Кровавый застенок, в который гитлеровцы превратили оккупированную Европу, должен был теперь в гигантской степени увеличиться: новые миллионы уничтоженных людей, превращение оставшихся в рабов, введение самой варварской, изощренной системы эксплуатации "завоеванных" народов - такой станет после "победы на Востоке" "новая Европа".

В эти дни Гитлер был окружен в ставке таким низкопоклонством, которого он не помнил в прошлые годы. Никакая самая примитивная и грубая лесть не считалась чрезмерной. И нацистские лидеры, и их окружение - никто не сомневался в том, что победа в только что начавшемся "восточном походе" фактически уже одержана. Все они настолько привыкли к чуть ли не автоматическому осуществлению своих стратегических планов, что находились в полной уверенности в скором завершении очередного "блицкрига".

На совещаниях в ставке все чаще теперь говорили не о дальнейшем ведении войны против Советского Союза, не о ходе борьбы, а о послевоенных проблемах. Генеральный штаб старательно подсчитывал потери Красной Армии. Но он не смог увидеть ее резервы. Он их просто не замечал, ибо, вопервых, не верил, что резервы могут существовать, а во-вторых, что они появятся именно там, где готовился последний марш для полного завоевания России. 8 июля Гальдер заверил Гитлера, что только 46 советских дивизий пригодны для действий, а все остальные разбиты. 46 против 190 фашистских! Могут ли быть сомнения в исходе последней фазы борьбы? Все подчиненные штабы равнялись, конечно, на генеральный штаб. Группа армий "Центр" 12 июля сообщала: если ее танковая армия сможет сделать остановку на 7 дней для подвоза довольствия, "то можно рассчитывать, что армия достигнет Москвы"{532}.

В начале июля после беседы с Браухичем Гитлер объявил Кейтелю свою "руководящую установку" по поводу дальнейшего развития вооруженных сил и особенно "танковой программы". "Сухопутные силы будут существенно сокращены, за исключением танковых дивизий, число которых к 1 мая 1942 г. должно увеличиться до 36, а моторизованных дивизий к этому же времени - до 18 соединений". Военно-морским силам следует ограничить мероприятия по вооружению такими размерами, "которые непосредственно служат ведению войны против Англии". Военно-воздушпые силы "усилить в большом объеме"{533}.

Восточный фронт лишался каких-либо пополнений танками: "Танковые силы, имеющиеся на Востоке, должны и впредь считаться достаточными". Действительно, зачем нужны Восточному фронту танки, когда уже все почти кончено? Только Гитлер мог отныне разрешить посылку на фронт хотя бы одного танка. Фельдмаршал Мильх заявил в конце июня: "Сил авиации, имеющихся на сегодня, вне всякого сомнения, достаточно, чтобы одержать победу. Исход войны должен быть решен путем использования авиации"{534}. Советская авиация сбрасывалась со счетов вообще. В дальнейшем предполагалось военно-воздушные силы увеличить в четыре раза, для чего Геринг начал разрабатывать программу, исходящую из ежемесячных потерь персонала в 22-25%, причем в июле ожидались потери не более 800-900 машин. В качестве резерва, считал он, необходимо ежегодно обучать 60 тыс. человек из расчета двухлетнего срока подготовки. Необходимо иметь в итоге до 150 тыс. обученных летчиков{535}.

Генеральный штаб в июле стал детально разрабатывать вопрос о скором возвращении в Германию войск после победы над Советским Союзом и о порядке его военной оккупации.

15 июля завершилось составление доклада ОКХ "Об оккупации и охране русского пространства и о строительстве сухопутных сил после окончания "Барбаросса""{536}. Для оккупации "завоеванного русского пространства" следует оставить "возможно меньше сил" - 56 дивизий. Их распределение "должно будет отвечать политическому расчленению", которое, согласно докладу Розенберга, составит "четыре государственных образования": Прибалтику, Россию, Украину, Кавказ{537}. Генеральный штаб определил, что "Западную и Восточную Россию" займут танковые соединения 3-й и 4-й танковых групп, Украину и Кавказ - 1-й. 2-й танковой группе Гудериана предстояло стать подвижным резервом. Пехотные соединения "будут сосредоточены в тех же районах, где и танковые, и вместе они составят небольшие оперативные группы"{538}. Одновременно верховное командование установило, что с начала августа 1941 г. войска начнут возвращаться из России на родину, а число дивизий, завершающих последние операции, будет сведено до минимума.

Немалую заботу вызывал у генерального штаба такой вопрос: как и в каком порядке перевозить войска обратно в Германию после победы над Советским Союзом осенью 1941 г.? Но и здесь генеральный штаб сухопутных сил, как ему казалось, проявил достаточную предусмотрительность и дальновидность.

"Необходимость возвращающиеся на родину соединения перевезти обратно еще до наступления зимы, - говорилось в его специальном указании, - требует, насколько это будет возможно, ограничить силы для дальнейшего ведения операций. Как только будут в основной своей массе разгромлены русские силы, еще находящиеся восточнее линии Днепр - Двина, дальнейшие операции будут проводиться по возможности только моторизованными соединениями и теми пехотными соединениями, которым предстоит впоследствии окончательно остаться в русском пространстве. Основная масса пехотных соединений, когда она достигнет линии Крым - Москва - Ленинград, видимо, не сможет ехать по железной дороге и должна будет начать двигаться обратно маршем. Силы, связанные операциями по оккупации, которые позже будут возвращаться первыми, начнут отход в западную часть России зимой"{539}. И, наконец, сразу после окончания "восточного похода" предполагалось начать перестройку сухопутных сил: вместо имевшихся 213 соединений будет оставлено только 175.

Так, в июле тысяча девятьсот сорок первого Гитлер и его военные помощники считали, что Советский Союз уже разбит и что очень скоро они будут стоять на недосягаемых вершинах могущества.

Первый кризис

I

Согласится ли читатель, но нам кажется, что для военного историка очень важно сравнивать расчеты генеральных штабов с результатами действий, сопоставлять надежды и реальность, планы и их осуществление. Сравнение замыслов с действительностью всегда дает возможность извлечь те или иные уроки.

Когда Гитлер, его фельдмаршалы и генералы думали, что Советский Союз уже разбит, они не представляли себе, что по ту сторону фронта кипит гигантская организационная работа, первым итогом которой станет появление резервов Красной Армии в таких размерах, о которых германский генеральный штаб не имел даже приблизительных сведений.

В те самые дни, когда немецкие генштабисты трудились над составлением точнейших графиков "возвращения войск после победы", по ту сторону линии фронта принимались самые энергичные меры, чтобы сорвать подобные расчеты нацизма.

Советский народ поднимался на борьбу. Коммунистическая партия руководствовалась указанием В. И. Ленина: "...Раз дело дошло до войны, то все должно быть подчинено интересам войны, вся внутренняя жизнь страны должна быть подчинена войне, ни малейшее колебание на это счет недопустимо"{540}. Партия развернула широкую деятельность по мобилизации всех сил народа и государства для отпора захватчикам.

На восьмой день войны, 29 июня, Центральный Комитет партии и Совет Народных Комиссаров Союза ССР обратились к партийным и советским организациям прифронтовых областей с Директивой - первым документом партии и правительства в Великой Отечественной войне. В Директиве Центральный Комитет требовал отрешиться от настроений мирного времени, покончить с благодушием и беспечностью, мобилизовать все силы на разгром врага. Была намечена развернутая программа борьбы советского народа за организацию разгрома агрессора. Советские воины должны отстаивать каждую пядь земли, драться до последней капли крови, проявлять смелость, инициативу, сметку, свойственную нашему народу. От партийных и советских организаций требовалось обеспечить всестороннюю помощь действующей армии путем организованного проведения мобилизации, четкого и бесперебойного снабжения, быстрого продвижения эшелонов на транспорте и т. д. Партия и правительство требовали в занятых врагом районах формировать партизанские отряды и диверсионные группы, создавать невыносимые условия для врага и его пособников.