— Нет, что ты, — говорила Марианна и садилась неподалеку от играющего малыша, не сводя с него глаз.

Ее состояние понимали и Лаура, и Гракх, и донна Лавиния, узнавшая от них обо всем, и поэтому не тревожили молодую женщину. А она, в те моменты, когда не занималась с Себастьяно, бродила по саду и то прощалась с виллой, то клялась не покидать дом.

Аркадиус прибыл вовремя, но, вопреки ожиданиям Марианны, вместе с Аделаидой. И Марианне пришлось сдержать свое желание броситься к Жоливалю и закричать: «Как мне быть?»

— Мы так давно не были у вас, — сказала Аделаида. — Себастьяно, наверное, уже совсем большой.

— Да, — рассеянно кивнула Марианна.

Черные глаза Жоливаля понимающе посмотрели на нее.

Они оба не могли дождаться вечера, чтобы как следует поговорить вдвоем, и поэтому обед и для Аркадиуса, и для Марианны тянулся нескончаемо. Аделаида рассказывала парижские новости, передавала приветы, но Марианна почти не реагировала на ее рассказ.

Наконец все поднялись из-за стола, и донна Лавиния увела Аделаиду на прогулку, а Себастьяно с синьором Тиррено ушли заниматься. Жоливаль и Марианна остались вдвоем.

— Ваше письмо, Марианна, встревожило меня, — сказал Аркадиус. — И я не спрашиваю, почему князь не встретил нас, — видимо, как раз его отсутствие и послужило причиной для вашего письма. Я прав?

— Да, Аркадиус, вы правы, — вздохнула Марианна. — Судьба разрушила мир нашего дома.

И она рассказала Жоливалю и о темнокожем визитере, и о медальоне, и о страшном рассказе Никколо Эльфиоре.

— Я очень ждала вас, Аркадиус, — закончила Марианна. — Я ждала вас, чтобы вы дали мне совет. Мое сердце расколото на две части — одна не может расстаться с Себастьяно, а другая рвется в Африку, вслед за «Черным ястребом», чтобы спасти Коррадо.

Жоливаль, все это время молча и внимательно слушавший молодую женщину, произнес:

— Я думаю, что всю эту историю спровоцировало появление медальона. Жаль, что вы не можете показать мне его. Как вы знаете, я немного занимался жизнью африканских народов и, может быть, смог бы что-нибудь сказать по этому поводу.

— Я могу вам показать узор, который был внутри этого медальона, — сказала Марианна, подавая Аркадиусу клочок бумаги с изображением узора. — Это дал мне Никколо Эльфиоре, и я очень благодарна ему.

Жоливаль взглянул на клочок и изменился в лице Некоторое время он сидел молча, завороженно глядя на узор.

— Что с вами, Аркадиус, отчего вы молчите? Это что-то очень опасное? — не выдержала Марианна.

— Да. Жизнь князя висит на волоске, и этот волосок оборвется в Африке. Скорее всего, оборвется, глухо произнес Аркадиус. — Даже если бы не было этих двоих, что охотятся за ним, он все равно был бы в большой опасности.

— Значит, плыть за ним не имеет смысла и он уже почти мертв? — сказала Марианна погасшим голосом.

— Погодите-погодите… — Жоливаль еще раз всмотрелся в узор. — Вот эта полоска имеет раздвоенный конец — знак избранности, я его сразу не заметил. По счастью, я немного ошибся в своем мрачном предсказании. Тем не менее человек, имеющий медальон с таким узором, ходит по лезвию бритвы. Если полоска не раздвоена — у него один шанс из ста сохранить свою жизнь. Если раздвоена — шансов двадцать.

— А что это за узор? — спросила бледная Марианна. — Он волновал меня куда меньше, чем двое убийц.

— Это знак злого духа Алгэла, — сказал Жоливаль. — Мистическое верование некоторых африканских племен К этому можно не относиться серьезно, однако люди, общавшиеся с этим духом, после этого проживают очень мало. Часто они сами себя приносят в жертву ему.

— Но Коррадо не способен убить себя ради какого-то непонятного духа! И потом, я никогда не слышала от него это слово. Вы сказали — «Алгэл»?

— Да. Связанные с этим духом люди не имеют права никому рассказывать об этом. Если кто-то из непосвященных увидит у них медальон и догадается о его сути, они обязаны убить и увидевшего, и себя.

Марианна вздрогнула, вспомнив искаженное ужасом лицо князя.

— Коррадо был очень испуган, когда я указала ему на этот медальон.

— А он долго был у князя? — поинтересовался Жоливаль.

— Нет. От появления посланца до их отъезда прошло не так уж много времени.

Жоливаль облегченно вздохнул.

— Это хорошо.

— Может быть, это и хорошо, — вскричала Марианна, — но Коррадо грозит опасность, может быть, даже смерть, а мы сидим тут и беседуем об африканских обычаях! Ах, если бы я могла взять с собой Себастьяно!

— Марианна, вы действительно хотите отправиться в Африку? — спросил Жоливаль. — Вас нисколько не испугало то, что я вам рассказал?

— Я боюсь только за жизнь моего мужа, — сказала Марианна.

— А вы знаете, что африканские колдуны способны парализовать человека, фактически превратив его в неподвижный камень, и продержать так несколько недель? Вы знаете, что там существуют племена, обладающие секретами составления жутких ядов, убивающих мгновенно, и иногда достаточно простого прикосновения отравленной стрелы, чтобы человек отправился в мир иной, не успев даже вздохнуть? Вы же совершенно не знаете, что такое Африка! — почти кричал Жоливаль. — Именно поэтому вы и не испытываете страха, Марианна! А я сделаю все, чтобы вы туда не поехали! Смерть вас обоих будет чересчур сильным ударом и для меня, и для всех, кто вас знает, а главное — для Себастьяно.

При имени сына на глаза Марианны набежали слезы, но она нашла в себе силы презрительно взглянуть на Жоливаля и сказать:

— Я вижу, Аркадиус, что ваш халат оказался сильнее вас. Прошу, никому не сообщайте о нашем разговоре и считайте впредь, что вы с Аделаидой, устав от Парижа, просто приехали погостить и подышать запахом цветов.

И, гордо подняв голову, Марианна вышла из комнаты.

К рассвету ее подушка промокла от слез. Слова Жоливаля разочаровали и огорчили ее, и значит, в путь она отправится одна. Не одна, конечно, но верность Лауры и способности Гракха не заменят ума и проницательности Жоливаля.

Но старые друзья обычно не покидают друг друга в беде, и утром Аркадиус уже стучался в комнату Марианны. Он посмотрел на ее бледное лицо, на круги под глазами и примирительно произнес:

— Не обижайтесь на меня, Марианна. Этой ночью я много думал и решил, что удержать вас дома мне все равно не удастся. Стало быть, я еду с вами.

Марианна бросилась к Жоливалю и порывисто обняла его.

— Я знала, Аркадиус, что вы не оставите меня! Мне пришлось бы так тяжело в Африке без вас.

— Вы все-таки едете, — полувопросительно, полуутвердительно произнес Жоливаль.

— Да, мой милый Аркадиус, и вы тоже едете!

— Ну что ж, прощай, мой дорогой халат, прощай, уютная тишь библиотек! — с нарочитой скорбью сказал Аркадиус, подкручивая усы.

— Да, Аркадиус, с этим вам придется расстаться, но я надеюсь, что ненадолго! — сказала Марианна.

Жоливаль посерьезнел.

— Я тоже очень надеюсь на это. Возможно, я вчера несколько преувеличил опасность Африки, желая отговорить вас от путешествия. Однако увеселительной прогулки тоже не получится, и не обольщайтесь.

— Я поняла вас, — коротко ответила Марианна.

— Вы не знаете, куда конкретно мог отправиться князь Сант-Анна?

— Я думала, вы догадаетесь по узору, — сказала Марианна, с надеждой глядя на Аркадиуса.

— К сожалению, я не смог этого сделать. Но у меня есть добрый знакомый в порту Сен-Луи. Его зовут Франсуа Россиньоль, и он работает в Сенегальской французской компании. Можно написать ему письмо, и у нас будет где остановиться. И потом, он сможет узнать что-нибудь о князе до нашего приезда.

— Это было бы прекрасно, — горько вздохнула молодая женщина. — Но Коррадо, скорее всего, прибудет инкогнито. И все же я очень благодарна вам, мой дорогой Аркадиус.

— Хорошо. Я покидаю вас, Марианна. Мне надо написать Россиньолю и поговорить с Аделаидой.

— Ах да, Аделаида… Как она отнесется к этому путешествию? — обеспокоилась Марианна.

— Я не буду рассказывать ей все. А к тому, что расскажу, должна отнестись с пониманием. И она, наверное, будет рада пожить немного в вашем доме и присмотреть за порядком и за Себастьяно. Она очень его любит.