— Так за чем же дело стало? Нужно просто отловить какого-нибудь негритоса, пощекотать ему ребрышки или подвесить над костром, он все и выложит.
— Если бы так просто… О местонахождении сокровищ знает только один человек, которого мы выслеживали долгие месяцы. В Европе он обладает высоким титулом и чрезвычайно солидным состоянием, здесь же он призван выполнять единственную в своем роде роль Хранителя сокровищ пяти племен. Именно он может дать ключ к разгадке тайны.
— Европеец? Почему же чернокожие доверяют такое важное дело белому человеку?
— Этот человек — мулат, полукровка. Право Хранителя досталось ему по наследству от здешних предков.
— Мулат? — голос допрашивающего стал напряженным. — Обладатель высокого титула? Как же все-таки его имя — говорите!
— Его зовут князь Коррадо Сант-Анна.
— Проклятье! И здесь этот прощелыга! Жаль, что я не запорол его до смерти, когда была такая возможность!
Колени Марианны подкосились: наконец-то она узнала этот голос — вне всяких сомнений, он принадлежал Язону Бофору! Еще одно воскресение из мертвых? Она уже не прислушивалась к дальнейшему разговору: слишком сильно было испытанное ею потрясение. В который уже раз этот человек становится на ее пути, готовя все новые несчастья…
Женщина отошла подальше от хижины, но окончательно покинуть это место не решалась: ей все же хотелось собственными глазами убедиться, что бывший ее возлюбленный, пират и работорговец, действительно жив.
Около часа длилось ее ожидание, но вот наконец из хижины вышли несколько мужчин. В одном из них, несмотря на густую черную бороду, Марианна узнала Язона Бофора…
Она не помнила, как добралась до деревни. Словно сквозь сон донесся до нее встревоженный голос О’Флаерти, озабоченные причитания Лауры, и, припав к крепкому плечу ирландца, она разразилась безудержным плачем.
С трудом успокоившись, Марианна поведала друзьям о встрече в джунглях, о подслушанном разговоре.
— Что ж, — констатировал Жоливаль, — в принципе мы не узнали ничего нового. Если, конечно, не считать того факта, что Бофор жив. Что ж, значит, в ту ночь повезло не одним нам… Любопытно, что может сулить нам такое неожиданное соседство? Нет, эти джунгли просто-таки перенаселены моими добрыми и недобрыми знакомыми. Не Гвинея, а вылитый Париж!
Ухмыльнувшись шутке виконта, О’Флаерти высказался незамысловато:
— А что тут думать? Нужно пойти да и прихлопнуть этого молодчика без лишних разговоров! Он уже достаточно всем насолил.
— С голыми руками против мушкетов? — в сомнении покачал головой Жоливаль. — Трудненькая будет задачка, на мой взгляд.
— Но вы представляете, что будет, если Бофору удастся выследить Коррадо? Они будут пытать его, чтобы выведать тайну сокровищ, а потом — убьют… — грустно промолвила Марианна.
— А может, натравить на эту банду наших добрых лейя? — предложил Гракх.
— Вот именно — добрых, — проворчал Жоливаль. — Они для таких дел слишком мягкотелы.
— Ага, значит, будем сидеть и дожидаться, пока господин Бофор заявится сюда собственной персоной? — недовольно фыркнул О’Флаерти. — Я, между прочим, уже довольно сносно владею луком и пару стрел этому типу сумею всадить при личной встрече! Но вообще-то было бы только справедливо, если бы смертный приговор этому человеку подписали представители черной расы, которыми он так успешно торговал… Впрочем, я уже в достаточной мере ощущаю себя негром, чтобы самому управиться с этим делом.
— Ладно, в любом случае этот вопрос нужно хорошенько обдумать, — резюмировал Жоливаль. — А пока обратите-ка внимание на то, что происходит в деревне: наблюдается какой-то, я бы сказал, нездоровый ажиотаж. И на подготовку к празднику это явно не похоже…
Его слова были справедливы: селение, обычно мирно дремлющее, напоминало разворошенный муравейник. Люди сновали из хижины в хижину, неясная тревога была разлита в воздухе.
— Пожалуй, более всего это походит на канун военных действий, — задумчиво сказал О’Флаерти — и как в воду глядел.
Ближе к вечеру на центральную площадь деревни доставили из джунглей четверых убитых: на их телах зияли огромные рваные раны: такие следы оставляет тяжелый ассегай с зазубренным лезвием. Женщины собрались вокруг трупов и завели монотонную песню-плач.
Когда спустились сумерки, глухо и тревожно зарокотали барабаны. Их звуки плыли над джунглями, смущая душу и вызывая легкий озноб.
— Ох, до чего же мне не нравятся эти музыкальные упражнения… — сокрушенно вздохнул Жоливаль. — От них разит кровью.
— Да, я бы тоже предпочел подобному действу веселое пиршество с тушеной бегемотиной, — признался Крэг.
А на уме у Марианны был только Коррадо: слышит ли он сейчас голоса тамтамов? О чем думает? Что собирается делать? И вообще — жив ли?
Барабанный грохот все не смолкал, и она смогла забыться только перед рассветом.
Наутро в хижину женщин бесцеремонно ворвался взъерошенный Гракх, машущий руками, словно мельница:
— Быстрее! Вставайте!
— Что стряслось? — высунула из-под одеяла нос заспанная Лаура.
— Нужно уходить из деревни! Сюда могут ворваться воины мабта, а то и буарба, и нам в таком случае не поздоровится.
— Что же, значит, все-таки война?
— Межплеменная война! — восторженно выпалил Гракх. — Нет, ну вы представляете, а?
— Очень даже хорошо представляем, — кисло отозвалась Марианна. — Так позволь нам хотя бы одеться…
— Слушаюсь и повинуюсь, мадемуазель Марианна! — бодро гаркнул молодой человек, выскакивая наружу.
Когда женщины вышли из хижины, их уже поджидали Жоливаль, О’Флаерти и Нья-Нья. Ирландец, вооруженный луком и пучком стрел, выглядел одновременно и браво, и несколько комично.
— Да вы, Крэг, прямо-таки как Аполлон, — не удержалась от улыбки Марианна.
Но ирландец пропустил насмешку мимо ушей.
— По-моему, надо идти к озеру. Слышите, барабаны переместились теперь туда? А в деревне совсем пусто, так что лучше нам отсюда смыться.
— Чтобы попасть прямиком на поле боя, — добавил Жоливаль. — По-моему, у вас на уме именно это, Крэг: вам явно не терпится испытать в деле свою игрушку.
— Игрушку? — обиженно фыркнул О’Флаерти. — Да это же настоящее боевое оружие.
И он угрожающе потряс луком над головой.
— Ваши туземные замашки могут поставить под угрозу безопасность наших женщин, — не унимался виконт. — Так что я попросил бы вас не увлекаться.
— В случае чего, я буду вести себя смирно, — смиренно пообещал Крэг.
Маленький отряд двинулся в путь. По мере приближения к озеру все более нарастал рокот барабанов, к нему примешивались и какие-то другие странные звуки.
Марианну мало занимали препирательства Крэга и Жоливаля, ее мысли были поглощены вчерашней встречей в джунглях. Значит, все это время после гибели «Доброй надежды» Язон провел здесь, в джунглях. Прежний вальяжный джентльмен превратился сначала в торговца «черным деревом», а потом и вовсе в изгоя. И ведь ему ничего не известно о гибели Пилар, о Педро, скитающемся теперь по прериям вместе с племенем дакота. И Бофор не подозревает, что этот гордый мальчишка — вовсе не его сын… Есть ли большее наказание судьбы, чем неведение о судьбе близких? Впрочем, для Бофора это, может быть, не столь уж и важно… Для него на первом плане всегда стояли так называемые интересы дела, но ведь и тут он погорел по всем статьям.
— Внимание! — раздался предостерегающий голос Жоливаля. — Дальше нам идти не стоит.
Перед ними расстилалась пепельная гладь озера Зоуги. На широкой песчаной отмели выстроились в некое подобие каре воины племени лейя. Вооруженные увесистыми боевыми дубинками и продолговатыми щитами, они сохраняли почти полную неподвижность. По высокому белому султану из перьев можно было узнать вождя-колдуна, которого окружали самые сильные мужчины.
— Этот парень предпочитает держаться в тылу, — заметил Жоливаль.
— Между прочим, ваш Наполеон вел себя точно так же, — сварливо ответил О’Флаерти, явно уязвленный насмешками виконта. — Возглавлял он свое войско верхом на горячем коне только на лживых батальных полотнах.
