- Не знаю, не говорят...
Вроде и солнце светило так же ярко, и небо оставалось таким же ясным, но краски весны сразу померкли перед глазами девочки. Говорить вдруг стало не о чем, и они замолчали.
"Выходит, он думает о ней... - опять эта мысль сверлила мозг и мучила сердце, - значит, он всё-таки её любит"...
***
Пасха... Этот праздник латыши чтили свято. Семья Култансов тоже не была исключением. В чистый четверг тётка Дарья красила яйца, пекла куличи... Иркина мама яйца не красила, но зато напекла всяких вкусностей, и в доме в Светлое Воскресенье было как-то особенно торжественно, пахло сдобной выпечкой и ванилью...
Дедушка Ян поманил пальцем Ирку и вложил ей в ладонь крашеное яйцо. Яичко было некрупное, красненькое, такое гладкое и приятное...
- Чокнемся? - спросил он и вытащил из кармана другое, жёлтого цвета. Они чокнулись, и дедово яйцо треснуло. - Ты выиграла! - улыбнулся он, и, отдавая его Ирке, подмигнул. В этот день ей удалось "выиграть" у всех, с кем "состязалась", пока "чокнуться" не предложил Томас. Бились они, бились яйцами, но впустую - ни одно не хотело разбиваться...
- Ну-ка, покажи! - Том взял у Ирки яйцо и расхохотался. - Дед, что ли, дал?
- Ну да, подарил. Я и у него выиграла... - Томас ещё пуще начал ржать...
- Чего смешного-то?.. - растерянно спросила Ира.
- Яйцо-то деревянное! - хохотал Том, - как и у меня... Ну, дед!
На поляне в лесу мужики вкопали три высоких столба с подпорками и на длинных жердинах установили рядом двое качелей, оканчивающихся широкими досками. Качаться на них можно было только попарно, стоя друг против друга и попеременно приседая, чтобы раскачаться как можно выше. Пацаны любили соревноваться друг с другом - кто выше взлетит. Главной целью для них было - сделать "мёртвую петлю" (в принципе это было возможно), но такого случая ещё никто не видел. Пришли сюда и Ирка с Моникой и Сузанной... качались, как могли, на этих качелях. К ним подошёл парнишка, Петькой его звали, и предложил покачаться "по-настоящему". Девчонки не решались, а Ириша неожиданно согласилась. "Только слишком высоко не надо, а то у меня голова закружится"- попросила она Петьку. "Конечно, что я - дурак, что-ли?!"
Петька помог ей взобраться, вскочил сам и начал раскачивать качели, призывая и её "работать энергичнее". Всё было прекрасно, но вдруг появились двое довольно взрослых ребят. Согнав с соседних качелей девчонок, резво вскочили сами, и, с силой удалецкой двигая поскрипывающую конструкцию своими крепкими торсами, в считанные секунды оказались выше их. Дух соперничества взыграл в Петьке... Поглядывая на всё убыстряющие ход соседние качели, он, дико вращая ставшими вдруг безумными, глазами, стал яростно разгонять свои, сердито требуя усилий и от Ирки, совсем забыв, что напротив него просто слабая девчонка. Качели действительно стали взлетать всё выше и выше, но до соперников им было далековато. Мелькнув, убегали вниз чуть тронутые весенней зеленью деревья, уплывали островерхие ели... Из-под оказавшихся над головой ног уплывала опора. Качели останавливались на какую-то долю секунды, словно раздумывая, куда же лететь - вверх или вниз, и неслись к земле с нарастающей скоростью.
- Давай! Давай! - орал Петька, - наяривай!!
Лицо его было красным и злым... А Ириша, не чувствуя под ногами опоры, судорожно пыталась обхватить пальцами скользкую круглую деревяшку. Но безуспешно... Жердина была слишком толстой для её маленьких ладошек. Рвущийся навстречу ветер трепал волосы, закладывал уши... Неслась, приближаясь с невероятной скоростью земля и... промелькнув на мгновение расплывчатыми очертаниями лиц сестёр, вновь оставалась позади, где-то внизу, за спиной. А впереди - небо и слепящее солнце, и Пётр в раздувающейся ветром рубахе с раскинутыми руками. Он, окаймлённый солнцем, казался Ирке демоном, нависшим над ней... Её ноги не чувствовали опоры, пальцы скользили по гладкой деревянной поверхности... Какая сила держит её?! Уже почти не было страха, а только восторг полёта с замиранием сердца, которое, то словно подскакивало к горлу, то падало куда-то вниз. Она уже и не пыталась помогать Петьке, а только яростно цеплялась за поручни, стараясь удержаться... "Хватит!! Я не могу больше!!!"- кричала ему девочка, но он ничего не слыша, растрёпанный и потный, с остервенением гнал вверх эту "гондолу", всё ещё на что-то надеясь. А "противники", гогоча на весь лес от восторга, и в самом деле готовы были вот-вот обернуться вокруг оси. Петька, наконец, понял, что одних его усилий недостаточно и, сжалившись над Иркой, опустил её на бренную землю. Девчонки подхватили её, качающуюся, под руки, сочувствовали, восхищались и... завидовали! А Петьку называли дураком. Но Пётр был раздосадован не на шутку. " Ещё немного, и мы бы их обогнали! Эх ты!!!"- упрекал он Иру с обидой. " В следующий раз..."- пообещала она ему, но он отрезал: "Следующего раза не будет! С девчонками бесполезно дело иметь."
***
В конце апреля, субботним днём Ира в очередной раз пришла к дому, где жила семья Воронцовых, в надежде встретить кого-нибудь из них и хоть что-нибудь узнать о Гене. "Почему её мама так и не хочет говорить со мной о ней?.. - недоумевала она, - в чём моя-то вина"?.. "Нет её и будет не скоро!" - всегда одинаково отвечала она ей и захлопывала дверь. А Ирка скучала по подружке. Конечно же, она дружила и с Сузанной, и с Моникой, и с другими девчонками, но к Геньке всё-таки чувствовала какую-то особую привязанность. Хоть и жутко ревновала её к Томасу, но всё равно тосковала по ней.
- Ирка! - услышала она вдруг голос Гени вслед за звуком открывшейся форточки. Оглянувшись, увидела подругу в окне. Ира хотела бежать к дверям, но Генька вдруг отворила оконные створки.
