Так и оставив дверь в подъезд раскрытым нараспашку, Виолетта побежала назад к такси.

– Может проводить до квартиры? – предложила Татьяна, подавая забытый клатч. – Поздно уже, да и по подъездам шныряют всякие поганцы.

Виолетта вежливо отказалась, сославшись на то, что со всеми местными «поганцами» она знакома с малолетства.

Но, открыв входную дверь, она немного пожалела о своем отказе. Свет во всем подъезде то загорался, то гас, а кнопка лифта была выпачкана какой-то дрянью. Виолетте стало немного не по себе. Но куда деваться бедной девушке?

Собравшись духом, она шагнула в подъезд, металлическая дверь за ней захлопнулась и о! ужас, свет в подъезде совсем погас. Мало того, ей показалось, что в кромешной темноте кто-то невидимый коснулся рукава шубки, а по её озябшим пальчикам скользнуло что-то вроде паутины. Затем послышался звук, похожий на посвистывающее змеиное шипенье.

На своем четвертом этаже Виолетта оказалась быстрее самого быстроходного лифта в мире. Провернула дрожащими пальцами ключ в замке, впрыгнула в прихожую, лязгнула металлической задвижкой, щелкнула выключателем и… прыснула счастливым смехом.

– Вот дура! – громко произнесла она, сняла шубку, повесила шубку на плечики, а плечики на вешалку. – Входишь в подъезд каждый день и ничего. Но стоит связаться с разного рода «можно мы вас проводим?», тут же начинается приступ паранойи.

Виолетта скинула тесные туфли, выключила в прихожей свет и прошла в ванную комнату.

Пол в ванной комнате был с подогревом, и прикосновение ступней к теплым плиткам совсем успокоило, испуганную было, Виолетту. Из шкафчика она вынула ватные диски для снятия макияжа, подошла к зеркалу, взглянула на свое отражение. Лицо, как лицо. Немного погасло от усталости, но глаза-то светятся. И светятся ещё как!

– Как у Вадима, – вдруг произнесла она и удивилась. – Нет, Виолетточка! У твоего Вадима очень несерьёзный вид!

И тут вновь вспомнилась фразочка из одной комической пьески одного несерьёзного автора: «Для женщины не важен серьезный вид ухаживающего за ней мужчины. Важна серьёзность его намерений».

– И все равно я не отношусь к нему серьезно! – Виолетта, вместо того чтобы снять макияж, подкрасила помадой губки. – Вадим, как все несерьёзные люди, «клюнул» на то, что этим вечером я хорошо выглядела. И весь секрет.

Но вновь несерьезный автор несерьезной пьески, сложив губы трубочкой, эдаким змеем-искусителем, нежно подул в её маленькое ушко: «Женщина должна хорошо выглядеть только перед теми, к кому она относится совсем несерьезно. Серьезным людям, как правило, нет никакого дела до её внешнего вида».

– Но так сразу нагло предлагать руку и сердце… – она кокетливо надула подкрашенные губки. – Мог бы для начала предложить мне свою дружбу.

«Мужчины! – тут же предостерег несерьезный автор несерьезной пьески. – Никогда не предлагайте дружбу ни одной женщине, иначе она подумает, что ни к чему другому вы уже не способны».

– Знаю, знаю! – радостно согласилась Виолетта. – И все же его бешеный напор мог испугать кого угодно, даже…

За дверью раздалось едва уловимое, но уже хорошо знакомое посвистывающее змеиное шипение. В испуге Виолетта опустилась на край ванны и замерла.

Но змеиное шипение и не думало прекращаться.

Пока она приходила в себя, к свистящему шипению прибавился постукивающий металлический стук. Как будто невидимый злодей, в своём злобном предчувствии, лезвием одного острого ножа стучал о лезвие другого, не менее острого ножичка.

Виолетту охватил ужас. Что, если какой-то грабитель забрался в её квартиру? А если это и не грабитель вовсе, а кто-то поопаснее? Вон у Ивановых с третьего этажа вообще вышибли дверь и…

Чтобы защититься от грабителя и насильника, Виолетта схватила с полки маникюрные ножницы. Схватила и тут же положила их на место. Маникюрные ножницы – плохая защита. Хотя, лучше уж маникюрные ножницы, чем сидеть в ванной и ждать пока грабитель сам постучит в дверь.

Необходимо было что-то предпринимать.

Вооружившись шваброй, Виолетта осторожно приоткрыла дверь и выглянула наружу. Зловещие звуки доносились из прихожей.

На кончиках пальцев Виолетта смело прокралась в прихожую. Но смелость покинула её в ту же секунду, когда она увидела, как что-то огромное и бесформенное зашевелилось в темноте прихожей.

Не помня себя от страха, она принялась махать перед собою во все стороны воинственной шваброй, пока не угодила ею по клавише электрического выключателя. Прихожую залило ярким спасительным светом, но легче от этого не стало. От ужаса у Виолетты на голове зашевелились волосы.

– Помогите! – взвизгнула она и попятилась назад, отбиваясь шваброй от… От кого бы вы думали?

От своей же собственной короткой шубки, которая, как живая, подпрыгивала на стучащих о крючок вешалки плечиках, размахивала мохнатым рукавом, противно свистела и шипела…

– Что такое? – Виолетта перестала размахивать шваброй, заметив, как от рукава шубки куда-то за дверь тянется тонкая, едва уловимая для обычного взгляда, прозрачная нить.

И тут же в её голове мелькнула догадка. Что если это…

Подскочив к двери, она взглянула в дверной глазок. Так и есть. На лестничной клетке, перед дверью в её квартиру стоял Вадим, нагло улыбался и, не переставая ни на секунду, дёргал за тонкую нить.

– Вы что? – возмутилась Виолетта, распахнув настежь дверь. – Вы что себе позволяете?

– Так вот, был я в Ханты-Мансийске, – Вадим, как ни в чём ни бывало, продолжил свою речь, прерванную ресторанной дракой. – И позвали меня на рыбалку. В этом самом пальто. Естественно, в такой одежде, ни о какой рыбалке не могло быть и речи. Если только окочуриться от холода.

Он махнул полами своего тонкого, без подкладки пальто и добавил:

– Но шпулька с леской и крючком осталась в кармане. Вот я и подцепил…

– «Подцепил»? Это так называется на сленге матерого бабника? – возмутилась Виолетта, хотя на самом деле, где-то в глубине души она очень обрадовалась такой находчивости своего рыболовного ухажёра. И особенно тому упорству, с которым он хотел, во что бы то ни стало, понравиться ей.

– Случайно, – стал виновато оправдываться Вадим. – Вы не поверите, но это так.

– Почему же не поверю? – Виолетта совсем успокоилась и о! ужас, принялась кокетничать. – Случайно оказались в театре, случайно в ресторане, случайно спрятались в моем подъезде и случайно прицепили к моей шубе крючок. И всё случайно.

– Нет, в театре я оказался неслучайно, – возразил Вадим. – Мой друг…

– Высокопоставленный фармацевт, – подсказала Виолетта.

– Да, он, – кивнул Вадим. – Только он не фармацевт. Он может помочь тем, у кого бизнес в этой области. И в других областях тоже… простите. Так вот, позвонила секретарша и передала его просьбу встретиться с ним в театре. По делу.

– А заодно и окультуриться, – вновь подсказала Виолетта.

Вадим кивнул головой, на секунду задумался над тем, что сказала Виолетта, и продолжил:

– Но, увы, вместе с билетами, в кассе меня ждала записка, написанная его собственной рукою. Мол, срочно улетаю на Дальний Восток с инспекцией, на два месяца.

– Правдоподобно, – усмехнулась Виолетта. – Ну а под моими дверями Вы что делаете? Случайно ловите рыбу?

Вадим отрицательно покачал головою и произнес фразу, которую женщины, не все, разумеется, а только самые нетерпеливые, да и то лишь иногда, ждут долгими часами одиночества, тоскливыми месяцами, годами, всю свою жизнь. Произнёс легко, без надрыва, пафоса, спокойным ровным голосом:

– Вы не дали ответ на мое предложение руки и сердца.

Виолетта не сразу поняла, что этот человек самого несерьёзного вида совершил, может быть, самый серьёзный поступок, на который только может отважиться настоящий мужчина. А когда поняла – вновь раскраснелась, засуетилась и, схватив Вадима за рукав пальто, втащила в прихожую.

– Вы сами понимаете, что говорите? – захлопнув дверь за «упавшим с небес» женихом, Виолетта, незаметно для себя, перешла на шепот. – Это безумие! Так не делается!