Она встала, когда солнце уже поднялось высоко, и кинула кое-что из одежды в седельные сумки. И не взяла никаких драгоценностей, кроме львиного пояса. На память о Ранулфе она сунула в сумку маленькую шкатулку слоновой кости, на которой был вырезан лев Мальвуазенов. В ней обычно хранилась его печать, но сейчас она была пуста.

Лайонин еще раз оглядела спальню, где была так счастлива, и закрыла за собой дверь.

Она легко добралась до мыса Святой Агнессы, где стоял на якоре корабль. Перед отъездом только Кейт заметила распухшее от слез лицо госпожи, но Лайонин отговорилась болями, вызванными беременностью, и поскольку ее живот заметно округлился, служанка ничего не заподозрила. Лайонин то и дело гладила живот, шептала нежные слова неродившемуся ребенку в надежде, что поступает правильно.

Она уже видела впереди паруса судна. Кажется, это одно из нескольких, принадлежащих Ранулфу. Суда доставляли в другие королевства английские товары и привозили иностранные.

К ней подошла Амисия, до сих пор прятавшаяся в кустах.

– Вы опоздали, миледи, и Мореллу пришлось извиняться перед капитаном, ]– осуждающе заметила она.

– Мореллу?

– Не воображаете же вы, что я смогла устроить ваш побег в одиночку? Сэр Морелл – один из рыцарей гарнизона, хотя по праву должен был стать одним из «черных стражей». Но сейчас для объяснений нет времени. Возьмите, нужно спрятать одежду и волосы.

Она подала Лайонин рыжевато-коричневый плащ простолюдинки. Графиня спешилась и накинула его.

– Присмотришь за Лориэйджем? Постарайся вернуть его в конюшню.

– Только у меня и забот, что присматривать за вашей драгоценной лошадью! Но так и быть, я позабочусь об этом звере. А сейчас пора идти. Нрав у Морелла не из легких, особенно если его планы нарушаются. Не поднимайте головы и ни на кого не смотрите. Не хватало еще, чтобы охрана вас узнала!

Она последовала за Амисией на корабль и покорно ждала, пока француженка разговаривала с каким-то невидимым мужчиной.

– Веди ее вниз! – послышался раздраженный голос, и Лайонин впервые взглянула в лицо человека, которому предстояло сопровождать ее в Ирландию. До этого она встречала его всего несколько раз, но каждый момент четко отпечатался в ее памяти. Это он стоял в тени с наглой ухмылкой на губах, так что только она одна могла его видеть. И всегда смотрел с таким выражением, словно знал о ней больше других. Будто только и ждал момента, чтобы открыть ей все, чего втайне так долго желал.

Лайонин инстинктивно отвернулась и направилась к сходням.

– Миледи Лайонин! – воскликнул светловолосый рыцарь, беря ее за руку. – Не бойтесь. Я отвезу вас к родным вашего отца и буду защищать вашу честь и безопасность до смертного часа. Спускайтесь вниз. Я сам приготовил вам каюту и позаботился об удобствах.

Но она не могла заставить себя взглянуть на него.

– Я сэр Морелл и в последнее время находился на службе у вашего досточтимого мужа. Подчеркиваю, «в последнее время», поскольку вряд ли он оставит меня теперь, когда я похитил его жену. Идемте со мной и будьте уверены, что не испытаете ни малейших трудностей в пути.

Лайонин позволила увести себя вниз, с каждой минутой все больше сомневаясь в правильности своего решения. Каюта оказалась маленькой, тесной и душной.

– Леди Лайонин! – окликнул он, подвигаясь ближе. – Да?

Она вынудила себя взглянуть в голубые глаза. Он был красив по-своему: светловолосый, как диктовала тогдашняя мода, с блестящими глазами, тонким носом и прямой линией рта.

Заметив, что его рассматривают, он ухмыльнулся:

– Леди Лайонин, я должен просить вашего снисхождения. Мои люди – не рыцари. Правду сказать, они не отличаются благородством, и хотя я готов защищать вас ценой собственной жизни, она у меня всего одна. Вы красивая женщина, и я бы на вашем месте не стал рисковать, сталкиваясь с теми грубыми людьми, которые сопровождают меня.

– О чем это вы? – сумела выдавить она наконец.

– Я готов защищать вас от своих людей.

– Не проще ли приказать им держаться подальше от моей каюты?

Он улыбнулся, пожирая ее глазами. Отмечая, как вольно раскинулись волосы по ее плечам, как вздымается ее грудь. Как обтягивает бедра грубый шерстяной плащ.

– Конечно, я не из тех, кто вселяет страх подобно Черному Льву. Зато я по праву считаюсь прекрасным любовником.

Он коснулся локона на ее груди и нахмурился, когда она отпрянула.

– Я… Я хочу покинуть корабль.

– Покинуть? Так скоро? Но наше путешествие только началось. Долгое, медленное путешествие.

– Тут что-то не так. Не знаю, что именно, но я решила, что лучше начистоту поговорить с мужем… чем ожидающая меня участь.

Сэр Морелл изо всех сил пытался сдержать гнев.

– Миледи, ваши страхи беспочвенны. Все здесь хотят одного: помочь вам. Я знаю все касательно отношений леди Амисии с вашим мужем, и, кроме того, вам нужно подумать о ребенке.

Его взгляд упал на мягко круглившийся живот, и она невольно прикрылась руками.

– Вы приняли наиболее мудрое решение, – продолжал он, – и поймете это, когда благополучно окажетесь среди родных. А пока вас окружают незнакомые люди, и вполне естественно, что вам не по себе. Я старше вас, лучше знаю жизнь и слишком часто видел, как бросают молодых красивых жен ради других – богатых и знатных. Садитесь, миледи, и отдохните.

Он подвел Лайонин к узкой койке и успел нежно погладить по плечу, прежде чем отпустить.

– Я должен идти. Но для того чтобы оградить вас от опасности со стороны моих неотесанных матросов, придется запереть вашу дверь.

– Вы собираетесь заточить меня в этой крохотной каморке?

– Только для вашей же безопасности. Доверьтесь мне. Я помогу вам избежать весьма неприятной ситуации.

– Не знаю…

– Я клялся в верности Ранул фу де Уорбруку, и, что бы вы ни думали обо мне, я человек слова.

Только тогда Лайонин покорилась своей участи.

– Вы не пожалеете о том, что доверились мне. А теперь нужно вывести корабль в открытое море. Скоро я вернусь с едой, и, может, мы вместе пообедаем.

Он оставил ее, и Лайонин услышала, как в замочной скважине повернулся ключ. Отчаяние охватило ее. Беспомощная в своем горе, она легла на жесткий тюфяк и невидящими глазами уставилась в потолок. Жизнь кончена…

Ходдер скакал всю ночь и лишь по чистой случайности встретился с отрядом графа Мальвуазена, возвращавшимся после долгой осады. Корбет помог измученному коротышке слезть с седла.

– Мне нужно срочно поговорить с лордом Ранулфом.

– Я здесь. Что стряслось? Почему ты путешествуешь без охраны?

– Милорд, – проговорил лакей, усаживаясь на большой камень. Фигуры «черных стражей» и их господина казались еще более зловещими в лунном свете. Но Ходдеру было не до стоахов.

– Она исчезла, – продолжал он, громко пыхтя.

– Кто исчез? Француженка? И скатертью дорога! Вот уж о ком не пожалею.

– Не она. Леди Лайонин.

Ходдер не успел оглянуться, как его схватили за плечи и оторвали от земли. Восемь пар глаз яростно смотоели на него, и коротышка невольно вздрогнул.

– Я не слышал, что было сказано между ними, и не знаю ее планов. Утром она отправилась в деревню с тканями для сервов, но к вечеру так и не вернулась. Я поднял стражу и велел обыскать остров. Мы обшарили все, но ее так и не нашли.

– Едем! – приказал Ранулф. – Хьюго, пусть кто-нибудь присмотрит за багажом. Стража отправляется со мной в Мальвуазен. Ходдер, ты тоже поскачешь с нами. Продолжим поиски.

Они пустили лошадей бешеным галопом. Говорить на скаку было нелегко, и Ходдер сорвал горло от крика, пытаясь переорать конский топот, но Ранулф не знал пощады. Наконец он не выдержал, остановился и пересадил Ходцера на спину Тая, где лакей уже более свободно продолжил рассказ.

Ранулф всегда знал о страсти Ходцера подслушивать, но понятия не имел, насколько преуспел последний в своем искусстве. Почти каждое сказанное в доме слово немедленно доходило до ушей Ходдера. Он и поведал Ранулфу о предательстве Амисии. О письмах, ленте, наглой лжи.