Я терпеть себя не могу. А еще боюсь того, что настоящая я в очередной раз позволит всё испортить. Позволит над собой издеваться.

Я стала замечать некую странность в одном человеке. Он постоянно попадается в мое поле зрения. Создается ощущение, будто он преследует меня, следя за мной в столовой, в библиотеке, на курсах по первой медицинской помощи, хотя этот человек даже не состоит в группе, по дороге домой. Я даже как-то поинтересовалась у людей ради «просвещения», – бредовый повод, чтобы узнать что-то, не правда ли, – кем был этот парень.

Питер Барнз. Молчаливый и странный одноклассник, ходит на историю, науку и английский со мной, живет в противоположной стороне от моего дома.

Несмотря на все действия этого человека, смахивавшего на маньяка, я заметила, что Питер выглядел крайне… потерянно. Что-то было в его глазах… Потухшие, отражавшие сильную тоску и одиночество.

Я встретила одного из его, можно сказать, товарищей, и нерешительно спросила его о Барнзе.

– А ты не знала? – ответил парень, которого зовут Джордж Браун, – у него умер отец от рака. Думаю, Пит с того момента «заинтровертился» и стал избегать людей.

Как легко и беспечно люди могут отзываться о чужой беде.

«Забавно же он избегает людей, преследуя меня.»

«Может, мне это кажется.»

«Уж слишком я эгоцентрична, Боже мой.»

«Жизнь не крутится вокруг тебя, Рианна, опомнись.»

«Боже, что я делаю?»

14.12.2015

– Зачем ты… – пыталась я сказать человеку, с которым говорила уже десять минут.

– Ещё раз ты такое скажешь, скотина, сдам тебя в детский дом, – доносилось из моего телефона.

– Ну и пожалуйста! – в сердцах закричала я, – Почему ты никак не поймешь, что ты причиняешь боль? ЭТО БЫЛА ВСЕГО ЛИШЬ ПОСУДА, ВСЕГО ЛИШЬ ТРИ ТАРЕЛКИ! Разве это повод для того, чтобы кричать на меня и бить?! Алло? АЛЛО?! – из трубки послышались быстрые гудки, – Чёрт… ЧЁРТ!

Почему ты никак не поймешь… Никак не поймешь…

Почему я не могу понять элементарную истину, что лучше никак не реагировать на выпады родителей, нужно успевать делать всё к их приходу?

Я прекрасно знаю, какие они, но всё равно лажаю, не успев где-то убрать, вымыть. Нужно всё делать сразу, а не оставлять на потом.

А-а-а-а.

Как же болят глаза.

Яростный, наполненный злостью и обидой, взмах рукой.

Звонкий удар телефона о стенку.

Я схватилась за голову и опустилась на колени. С лица стекали слезы.

«Ну нет. Так не годится.»

«А ну живо вставай.»

«Приди в себя, не плачь.»

Мир кружился, местами дергался. Тяжело дыша и задыхаясь, я подняла голову вверх, глубоко вздохнув. Шорох.

В дальнем углу, между шкафчиками, кто-то стоял.

Боже мой.

Вытерев глаза рукавом, я еле поднялась, не убирая взгляд от неудачно спрятавшегося человека, направилась прямиком к нему, разъяренная, всё еще никак не придя в себя от недавнего телефонного разговора.

Питер. Питер Барнз. Стоял и хлопал удивленными глазами, испуганно уставившись на меня.

– Что… ты здесь делаешь? – тяжело дыша, произнесла я.

– Я просто…

– Ты что-нибудь услышал? – спросила я, подойдя ближе к Питеру.

– Н-ничего, – ответил Барнз, попытавшись состроить серьезную мину, – и вообще, – продолжил он, – может, я просто решил пройти мимо, откуда ты знаешь?

– Ты ведь пытался вжаться в проем, когда я увидела тебя.

– Может, я из этикета решил не показываться тебе на глаза, вот и ждал, пока ты уйдешь, чтобы я дальше мог заниматься своими делами…

– Ага, вот оно что… Слушай, – сказала я, вытирая оставшиеся слезы с лица, – Могу я тебя спросить?

– Н-н-ну, наверное, да. Ты уже спрашиваешь, – испуганно произнес он.

– Ты что-то хотел узнать у меня? – как прямолинейно, – Не знаю, может, мне показалось, но я видела, как ты… пару раз… ходил за мной.

Черт знает, что. Рианна, что ты делаешь?

– Правду говорят, что девушки преувеличивают и думают, что в них влюбляются все подряд. – усмехнулся Питер, всё также испуганно глядя на меня.

– На прошлой неделе… у меня пропал лифчик.

– Воу, ну и подробности.

– Ты знаешь, что у входа в основную женскую раздевалку, откуда у меня и исчез предмет одежды, есть камеры видеонаблюдения. Они там стоят, наверное, для того, чтобы выявлять подобные ситуации. Посмотрев записи с них, девушки из школьного совета и учительница Кан увидели тебя.

– Ч-чего? – попытался он невозмутимо ответить мне.

– Ты рылся в моих вещах и убежал с моим лифчиком.

– Н-н-о…

– Я не хотела, чтобы совет вызвал тебя. Не хотела, чтобы над тобой после этого издевались.

Не желая и не имея сил продолжать разговор, я развернулась и направилась к переходу в основной ученический корпус.

– П-по-подожди! – крикнул Питер мне вслед, пытаясь догнать.

– Что? – я остановилась.

– Это правда, что ты… Это правда, что ты спрашивала обо мне?

– Что спрашивала? – ответила я, но через мгновение поняла, о чем он говорил, – О…

– Да, – он подходил всё ближе, – то, что тебе стало интересно, почему я… Джордж сказал, ты была в замешательстве, предположила, что у меня родители в ссоре, в разводе или какого-то члена семьи нет. Могу, кстати, сказать, что ты была права на этот счет…

«Стоп.»

«Он пытается со мной поговорить?»

«По-дружески?»

– Погоди, – попросила я, – это не моё дело, извини. Я не должна была совать свой нос в чужие дела…

– Одиночество в глазах? – Питер не дал мне договорить, – У меня умер отец пять лет назад.

– Боже, – я схватилась за голову и оглянулась по сторонам, собираясь убежать, – именно этого я и боялась…

– Чего боялась? – успев перехватить меня, спросил он.

– Подобных разговоров! Отпусти мою руку, пожалуйста.

– Но…

– Дай мне уйти. Просто… мне пора.

Вырвавшись, я наконец смогла убежать.

15.12.2015

Странно. Всё это.

Абсолютно странно.

Нужно рассказать кому-нибудь о Питере.

Хоть кому-нибудь.

Человек преследует меня, ворует моё нижнее белье.

Родителям бессмысленно. Разве они поверят? Может, учителям? А что они могут сделать? Что-то предпринять? А потом полезут слухи. Может, даже выдумают, что я шлюха или обиженная кинутая девушка.

А если спросить у ребят? Нет, нельзя, боюсь, что снова всё испорчу.

16.12.2015

– Ты вытрахала мне уже весь мозг! – кричал он. Его вопли разносились по всему коридору. Не знаю, почему я выбираю телефоны с таким громким динамиком.

– Пап, я ведь потеряла сознание сегодня! Давление опустилось до 80 на 40, что же мне делать, если ты не хочешь помочь? Это уже третий раз, когда я падаю в обморок… Почему тебе всё равно? Так же, как и маме? Почему вы не разрешаете мне идти к врачу?

– Потому что никакого хрена не надо, чтобы ты шла к нашим коллегам, после чего все бы у нас на работе узнали, что наша чертова дочь психически не здорова.

– При чем тут мое психическое здоровье, пап?!

– Как ты, черт тебя дери, смеешь повышать свой тон, личинка недоразвитая?

– Почему ты не слышишь меня? Почему, почему, ПОЧЕМУ?!

Послышались быстрые гудки. Тяжело дыша и задыхаясь, я выронила из руки телефон. В очередной раз плакала, заливаясь слезами и сильно трясясь.

Я даже не могу сходить к врачу без разрешения родителей.

Чьи-то шаги.

Развернувшись, я увидела компанию мальчиков из компьютерного кружка, прогуливавшихся по безлюдному корпусу. Кажется, сюда и правда ходят либо с кем-то переспать, либо вместе провести время, либо, как я, поговорить по телефону, в надежде, что никто ничего не услышит.

Среди ребят я узнала Питера Барнза. Заметив меня, он что-то сказал им и направился ко мне.

Я попыталась вытереть лицо, собрать вещи с пола и быстро уйти. Не хотелось сталкиваться с преследователем.

Когда я потянулась за телефоном, Питер схватил меня за руку и развернул к себе.

– Опять он? – спросил Барнз, – Опять?

– Что? Кто он? – сказала я, не посмотрев на одноклассника.