– Выпей, и ты согреешься, – вкрадчиво сказал он, а я послушно взяла из его рук вино.
Поражаюсь своей кротости, но, то ли очарование вечера еще не спало, то ли магнетизм императора набирал обороты. Теперь я поняла, что меня так волновало. Не император, я сама была причиной беспокойства. Мне действительно понравился этот день и вечер, и наступившая ночь. И близость смуглого мужчины, и наброшенный на плечи камзол, который впитал его запах и этим все больше волновал меня.
Эронийский император приподнял второй бокал и ослепительно улыбнулся.
– Хорошее вино – достойное завершение прекрасного вечера, – сказал он и пригубил напиток, не сводя с меня карих глаз, в которых вспыхивали золотистые искорки. Никогда не могла определить цвет его глаз. То они казались черными, но совсем желтыми, тигровыми.
Я поднесла бокал к губам, стараясь не смотреть на Лорда Аримана. Слишком притягателен был образ смуглого мужчины в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами, и светлых брюках. Под тонкой тканью одежды угадывались крепкие мускулы и тренированное тело.
Я глотнула вино и зажмурилась от удовольствия. Только на Эронии можно изготовить вино с таким восхитительным вкусом. Мне оно показалось знакомым, но я тут же отринула это предположение. Этот напиток Богов я точно никогда не пила. Снова поднесла бокал и задержала вино на языке, пытаясь распробовать его вкус, но он менялся с каждым бридом, становясь все прянее и богаче.
Меня одолели смутные сомнения.
– Уж не то ли эронийское вино я сейчас пью, что предложили вы когда-то моей матери? Решили меня опоить и завладеть моим телом?
Я насупилась и с подозрением посмотрела на императора.
Он усмехнулся.
– Да вы подлец! Негодяй… – начала я.
– Тише, дорогая принцесса, зачем так шуметь, не разобравшись? Истинное эронийское вино делают из специальных фруктов, произрастающих только на моей земле. Этот же напиток сделан из очень редких ягод и благодаря им он имеет такой терпкий и богатый вкус. А что касается соблазнения, мне не нужно вино, чтобы завладеть твоим сердцем и телом.
– Однако вам ничего не помешало однажды использовать его…
– И разве я тогда разделил свое ложе с будущей королевой Арменеи?
Я молчала, надувшись.
– Правильно. Я не тот, который овладевает женщинами без сознания или их желания. Я уже сказал, что могу получить тебя и без помощи вина.
– Но это не будет тогда по обоюдному согласию. Если вы считаете, что имеете требовать потом супружеский долг…
– Продолжать не надо. Я не хочу снова ссориться с тобой. Особенно в такую чудесную ночь. В знак примирения попробуй вот эти фрукты, они невероятно вкусны и просто тают на языке.
Я с сомнением посмотрела на «троянские дары», но ничего подозрительного не обнаружила. Взяла один и надкусила, а потом еще и еще. Безумно вкусно!
– Я знал, что тебе понравится, – улыбнулся своей сногсшибательной улыбкой Лорд Ариман.
– Может еще вина? – спросил он.
– Нет, благодарю. Имея такую компанию, лучше находиться в трезвом уме и памяти.
Он хмыкнул.
– Вижу, ты осведомлена о прошлом своей матери и знаешь, что нас связывает.
– Не многое, но этого достаточно, чтобы держаться от вас подальше.
Я устремила взгляд на море.
– Может, тогда тебе известна причина, почему тебя выдают за меня замуж?
Я с оживленным любопытством повернулась к эронийцу.
– Нет. Поделитесь же, наконец, почему родители беспрекословно отдали меня вам, словно я им неродная дочь.
– Ошибаешься. Они знают, что я смогу сделать тебя счастливой.
– Что-то я совсем не испытываю счастья от мысли, что скоро стану вашей женой. Не порхаю бабочкой, не свечусь радугой.
– А ты и не пыталась стать счастливой. Попробуй посмотреть на меня другими глазами, вспомни, как ты доверяла мне и любила… проводить со мной время.
На мгновение наши взгляды встретились, и я действительно вспомнила, как ждала каждый приезд императора. Почему-то было больно об этом вспоминать, и я отвернулась. Все, что сейчас делал Лорд Ариман, как он поступал со мной, воспринималось как предательство. Предательство нашей дружбы.
– Я никогда не полюблю вас, как мужчину, вы это понимаете?! И счастливой семьи у нас не получится.
– Я терпелив и умею ждать.
– Тогда прождете всю оставшуюся жизнь и будете винить потом во всем меня.
– Я не заставлю тебя так долго страдать, – глухо проговорил Лорд Ариман и взял меня за плечи.
Я закрыла глаза. У нас получился вечер откровений, странно, но я не испытывала теперь ненависти к эронийскому императору. Теперь прикосновения императора не казались противными, его легкие поглаживания по плечам успокаивали.
Наш разговор разбередил старую рану и, когда Ариман обнял меня, чтобы утешить, я поддалась его ласке и положила голову ему на грудь. Так мы и стояли. Казалось, я снова вернулась в детство, в его безмятежность и уверенность, что все будет хорошо.
– Вы уверены, что дали мне простое вино? – спросила я позже императора.
Объятия согревали, в кольце его рук я впервые почувствовала себя уютно.
– Абсолютно. Только…
Я приподняла голову и в немом вопросе уставилась на Лорда.
– Фрукты были как раз те, из которых изготавливают то самое вино, – признался, наконец, император.
Я от себя не ожидала такой ярости. Я, конечно, девушка тихая и скромная, но сейчас готова была тихо кого-то убить и скромно это отпраздновать. Над свежевырытой могилой. Все, он труп!
Император ловко увернулся и засмеялся, подняв ладони, словно сдается.
– Прости, не смог удержаться.
– Эти… фрукты… они как-то воздействуют?
– Милена, я разочарован пробелом в твоем образовании. Думал, ты знала, что эронийское вино готовят из суими.
– Знала, но никогда их не видела. Так в чем же их особенность?
– Они действуют, как и вино, только без эффекта опьянения. Ты просто четко начинаешь осознавать свои желания без всякой примеси. И я рад был узнать, что ты не настолько меня ненавидишь, как стараешься это показать.
Я прямо похолодела вся. Неужели я к нему что-то чувствую?
– Вечер окончен, – сказала, как отрезала. – Рада была позабавить.
Уже направлялась к каюте, вспомнила и развернулась:
– И дверь я закрою на замок, – потом добавила: – И придвину еще шкаф для верности!
В спину потом услышала:
– Счастлив узнать, что ты так не доверяешь себе и своим истинным желаниям.
Убью! Но уже завтра.
А ночью мне резко стало плохо. Все тело охватил жар. Я не могла найти подходящего положения, все мешало, ломило кости, а кожа горела и чесалась, особенно в области груди. Я вся измучилась, хотелось скинуть сорочку, так как любое прикосновение, даже едва ощутимое, казалось болезненным, но ограничилась выключением режима сна. Стало немного легче переносить горячку, но появился мелкий озноб, стало резко холодно. А потом накрыло горячей волной, от которой не было спасения. Раздеться останавливало то, что на судне находился мужчина, перед которым мне бы не хотелось показаться голой. Пусть я и забаррикадировалась. И свет оставила включенным, чтобы не решился войти. Но чем дольше длилась ночь, тем хуже мне становилось.
Уже почти не осознавая, я стянула с себя сорочку, раздирая грудь ногтями. Мне казалось, что кожа плавится и сама слезает с тела, а гордость все не позволяла позвать на помощь.
Потом я как в бреду увидела Шервата, его грустные глаза. Он, молча, смотрел на меня, а потом развернулся и начал удаляться. Он снова оставлял меня. Я так никогда не кричала, звала, а меня словно не слышали. Тело будто разорвало пополам, а потом очнулась от грохота выломанной двери и перевернутой на пол тумбочки. Надо мной склонился император, встревоженный, с разметавшимися по обнаженным плечам волосами. Он трогал мои щеки, а ладонь его была такой приятной и прохладной, ругался на нескольких языках, прижимался губами ко лбу. А у меня все плыло перед глазами.
– Милена, ты меня слышишь?! Ты слышишь меня?! – такое ощущение, словно звали издалека.
