После продолжавшихся несколько месяцев разногласий внутри правящей клики Германии самые реакционные и агрессивные круги немецкого монополистического капитала окончательно определили курс на Японию. Японская реакция в свою очередь искала сближения с германским фашизмом. С точки зрения японских политиков, создание "сильной Германии" приковывало Англию, Францию, Советский Союз и отчасти США к европейским делам и облегчало Японии агрессию на Дальнем Востоке. Аналогичными мотивами руководствовался и Берлин: агрессивная Япония свяжет на востоке западноевропейские державы, отвлечет внимание СССР и расчистит путь для реализации Германией захватнических планов в Европе. На такой основе и возникла "взаимная заинтересованность" обоих агрессоров, хотя, как видит читатель, она исходила из прямо противоположных расчетов. Японские планы были направлены и против Китая, где агрессия продолжалась с 1931 г., и против Советского Союза, в отношении которого наиболее экстремистские круги выдвигали лозунг захватов "вплоть до Урала", и против США и Англии, с которыми в середине 30-х годов усилился антагонизм на почве борьбы за рынки Восточной и Юго-Восточной Азии.
Когда Германия в сентябре 1939 г. развязала вторую мировую войну, то, несмотря на переговоры, длившиеся полтора года, все еще не существовало военного договора агрессоров. Ни Италия, ни Япония не примкнули к войне немедленно. Здесь наблюдались разногласия между немецким и японским империализмом. Германия и Япония преследовали свои собственные империалистические цели и были готовы, смотря по обстоятельствам, выполнить требования союзника, лишь если они соответствовали этим целям.
Под влиянием военных успехов Германии в Европе летом 1940 г. в Японии получила перевес группировка, стоявшая за теснейшие контакты с фашистским рейхом. 27 сентября 1940 г. в большом зале новой имперской канцелярии в Берлине был, наконец, подписан германо-японо-итальянский военный пакт, предварительные переговоры о котором начались еще в 1938 г. Теперь агрессоры с грубой откровенностью требовали передела мира в свою пользу. "Япония признает и уважает руководство Германии и Италии в создании нового порядка в Европе; Германия и Италия признают и уважают руководство Японии в создании нового порядка в восточноазиатском пространстве", - так было сказано в двух первых статьях соглашения.
"Взаимное уважение" двух агрессоров означало, само собой разумеется, не что иное, как договор о сферах агрессии.
Япония, ввиду военных успехов Германии, форсировала свои экспансионистские устремления в южном направлении. После капитуляции Голландии и Франции колонии этих держав - Французский Индокитай и Нидерландская Индия - притягивали как магнит японских агрессоров. Путем угрозы пактом трех держав Токио надеялось удержать США от вступления в войну против Японии.
У гитлеровской политики в отношении Японии имелся на этом этапе свой план. Германский империализм не хотел делить лавры победы над СССР с не менее алчным японским империализмом. Гитлеровское руководство не сомневалось, что Советский Союз в ближайшие месяцы будет разгромлен Германией без японской помощи и что осенью 1941 г. Германия совместно с Японией нанесет решающий удар Британской империи на Востоке. С другой стороны, Гитлер в начале 1941 г. хотел, чтобы Япония полностью втянулась в борьбу с Англией на Дальнем Востоке. Таким путем удалось бы в момент, когда Германия будет занята в России, нанести еще один удар Британской империи, вырвать ее дальневосточные позиции, приблизить ее падение. Удар к югу мог воспрепятствовать дроблению сил японского союзника, которое произошло бы в случае нападения Японии на СССР, а также исключал любые ее претензии на советские территории после победы.
Вместе с тем в Берлине опасались, что некоторые японские политические деятели, настроенные проамерикански, будут добиваться компромисса с Англией и США за счет Германии. И поэтому Берлин активно толкал Японию к агрессии в южном направлении, считая, что наиболее уязвимым пунктом Англии в сфере возможных действий японских вооруженных сил является Сингапур. Эта важная база вполне могла быть захвачена комбинированными ударами японского флота, десантов и авиации за те несколько месяцев, которые потребуются Германии для разгрома России. Гитлер обещал, что Германия "немедленно примет меры, если Япония вступит в войну с Соединенными Штатами"{392}.
С декабря 1940 г. и до апреля 1941 г. Гитлер, политические и военные лидеры рейха осторожно внушали Японии мысль о "сингапурском варианте", что соответствовало и планам японских агрессивных кругов. Вопрос о желательности наступления на Сингапур и об отказе участвовать в походе против СССР впервые был поставлен на военном совещании у Гитлера 27 декабря 1940 г.{393} Затем вторично он обсуждался двумя неделями позже, а потом в феврале. Риббентроп оказывал серьезный нажим в сингапурском вопросе на Осима - посла в Берлине, а германский посол в Токио Отт - на представителей японского правительства и военного командования.
В Берлине Риббентроп говорил Осима: вмешательство Японии нанесет решительный удар центру Британской империи, заставит Америку устраниться от войны. "Если же возникнет нежелательный конфликт с Россией, - намекал Риббентроп, - мы должны будем в этом случае взять на себя основное бремя".
Но германский фашизм, склоняясь к мысли о желательности действий восточного партнера против "стран южных морей", все же не оставлял планов насчет активного выступления Японии в случае необходимости и против Советского Союза. Здесь германские политики и стратеги, помимо собственных интересов, считались также с давним антисоветским политическим курсом японской реакции. Усилившийся в начале 30-х годов, этот курс предусматривал прямую агрессию против Советского Союза. Для ее подготовки и для "прощупывания сил" японское командование решило создать ряд плацдармов в Маньчжурии, Внутренней Монголии и других частях Северного Китая. Так возникла летом 1938 г. авантюра у озера Хасан. Ее провал не ослабил антисоветских тенденций японской политики. Когда с приходом к власти правительства Хиранума (январь 1939 г.) сближение с Германией пошло быстрыми шагами, его результатом стало резкое усиление подготовки Японии к войне против США, Англии и СССР.
Новая провокация значительными силами у советских границ на р. Халхин-Гол (лето 1939 г.), закончившаяся полным разгромом нападавших, внесла серьезную поправку в японскую "большую стратегию". Понимая теперь, насколько трудным делом будет самостоятельная война с Советским Союзом, японские руководители решили выждать более благоприятной ситуации. Не прекращая подготовку к агрессии на севере, но отложив ее "до лучших времен", они теперь окончательно склоняются к главному удару в Юго-Восточную Азию.
"Южный вариант" агрессивной войны японского империализма не снимал угрозы дальневосточным границам Советского Союза. Даже подписание несколько позже японским министром иностранных дел Мацуока пакта о нейтралитете с СССР отнюдь не свидетельствовало об отказе Токио от нападения на Сибирь и Советский Дальний Восток в удобный и выгодный момент. С другой стороны, и Берлин, склонявшийся к "южному варианту" для Японии, продолжал все-таки довольно благосклонно относиться и к мысли о выступлении при определенных обстоятельствах своего дальневосточного партнера против СССР, а позже стал даже активно настаивать на нем{394}. Японское военное командование продолжало держать у советских границ крупные силы - Квантунскую армию. В начале июля 1941 г. оно разработало план вторжения в Советский Союз (план "Кантокуэн"){395}.
Однако вернемся к вопросу о складывании германо-японского союза перед гитлеровским нападением на СССР. Взаимное прощупывание позиций как в политических кругах, так и в генеральных штабах Берлина и Токио продолжалось зимой и ранней весной 1941 г.
Высшие японские офицеры не давали союзнику никаких обещаний. Шло дипломатическое маневрирование, и окончательные решения зависели от результатов запланированного на март визита Мацуока в Европу.
