманом и небо с облачным покровом. В такой реальности можно и с ума сойти… Слишком однообразно, и сознанию не за что зацепиться.
Буду пока держаться нижнего слоя облаков. Внешне всё спокойно. Но, к сожалению, на поверхности океана жизненной активности не видно, в толщах воды её проявлений тоже не зарегистрировано…
Так-с…, а что там такое на экране справа? На правом экране, почти на горизонте, за вздымающимися волнами просвечивала тёмная полоса, настолько призрачная, что казалось – кисть мариниста сделала лёгкий мазок краской по туманной густоте… Возможно, это земля. Посмотрим.
Я направил зонд вправо, к темной полосе, и уменьшил его высоту над поверхностью. Датчики тепловизоров свидетельствовали о наличии жизни в водах. Над волнами висела всё та же туманная дымка, скрывающая детали и даже объекты. Сумрачный мир! Вверху толщи облаков, внизу туманы…
Тёмная полоса росла, стали видны детали береговой изломанной линии – скалы. Да, это земля. И, видимо, континент – земля простиралась от одного края горизонта до другого, теряясь за изгибом планеты. Ничего похожего на уже известное и узнаваемое. Везде, насколько охватывал глаз, виднелась идеально ровная, до невероятного, поверхность. Зонд прошёл над полосой скалистого берега. Обломки скал широкой полосой оторочили береговую линию. Не было даже намёка на песчаный берег – кругом обломки скал, частично подтопляемых накатами волн. Идеальная, с расстояния, поверхность континента, имела выпуклости и разломы. Вся видимая поверхность очень напоминала кусок камня, вылизанного волной. Какими должны быть волны, чтоб они могли прокатываться по этой поверхности от края до края?!
Из-за плотных облаков мир выглядел сумрачно серым, с некоторыми незначительными вкраплениями коричневых оттенков. В видимой поверхности, под зондом, попадались довольно протяжённые и широкие разломы. Показалась линия воды. Всё, вновь океан? Нет, вероятно, внутреннее море или озеро – берега стали смыкаться. Так и есть – это озеро. Были видны следы активной и, видимо, сравнительно недавней вулканической деятельности – высокие, островерхие пики гор отделили эту воду от вод океана. Континент оканчивала горная гряда, выстроившаяся вдоль береговой линии. И опять океан. Зонд удалялся от континента, и тот вновь превратился в узкую полосу земли, едва видимую в дымке, и только вершины островерхих гор торчали из тумана.
Зонд сделал несколько облётов поверхности по спирали. Но земли больше видно не было – только просторы океана под туманным покрывалом. В районе геомагнитных полюсов плотность тумана явно увеличивалась. Сканеры биоизлучений по-прежнему отмечали жизнь в водах. Но это были не крупные животные, а скорее скопления, массы мелких существ, обитающих у поверхности. Зонд опять вошёл в слой облаков и вынырнул из них в видимой близости от СМ-2м. Я решил зонд не забирать на корабль, а оставить на орбите планеты… Пусть вращается и фиксирует всё происходящее, периодически уходя под облачный слой.
