— Только Аллах может судить нас… — тихо выдавил из себя Гиад, поймав на себе несколько настороженных взглядов. — И Вы меня не судите. Я прочитал Коран, после того, как встретил Вашу дочь. И дал прочесть его машине, чтобы она сделала выводы. Как бы Вашу культуру не осуждали в прошлом, в ней есть зерна добра и рациональность. Я уважаю Ваши взгляды на мир.

В глазах девушки отобразилась паника, но её отец не разозлился, наоборот, впервые посмотрел на гостя с интересом. Гиад проглотил комок в горле и продолжил.

— Десять лет назад я посетил парижское гетто. Там жизнь совсем отличается от нашей. Дети рождаются без чипов, медицины и системы контроля. Вырастают и живут так, как мы жили век назад. И умирают там же, с этим пока ничего не сделать. Власти пытаются навести порядок, ходят по тонкой грани между благом и насилием, но… Полицейских там не уважают, плюют в них, ругаются, даже убивают. Люди, взявшие на себя такую ношу, меняются… Становятся черствыми и глухими к чужой боли. Они ищут способы делать свою работу так, чтобы она их не тяготила, хотят справляться с тем, что происходит вокруг. Каждый день. Они получают шрамы на всю жизнь… И вскоре не могут действовать правильно. Я подумал, что будет здорово, если я избавлю людей от такой работы. Никто из нас, каким бы он не был героем, не заслуживает таких испытаний. Машины будут видеть всё чистым, таким как оно есть. Им не будут сниться кошмары, они сами не станут жестокими и смогут принимать верные, справедливые решения. И никогда не устанут. В этом плане они лучше нас. Когда в мире не будет возможности совершать преступления, мы все будем в безопасности. Я решил посвятить себя этому.

— Хм. С виду достойный джихад. А что будет, когда машина заменит Вас, Гиад? Что будет, когда Вы сами окажитесь не нужны?

— Не волнуйтесь, Арам, — Гиад подавил смешок, часто мысли необразованных обывателей были совершенно безумными. — Этот момент никогда не настанет. Мы уже принимаем законы ограничивающие развитие таких технологий. Мы не идиоты. Машины сделаны, чтобы помогать нам, а не заменить нас. Какой смысл совершенствовать их до такой степени, чтобы нас, в конечном итоге, не осталось?

Арам замолчал, задумался и замолчал, ковыряя свою еду.

— Что ж, хорошо если так, — прокашлявшись, сказал он. — Есть в этом всём и хорошая сторона. В конце концов, я ношу уже третьи лёгкие… Машина-хирург не допустила ни одной ошибки. А я еще помню, как в больницах не было медикаментов, и врачи могли допустить ошибку. Кажется теперь таким диким…

Дальнейший ужин принёс значительно меньше психологических увечий. Разговоры сместились в сторону увлечений, и Гиад смог блеснуть своими знаниями и любовью к миру уже раритетных вещей и литературе.

Спустя еще час мама увлекла Джайну наверх, для их доверительных посиделок, а Гиаду пришлось сохранять хорошее впечатление в одиночестве.

— Ты куришь, Гиад? — спросил Арам, вытащив его на крыльцо.

— Нет, никогда не курил, — честно ответил Гиад.

— Тогда постой со мной, — Арам затянулся сигаретой и выдохнул дым. — Мой отец не потерпел бы в доме белого. Харам. Так ему говорили. Мы очень долго прожили в своей культуре. Но я не такой. Я вижу, как ты на неё смотришь. И я вижу, что ты настроен серьёзно. Знаешь, понемногу, я начинаю тебя уважать.

— Спасибо, Арам. Это для меня важно, — смутился Гиад.

— Я очень люблю свою жену и умру за неё. Но Джайна… это центр моей Вселенной… Она для меня всё, и без неё я померкну. Ты никогда не должен обижать мою дочь или клянусь Всевышним, свершится страшное. Да простит Он меня за все эти слова. Ты меня услышал, Гиад? — впервые за долгое время Гиад увидел у человека нотки агрессии и подобных чувств, но это не было страшно, скорее интересно.

— Я Вас услышал, — слова с осторожностью сорвались с его губ, но отец Джайны уже улыбался.

— Добро пожаловать в семью! — Арам хлопнул Гиада по плечу — Не опозорь Джайну и нас. То, что ты сказал про нашу веру и Коран… это правда?

— Да. Не встреть я Вашу дочь, я бы не поменял к этому всему свое отношение, — искренне ответил Гиад.

— Ты веришь в Бога? — Арам странно посмотрел в его глаза.

— Я не знаю… Наука дает ответы на многие вопросы, и эти ответы сильно отличаются от любой религии. Но наука так и не дала ответ на вопрос, откуда произошло всё это, что было до Большого Взрыва и что лежит там, за пределами, которые мы не сможем перевести в уравнения. Версия случайности и происхождения из ничего кажется мне глупой… И вот я сам делаю что-то похожее на человека, не сочтите за оскорбление. И пытаюсь научить это творение быть добрым и человечным, «жить» и действовать правильно. И на удивление, религия и пророки пытались сделать то же самое с нами. Я, и правда, ищу ответы в Вашем писании.

— Воистину — Бог всегда найдет дорогу в страждущее сердце! — окончательно смягчился Арам.

Гиад тоже расслабился и пытался спокойно вдыхать едкий дым. Арам докурил и смотрел в глубину леса.

— Гиад, знаю сейчас со всех сторон неподходящее время. Но я хочу, чтобы у меня появились внуки. Прежде чем меня не станет, я хочу снова ощутить весь этот шум в доме. Не отвечай, ты меня услышал.

— Вы проживете ещё долго. Кхм…У меня отличная корпоративная страховка, на всех членов семьи… — начал было говорить Гиад, но развить эту тему не смог.

Его взгляд уперся в копошащуюся массу деревьев и тело вздрогнуло. Как люди жили в таких условиях раньше, без городов и систем жизнедеятельности? Подсознание уже искало угрозу в каждой качающейся ветке. Хотелось вернуться в дом. Именно так это и работает… бессознательное.

Детектив вышел на улицу и сплюнул на землю. Привычка, приобретённая во время работы в Англии, которую он иногда не контролировал. Словно тень, молодой протеже следовал за ним, и его лицо выражало страдание. Обычно именно на протеже и валилась эта ненавистная часть их работы.

— Я сам позвоню! — проворчал Милс и отогнал младшего сержанта.

На полицейском интерфейсе его линзы отобразился желаемый номер, система слышала их разговор и знала, что делать дальше, в ушах прозвучал сигнал дозвона.

— Мистер Линк, — детектив попытался сделать свой голос максимально официальным, он терпеть не мог подобные звонки.

— Да, да, я уже собираюсь. Я опаздываю на встречу с Вами? Совсем забыл. Прошу прощения, я скоро буду в лаборатории. Задержался вчера по личным делам, — растерянный голос Гиада сопровождал грохот посуды.

— Мистер Линк.

— Да.

— Я хочу, чтобы вы сейчас же приехали к дому Антона.

Гиад вдруг почувствовал непривычный тон детектива, замолчал и задумался.

— Эм. Но зачем? У меня работа, давайте встретимся там, — пробормотал он растерянно.

— Мистер Линк. Антон умер вчера ночью, — максимально разборчиво и с паузами произнес детектив.

— Как умер? О чём вы говорите?

Милс почувствовал, как что-то оборвалось внутри его собеседника. Гиад не ожидал таких новостей… Самый тяжелый момент был позади, детектив сделал паузу и продолжил своим обычным деловым тоном.

— Покончил с собой. Прошу Вас, немедленно прибудьте к его дому. Адрес Вы знаете.

— Да. Да, да. Сейчас буду, — типичная и заторможенная реакция Гиада снимала множество вопросов к нему.

Спустя минут двадцать молодой профессор был на месте. Он выглядел растрепано, невыспавшимся и испуганным. Чуть не выпал из кэба, запнулся о высокий бордюр и снес один из предупреждающих голографов оцепления. Недовольный его поведением, полицейский дрон разразился потоком попискиваний и щелчков.

— Как это вообще случилось? — скомкано пробормотал Гиад.

Детектив внимательно оглядел его, заставил под своим взглядом опустить глаза, и, не вдаваясь в подробности, доложил:

— Он извлек свой чип, подключил его к какой-то самодельной системе, сымитировал стандартные показатели. Делал так не в первый раз. Затем он употреблял алкоголь и мешал его с наркотиками. С какими конкретно, я пока не готов ответить, но точно знаю — среди них были и нелегальные. Его сердце остановилось в четыре утра. Передозировка. Мы узнали об этом пару часов назад. Это самоубийство.