— Тебе плохо? — спрашивает, уверенными движениями ощупывая меня и сжав запястье. Пульс проверяет, что ли? И, похоже, ему не нравится услышанное. Качает головой. — Что с тобой, Маруся? — и беспокойство в голосе самое настоящее. Сглатываю.

— Все в порядке, — и натягиваю на лицо улыбку. Игорь не верит – сомнение читается в его янтарных глазах – но принимает мой ответ. И облегчение расслабляет мышцы. Все будет хорошо. Не хватало еще, чтобы он прознал о моем страхе. Никто не в курсе и ему незачем. Главное, пережить этот вечер и побыстрее убраться с этой верхотуры.

Но у моего соседа, похоже, совсем другие планы. Хотя в быстроте сокращения высоты его выбор потрясен. Причем настолько, что у меня краски схлынивают с лица. И мороз пробирает дрожью.

— Будет эффектно, — улыбается Игорь. И глаза его светятся диким огнем эйфории. И адреналин наверняка заглушает все доводы разума. Со мной такое бывало, только без высоты. С ней у нас особые отношения. Я избегаю ее, а она не раскрывает мне свои объятия. Но сегодня, кажется, придется нарушить наш негласный договор. — Поразишь своих друзей в самое сердце, — а сейчас в тоне насмешка. Она отвлекает от тревожных мыслей, дает короткую передышку.

— Каких друзей? — хрипло от страха.

— Тех, что сейчас наверняка не верят Ивану, что ты пришла.

И позволяет мне увидеть пеструю стаю девушек и парней, далеко внизу под всем этим веревочным безобразием. Я не подхожу к парапету, даже с места не двигаюсь, но в некоторых голосах узнаю тех, с кем встречаться не захотела бы даже под угрозой смерти. Что они здесь делают?

— А как же юбилей парка? — спрашиваю задумчиво, соображая, что Ванька меня обманул. Хитростью заманил на вечер встреч выпускников интерната, где я провела пять лет своей жизни. Зубин собрал всю нашу группу. Он-то всегда был душой компании, а я не дружила ни с кем, кроме него. К чему это все? Да еще именно сегодня?

— Я так и подумал, что ты не горишь желанием с ними встречаться, — голос Игоря выдергивает из оцепенения. — Я оказался прав, — с грустью. — Тогда предлагаю побег. Они  не узнают, а вечер длинный.

— Дудки, — выдыхаю, сжав кулаки. — Эффектно, говоришь? — ощупывая снаряжение.

— И безопасно, — каким-то седьмым чувством почуяв, от чего я так напряжена, добавляет Игорь. Киваю. — Все будет хорошо. Я буду  с тобой и не отпущу.

Я лишь киваю, уже мало что соображая. Все куда-то улетучивается, остается лишь безумный коктейль из любопытства, отчаяния и влечения. Невесть откуда взявшееся желание верить Игорю, кем бы он ни был. И полное отсутствие страха. Ни перед Игорем, точными движениями упаковывающим меня в специальное снаряжение, ощупывающим, затягивающим узлы. Ни перед теми, кто стоит внизу и уже не сводит глаз с нас. Ни перед высотой, которая вдруг поманила. Я не боюсь, слушая вполуха голос Игоря, ощущая его крепкие руки и как в тумане наблюдая, как он защелкивает карабины, сцепляя нас. Страха нет, даже когда мы стоим на краю площадки. Только предвкушение и сногсшибательное чувство близости, опаляющее шею горячим мужским дыханием.

И хриплый шепот:

— Не бойся, я с тобой…

И шаг в бездну. А потом внезапно разрушивший все преграды дикий, сковывающий тело страх. И дрожь, паника. И мой крик, сорвавшийся на хрип. Зажмуриться, сжаться. А потом пальцы в волосах, больно потянувшие назад, запрокидывая голову. И жаркий шепот в самое ухо:

— Смотри! Ну же!

Я распахиваю глаза, все это время крепко зажмуренные, и что-то сдвигается у меня внутри, закручивается, и сердце радостно рвется в груди. Я парю! И вокруг призрачной дымкой кружат звезды. И в этом золотистом вихре нет больше ничего, кроме сильных рук, обхватывающих меня за талию, хриплого смеха над головой и пьянящего ощущения невесомости.

Вот она — моя персональная свобода. Дурманящая, пахнущая безумием и мужчиной рядом. Захватывающая, которую хочется испытать снова и снова. Получить в свое безраздельное владение, поселить в одинокой душе и ни с кем не делиться, разве что с тем, кто ее подарил. Теперь я понимаю близняшек, сходящих с ума от этого места.

Я прихожу в себя уже на земле, вернее, еще на одной площадке, когда с меня снимают снаряжение. Я мечтательно улыбаюсь, задирая голову и всматриваясь в черты площадки, откуда мы упали. И дух захватывает – еще несколько секунд назад мы стояли там, наверху. А теперь мы покорили бездну. Я покорила высоту и собственный страх, даже не заметив, как мы съехали вниз. А в воздухе парка до сих пор кружат невесомые звезды.

Кто-то рядом восторженно присвистывает.

Наперебой восхищаются разные голоса:

— Офигеть! Вот это шоу!

— Какая красотища!

— Вот это полет, я понимаю! Фантастика!

— Высший пилотаж, Гроза! Ошалеть можно!

Я опускаю голову. Рыжие глаза смотрят внимательно и несколько настороженно.

— Кто ты? – осторожно спрашиваю я, зачарованно всматриваясь в его смуглое лицо.

— Познакомимся заново? – усмехается он. — Игорь, твой сосед.

— Ты волшебник, да? – не унимаюсь я. А еще очень хочется прикоснуться к нему. Узнать, каков он наощупь. Здесь, на земле. — А может, ты Бог? Властелин высоты?

— С днем рождения, Маруся, — вместо ответа и протягивает на ладони золотистую звездочку. Я касаюсь ее кончиками пальцев: мягкая и теплая, как широкая ладонь, что держит ее. Поднимаю взгляд на Игоря, широко улыбающегося. И поражаюсь тому, как он как-то в один миг становится похож на мальчишку. И это настолько неожиданно, что я не удерживаюсь и касаюсь его губ губами.

А он отстраняется, смерив меня насмешливым и немного удивленным  взглядом. И  я чувствую, как снова краснею. Дура, что я себе вообразила?! Это ж надо такое придумать – лезть с поцелуями к малознакомому мужику. Да что со мной такое, в самом деле? Становится невыносимо стыдно и желание сбежать отсюда поскорее  зудит в ногах. Я оглядываюсь в поисках пути отхода: вокруг трассы, веревки, в двух шагах затаившийся соседушка, а за спиной – толпа из восторженных выпускников и ни единого способа уйти. Хотя за спиной Игоря дверь заветная виднеется. Да и с площадки можно сигануть – благо не высоко, ничего себе не переломаю. Я прикидываю примерное расстояние до земли с площадки, решив, что туда я доберусь быстрее, и делаю попытку выскользнуть из кольца сильных мужских рук. Но Игорь меня не отпускает, а, наоборот, прижимает к себе так, что становится трудно дышать. И его дикий запах забивается в нос. Скользит по горлу, оставляя привкус горечи; взбудораживает сердце, сбившееся с ритма. Я тихонько вздыхаю, обняв Игоря, и трусь щекой о его футболку.

И вдруг отчетливо понимаю, что Игорь, о котором я не знаю ровным счетом ничего — самый родной и близкий человек.

— Ну что, Маруся, все-таки побег? – спрашивает Игорь хрипло. Так, словно ему с трудом дается каждое слово. И запускает пальцы в мои кудри.

Я пожимаю плечами, зажмурившись от удовольствия. Кто бы мог подумать, что я, до скрежета зубов не переносящая прикосновений к своим волосам, буду чуть ли не мурлыкать от наслаждения, чувствуя, как Игорь пропускает локоны сквозь пальцы. И никуда не хочется идти, даже с места сдвинуться. Потому что это значит расставание.  А разлучаться с Игорем я не хочу. Его хочу. И не просто так на одну ночь, а всего в безраздельное владение. И это открытие настолько поражает, что я затаиваюсь в его руках, прислушиваясь к себе и не понимая, как меня угораздило так вляпаться.

Двумя пальцами Игорь приподнимает мой подбородок и спрашивает мрачно:

— Ты уверена?

— Да, – тихо отвечаю я.

— Уверена, — не слыша меня напирает Игорь, стискивая все крепче, — что готова связаться с взрослым мужиком и в корне изменить свою жизнь? Я ведь не мальчик, Маруся, во все эти игры играть не буду: перекину через плечо и запру ото всех к чертям.

Не веря своим ушам, слегка отстраняюсь, всматриваюсь в совершенно серьезные и сейчас темные как орехи глаза.

— Охренеть не встать, — выдыхаю я, не сдерживая улыбки. — Во попала…

— Ты можешь остаться, — тихо, словно отличник на уроке, подсказывающий другу, забывшему правильный ответ, — а я уйду и…