Работая на Ямпольского, у меня была цель разорить его. И у меня получалось, «сливая» клиентов барону Корфу. Полагаю, Ямпольский подозревал меня, но потом с ним начали происходить странные вещи. Он стал рассеянный, мог забыть даже то, что делал пять минут назад. Смерть жены его сильно подкосила. Он за год постарел лет на десять, сник, и как будто потерялся. Тогда я и принял предложение стать его преемником. Тогда же я стал Ямпольским. Тогда же я перестал уничтожать то, что стало моим. То, что помогало восстанавливать стадионы, нанимать тренеров и открывать спортшколы для детей. Тогда же меня пытались убить. Василию лучше знать, сколько покушений мы пережили. И сколько верных ребят потеряли. И как Василий подозревал Марка и потом извинялся, что оказался не прав. Марк тогда был просто не в состоянии организовывать покушения, он методично убивал себя сам.

Марк. В детстве мы крепко дружили. Познакомились на том злосчастном озере в парке, когда я обследовал территорию, придумывая, как буду пробираться в поместье вместе с Катей. Я узнал его сразу, но о Кате не рассказывал. А он о ней помнил. Но я не мог раскрыть карты раньше времени. Втирался в доверие: показывал домашнему мальчику свободную и лихую жизнь беспризорника. И ему, похоже, нравилось. Благодаря Марку я узнал все тайные ходы и выходы в поместье, благодаря чему зимой привел Катю к родителям. А сам загремел в стылый подвал, где из малолетнего меня методично выбивали дурь, а я даже не пытался понять причину. Я знал, что так граф мстил за то, что я воскресил ту, кого он ненавидел. Из подвала меня вытащил Марк. Он был зол. И если бы я был не так изувечен, наверняка и сам морду набил бы. За то, что я не рассказал ему о сестре.

И все равно мы остались друзьями. Пока между нами не появилась Лилька. Пока я не наделал кучу глупостей. Пока Марк не потерял дочь. И если бы не Регин, ставший братцу второй тенью – Марк бы не выкарабкался.

Впрочем, была еще Алиса. Оказавшись в коме, она каким-то образом оживила и Марка. Помню, как Катя принеслась ко мне среди ночи, прося денег. А я только-только успел подлатать себя после последнего покушения. Мне было до омерзения хреново, и только зашитая ножевая рана дергала. От боли выворачивало наизнанку. А тут Катя. Я стоически выслушал ее, ощущая, как по спине катится пот от усталости, и если я прямо сейчас не доберусь до постели – рухну в обморок как кисейная барышня. И тогда Катя бы все узнала, а я не мог этого допустить. Особенно, при первой встрече после стольких лет. И сказал, что дам денег только, если она прямо сейчас уберется отсюда. Вышло грубо, и Катя обиделась и потом долго избегала встреч со мной, но тогда меня это мало волновало. Я едва добрался до кровати, куда рухнул в отключке. А через пару дней съездил посмотреть, куда ушли мои деньги. Там и «познакомился» с Алисой. Попросил врача держать меня в курсе ее состояния. И он держал, регулярно рассказывая о посещениях Марка. Я видел, что их что-то связывает, но не понимал – что. Потому что, когда Алиса пришла в себя, Марк в ее жизни не появлялся. Но сильно изменился. Регин делился его успехами, как будто это были его собственные достижения. Говорил, что Марк снова начал творить и даже ездил с Катькой за материалами. Накупил кучу каких-то станков, оборудовал в замке настоящий цех и буквально дневал и ночевал в своей мастерской. Он спрятался за своими куклами от всего мира. И я выдохнул от облегчения, потому что он перестал подыхать. А через несколько лет так и вовсе удивил, решив жениться.

За воспоминаниями, струящимися в голове, как серая лента шоссе, не замечаю, как подъезжаю к дому Алины. Объезжаю дом со стороны, откуда Алина меня не увидит. Заодно прощупываю почву. Но кроме Лелика, сменившего Василия, нет никого, кто мог бы следить за девчонкой. Если конечно, Василий не сдал меня с потрохами, тогда в квартире я найду уже остывший труп.

Паркую «сапсан» в соседнем дворе, прогулочным шагом иду к Лелику, попутно осматриваясь. На детской площадке сидят две девушки с колясками и о чем-то болтают, из подъезда дома выходят двое подростков и уходят в сторону автобусной остановки. Кое-где просыпаются жители: мужик курит на балконе, барышня в деловом костюме кого-то костерит по телефону совсем не женственно, а потом остервенено пытается открыть дверцу машины и удается у нее не с первого раза, еще одна девушка возвращается с пробежки, а за углом на меня чуть не налетает старик с болонкой на поводке. Обычные люди. Обычная суета. Ничего подозрительного. И я облегченно выдыхаю, садясь к Лелику в машину.

— Как Плаха? — сходу спрашивает Лелик.

— Жить будет, — короткий ответ и облегченный выдох друга, теперь я не сомневаюсь. Но все равно избавляю Лелика от подробностей. — А как наша девочка?

— Из дома не выходила. К ней тоже никто не приходил, — Лелик кивает на маленький монитор, где Алина пьет кофе. Светлые волосы стянуты в хвост, на кукольном лице – никакого макияжа, а под тонким халатиком – красивое загорелое тело. Демонстрировала, пытаясь меня соблазнить. Вот только сейчас она выглядит уставшей, словно сбросила маску. И это странно. — Красивая, — протягивает Лелик. — Жаль, что сука, — добавляет со вздохом.

— Она профессионалка и за свою работу получает хорошие деньги, — смотрю в окно, раздумывая, как правильно поступить. Странно, что Загорский с таким осведомителем у меня под боком, не убрал Алину. Она ведь свидетельница, да еще какая. Надоело играть? Или и в его игре что-то пошло не так? Гадать бесполезное занятие. Остается идти к Алине и разговаривать. Выдыхаю, приняв решение. Но сперва звоню сестре.

— Все в порядке, братишка, — без приветствия отвечает Карина. — Маша завтракает. Дать трубку?

— Если она хочет, — и задерживаю дыхание, слушая далекие голоса.

— Привет, — звонкий голосок в трубке.

— Привет, — и улыбка растягивает губы. — Как спалось? Кошмары не снились?

— Нет, все хорошо. Только…

Молчу, ощущая, как пульс барабанит в висках.

— Ты когда приедешь?

— Скоро, мышка, уже скоро.

— И маму привези, ладно? Я соскучилась.

— Все будет в лучшем виде.

— Это круто. А то здесь такая скука, сбрендить можно.

И я не сдерживаюсь, смеюсь глухо. Слышу возмущение Карины. Задела Машка сестрицу за живое. Зная Карину – та теперь не успокоится, пока не уморит Машку весельем. Выдыхаю. Вот и славно – хоть у кого-то будет хороший день.

— Все, братец, — фыркает Карина. — Нам некогда, мы пошли веселиться. Сейчас я этой занозе устрою. Скучно ей, видите ли.

— Веселитесь, только, Карин. Вы дома порезвитесь сегодня, ладно?

Она соглашается без лишних вопросов. Вот и славно. У нее квартира под такой охраной, что даже муха не пролетит незамеченной. И я могу быть спокоен.

— Крис, — зовет Карина тихо. На заднем фоне слышится смех Машки. — Береги себя.

— Слушаюсь, мэм, — и отключаюсь под недовольное фырканье сестры.

— Ну что, идем? — Лелик осторожно трогает плечо.

Качаю головой.

— Нет, Ром, я сам.

Друг пытается возмутиться, но я осекаю его.

— Я должен быть уверен, что за моей спиной – друг.

Неизвестно, что может выкинуть Загорский.

Лелик кивает понимающе, а я выбираюсь из машины.

Лелик появился в моей жизни на первой гонке. Меня тогда, борзого и наглого новичка, подрезали на треке. И Лелик, лидер и звезда компании, отдал свою безоговорочную победу другому, потому что вернулся помочь мне. И пока я валялся в больничке с переломом ноги, Лелик собрал мой разбитый байк и тренировал после, пытаясь загнать в узду мою борзость.

Усмехаюсь, поднимаясь по лестнице на нужный этаж.

Ничерта у него не вышло. Но по его словам я стал легендой мотоциклетных гонок. А потом Катька выкупила у него его любимого «сапсана», которого он холил и лелеял, и подарила мне через Плаху. А я узнал об этом уже когда увяз в бизнесе Ямпольского. Лелик и проболтался, когда мы отмечали его юбилей. В тот вечер я приехал к Катьке пьяный вдрызг. В тот вечер я разгромил ее квартиру, а она наблюдала за мной насмешливо и даже не пыталась остановить. А я ругался на нее, злился и сам не понимал, за что. А когда поостыл, она затолкала меня в холодный душ, а потом отпаивала обжигающим кофе, который держала специально для меня, потому что сама пила только чай.