Они хохотали, они уже привыкли жить без меня и никто не заметит моего ухода или даже исчезновения. Поэтому я просто развернулась и ушла в темноту парка. Возвращаться раньше времени я не стану, приду вовремя или на несколько минут раньше. Буду улыбаться и врать, что хорошо погуляла. Скажу, что у меня все хорошо и потом просто поплачу в подушку и отпущу эту боль из себя.

Пришла в себя я только тогда, когда слезинки на моих щеках превратились в прозрачные льдинки. Я подняла глаза и увидела на противоположной стороне дороги Ская. Парень стояла под каменной стеной, опираясь на нее спиной и сложив руки на груди. Его светящиеся голубизной глаза смотрели на меня из-под темного капюшона и словно знали, что со мной произошло. Я вытерла лицо рукавом кофты и прокашлялась, но все еще не решалась сделать хотя бы один шаг вперед.

Холодное прикосновение чего-то невидимого к моей щеке заставило вздрогнуть и поднять глаза. Куратор стоял по ту сторону в шаге от дороги и ждал меня. Было так больно и обидно, что хотелось разрыдаться прямо здесь и сейчас. Но если я это сделаю, то признаю его правоту. Но едва я решила внутренний спор и уже хотела переходить дорогу, как просто угодила в объятия Ледяного принца, который обнял меня и прижал к себе.

По щекам опять побежали слезы, но я не издавала ни единого звука. Было приятно, что меня ни о чем не спрашивают, а просто поддерживают. Но неужели Скай знал, что произошло или это что-то новенькое в его отношении ко мне?

— Как погуляла? — внезапно поинтересовался он.

Хорошо, — всего лишь ответила я, борясь с желанием обо всем рассказать.

Вернулись мы в академию молча. Скай просто шел рядом и хвала небесам не задавал никаких вопросов. Где-то над головой ухали ночные совы, перелетая с дерева на дерево и оставляя после себя мерцающий след. В глубине леса, между кустами пробежало какое-то светящееся животное, больше напоминающее призрака. Стоит признать, что как только переступаешь грань этих двух миров, то здесь даже воздух становится каким-то другим, волшебным.

Может быть вся эта ситуация с моим попаданием в эту академию даже к лучшему. Если бы не это все я бы и не узнала, как Дикер ко мне относится на самом деле. Но почему-то меня не отпускала мысль, что лучше бы я вообще была в неведении про его холодность. Мне никто настолько сильно еще не нравился.

Я остановилась, во мне бушевало столько эмоций, что я вот-вот могла взорваться. Я злилась, очень злилась, и появилось непреодолимое желание выплакаться, а еще хотелось покричать. Держать в себе столько всего мне кажется, просто не возможно. Особенно если рядом нет человека, с которым можно поделиться своей болью. А ведь рядом нет ни подруг, ни родителей. Только высокомерный Ледяной принц и тот не обладает умением сострадания.

Я подняла глаза на остановившегося в паре шагах от меня куратора. Кажется, он вообще не понимал, что со мной творилось. Парень просто вздернул вопросительно свою бровь, подгоняя быстрее вернуться в академию.

Может ли быть такое, что Скай поспособствовал этой холодности Дикера? Хотя нет, наверное, он и раньше был таким. Но так вести себя, не скрываясь от взглядов наших общих друзей, да и от меня, это перебор. А может быть все это к лучшему? Может быть какие-то неведанные силы сами поспособствовали нашему расставанию для того что бы я смогла сойтись с Ледяным принцем?

— Это бред какой-то, — пробормотала себе под нос я, хихикнув.

— О чем это ты? — ему и правда было интересно или это обычная вежливость?

— Да так, просто мысли вслух, ничего необычного, — как-то неправдоподобно улыбнулась я, отвечая, и просто пошагала дальше.

— Что случилось? — куратор немного грубо схватил меня за руку и развернул к себе.

— Ничего не случилось, отпусти меня, — я попыталась вырваться, но тщетно.

— Если ничего не случилось, тогда почему ты плакала?

Я перестала вырываться и встретилась с неестественно синими глазами напротив. Значит, все-таки заметил и промолчал? Или обнял для того, что бы я успокоилась, а сейчас вдруг стало интересно, почему я была расстроена? Но он зря пытается выведать у меня то, чего я не хочу говорить. Нет, я не признаюсь в том, что нагнетало внутри.

Если поделиться тем, что случилось и собственными мыслями, то ничего хорошего из этого не выйдет. Я не получу ни поддержки, ни дружеского совета. Человек, не умеющий чувствовать любовь или боль, меня никогда не сможет понять. Поэтому я высвободила свою руку из его захвата и постаралась, как можно более правдоподобно улыбнуться.

— У меня все хорошо. И плакала я, потому что нужно было возвращаться сюда, к тебе. Но в эту субботу меня пригласили на празднование дня влюбленных пар, так что…

— В эту субботу ты должна быть со мной, что бы все остальные не заподозрили нас во лжи. Я дал добро на твои походы, но ты не можешь меня так кинуть в столь значительный день, — его глаза блеснули голубым огоньком.

— В этот день я должна быть с тем, к кому у меня есть чувства. А ты вызываешь у меня только одно, раздражение и ненависть. Я согласилась быть твоей девушкой, что бы посещать город и своих друзей, но в этот праздник я буду с тем, кому принадлежит мое сердце.

— И что ты будешь делать, если я тебя не отпущу? — Скай удовлетворительно ухмыльнулся и сложил руки на груди.

— Если ты думаешь, что это поможет, то ты глубоко ошибаешься, — его улыбка сошла с лица. — Если ты меня не отпустишь к нему, то и с тобой я праздновать не буду. Единственный способ, который тебе может помочь, это притащить меня туда силой. Думаю, такое шоу придется многим по вкусу и академия долго этого не забудет. Ледяной принц притащил свою девушку насильно праздновать их отношения.

Я замолчала, я смотрела на стоящего передо мной удивленного парня, и осознала, какой сейчас являюсь сама. Боль и обида сделали меня такой же холодной и бесчувственной скотиной. И сейчас я вела себя ничем не лучше куратора. Гадко и противно, что я поддалась этим эмоциям и, осуждая подобное поведение, сама же сейчас такой и была.

Извиняться я не стала, хотела, но что-то внутри не позволяло этого сделать. Поэтому я просто развернулась и пошагала в сторону академии, пытаясь успокоиться и как-то прийти в себя. Но сейчас мне может помочь только горячая ванна и крепкий сон, а вот утром все изменится, наверное.

Попыток остановить меня или еще о чем-то поговорить не было, и это радовало. Я неизвестно как сама добралась до нашего общежития и до своей комнаты. На каком именно моменте Скай пропал, я даже не заметила, но и не переживала об этом особо.

Рыжеволосая художница, кажется, хотела мне о чем-то рассказать, но я сказала, что устала и лучше поговорить завтра. Но я не смогла уснуть, даже когда на академию опустилась ночь, а небо усыпали триллионы звезд. Что будет, если в эту субботу наши отношения не наладятся, а распадутся? Что будет, если в итоге я останусь полностью одна, и Скай окажется прав в своих высказываниях? Как же я буду жить дальше, если новый мир и правда станет для меня роднее и важнее предыдущего?

Весь день пятницы прошел как в тумане. Я только то и делала, что училась, посещая аудитории, и думая о предстоящем празднике в субботу. Я очень старалась выбросить из головы Дикера и наконец-то сконцентрироваться на том, что говорили профессора, но у меня ничего не получалось. Переживания и волнения попросту не желали меня покидать, и как только я их отгоняла, они возвращались.

Скай весь день не разговаривал со мной. Молча сопровождал на завтрак и обед, а еще всегда был рядом, когда я покидала одну аудиторию и направлялась в другую. Один раз, даже когда я пошла не в ту сторону, он взял меня за руку и направил в нужный коридор, молча. Из-за его такого вот поведения, я чувствовала себя жестокой эгоисткой, которая волновалась только о своей жизни и о своем благе.

В конце дня я даже сумела скрыться от куратора, и спрятаться в той самой комнатушке с розами. Кажется, здесь вообще никто и никогда не бывал, потому что на полу оставались только мои следы. Здесь было тихо и безопасно, я не волновалась, что меня здесь сможет кто-то найти.