Лайонин была встревожена.

– Но разве не опасно искать полумертвых людей в такую бурю?!

– Еще как опа…

Кейт вовремя одумалась и осеклась, заметив широко раскрытые, почти безумные глаза госпожи.

– Лорд Ранулф только отдает приказы, – солгала она. – Для него это не так опасно. Есть хорошие гребцы, которые ищут людей.

Лайонин облегченно вздохнула, но шить все-таки не было сил.

– Не думаешь же ты, что случилось кораблекрушение?

– Нет, иначе нам бы сообщили. Весь остров знает, когда гибнет судно, даже если буря не кончилась.

Время тянулось нескончаемо, и Лайонин нервно металась от окна к окну, забывая, что они закрыты. При каждом стуке она подбегала к лестнице, но видела только тьму.

Было уже поздно, когда она услышала хлопанье дверей, голоса людей и слетела вниз, едва касаясь ступеней. И бросилась к Ранулфу, не обращая внимания на мокрую одежду. Он прижал жену к себе, слыша тревожный стук ее сердца.

– Ну вот, я едва не утонул, а ты еще и поливаешь меня слезами, – приговаривал он, целуя ее мокрые щеки. – Пусти меня к очагу, я промерз до костей.

– Брент! Где он? – допытывалась она.

– Его забрал Корбет. Их женщины позаботятся о мальчишке.

Она невольно почувствовала укол ревности, и Ранулф заметил это:

– Тебе меня мало?! Позволишь мне стоять здесь и превращаться в сосульку? Может, мне надо было последовать за пажом?

Она широко улыбнулась и потянула его наверх, гденемедленно отпустила Кейт, после чего быстро помогла Ранулфу стащить набухшую водой одежду и стала растирать его полотенцами. Ходдер принес теплый халат, подбитые мехом домашние туфли, горячее вино, миску с супом и жареных цыплят.

Немного согревшись, Ранулф набросился на еду и питье.

– Редко бывают такие страшные бури, – рассказывал он с полным ртом. – Своими глазами видел, как ветер поднял в воздух пса и пронес несколько ярдов. Брент держался за луку седла обеими руками. Хьюго посадил его перед собой и привязал к седлу поводья пони. Дождь лил такой, что в двух шагах ничего не было видно. Несколько месяцев уйдет на то, чтобы починить крыши. Ты хорошо подготовила замок.

Она снова стала растирать его ноги полотенцем.

– Да, и я рада, что ставни заколочены наглухо. Надеюсь, в море не видно судов?

Он помедлил, обгрызая цыплячью ножку.

– Нет. На всех башнях зажжены огни, и я послал людей на мыс Святой Агнессы. Кто-то немедленно прискачет, если на горизонте покажется судно.

– Тебе обязательно ехать самому? Не можешь никому поручить это дело?

Он недоуменно вскинул брови:

– Нет. Отдавать приказы никто, кроме меня, не имеет права.

Он не успел договорить, как в комнату влетел Герн:

– Кораблекрушение, и крупное! Остальные стражи уже одеваются.

Ранулф вскочил и направился в спальню. Лайонин молча наблюдала, как он вытаскивает одежду из сундуков.

– Ты не можешь послать туда своих людей? Муж повернул к ней лицо, грозное, как сама буря.

– Нет. И больше не смей говорить мне ничего подобного, – рявкнул он, натягивая камизу и толстые шерстяные шоссы.

Лайонин поежилась.

– Иди сюда, – велел он наконец. – И не смотри на меня так. Я должен идти и не желаю, чтобы ты надоедала мне нытьем.

Она молча стояла перед ним.

– Где моя Львица? – возмутился он. – Принеси мне теплую шерстяную накидку. Неужели ты не стоишь золота, которое я на тебя потратил, или еды, которую скормил?

– Может, дождь превратит тебя в благородного рыцаря, – процедила она.

Одевшись, он прижал ее к себе так сильно, что едва не сломал ребра.

– Если хочешь помочь, иди в часовню и молись за нас. Боюсь сражаться с морем в одиночку.

Сбегая по ступенькам, он еще успел крикнуть:

– И прикажи вытереть всю воду с пола. Не хватало еще, чтобы буря испортила мой дом!

Внизу послышались голоса. Входная дверь хлопнула. Лайонин осталась одна в гигантской пустоте, долго слушая, как барабанит дождь по крыше, прежде чем до нее дошли его слова… «Сражаться с морем»… Он собирался сам сесть в лодку?!

Лайонин в ужасе огляделась. Ну конечно. Откуда ему знать, сумел ли кто спастись, если его там не будет? Иначе люди в лодках легко уберут все следы найденных живыми людей. И никто ничего не узнает.

Она побежала в спальню и разбросала все вещи из сундуков, прежде чем нашла шерстяную одежду. Уже через несколько минут она была укутана с головы до ног.

В конюшнях внутреннего двора осталась всего одна лошадь, резвый вороной жеребец, на которого она в обычных обстоятельствах побоялась бы сесть. Седлая коня, она тихо, долго уговаривала его. Он вращал глазами, но не укусил ее и не лягнул.

– Ты должен доставить меня на мыс. Нужно забыть неприязнь друг к другу, ибо Ранулф нуждается в нас. Я должна остановить его!

Она вывела коня и вскочила в седло. Вороной попытался ее сбросить, но она резко дернула поводья, и он утихомирился.

– Для твоих проделок нет времени. Пора ехать.

И жеребец действительно полетел как стрела. Конь и всадница слились в одно целое.

На мысу толпились люди и лошади. Лайонин поняла, что если кто-то из «черных стражей» увидит ее, то немедленно вернет в замок. Поэтому она оставила коня у скал, зная, что он достаточно вышколен, чтобы не тронуться с места.

Никто не заметил темную фигурку, медленно двигавшуюся вдоль спускавшейся к берегу скалы. И когда очередная стрела молнии осветила небо, она осознала, что приехала слишком поздно. Три лодки уже качались на бушующих волнах. Она легко различила Ранулфа в самой дальней.

Лайонин встала на колени в тени скалы и стала молиться так истово, как никогда в жизни. Буря продолжалась, дождь хлестал, проникая сквозь одежду, но она ничего не замечала. Только молилась, повернувшись лицом к черным волнам.

Прошло несколько часов, прежде чем она увидела огоньки возвращавшихся лодок и побежала к берегу, не замечая бро-сившихся к ней мужчин. Кто-то обнял ее за плечи, но она не оглянулась. Сейчас она видела только лодки. И сразу поняла, что Ранулфа там нет. Лодки вытащили на берег, а она по-прежнему не могла пошевелиться.

– Простите, миледи, нам очень жаль! – крикнул один из гребцов, перекрывая вой ветра. – Он увидел чью-то голову и свалился в воду, пытаясь спасти парня. Мы долго искали его, но не нашли.

Сильные руки оттащили ее, она уткнулась лицом в чье-то мокрое плечо, не замечая, как ее гладят по спине, пытаясь утешить.

– Нет!

Это слово бурлило в ней, угрожая прорваться гнойным чирьем. Она с силой оттолкнула обнимавшего ее человека, и когда снова повернулась к гребцам, те поспешно отступили в полной уверенности, что бедняжка помешалась! Ее лицо было искажено яростью. Куда подевалась всегда милая, вежливая Лайонин? Голос, который гремел, заглушая ветер и дождь, не мог принадлежать женщине.

– Вы узнаете ад на земле, если не отыщете его и не вернете мне живым! Даже в Кастилии не найдется пыток, которые смогут сравниться с тем, что я сотворю с вами! – Она шагнула вперед, и мужчины, окружавшие ее, отступили.

– Вы слышали меня? Не смейте возвращаться без него! Мужчины, не протестуя, вернулись к лодкам и принялись энергично грести навстречу сеявшему гибель морю.

Никто не попытался поддержать Лайонин, когда она упала на колени, но руки всех присутствующих были благоговейно сложены, когда их госпожа стала молиться. Рыцари молча последовали ее примеру. Стоявшие на холме зеваки при виде крошечной фигурки, стоявшей на коленях в мокром песке и прибое и окруженной семью темными рыцарями, тоже опустившимися на колени, забыли о холоде и дожде и присоединились к молитвам за возвращение возлюбленного хозяина. Никто не пошевелился, не прервал молитву, когда в море замаячил слабый свет и буря стала утихать. И не было ни одного гребца, который не перекрестился бы и не вознес безмолвную молитву за тех, кто их встречал.

Рука, вновь сжавшая ее плечо, заставила Лайонин поднять глаза и увидеть лодки. Ей помогли встать. Сначала она не заметила Ранулфа: муж шел, низко склонив голову. Но, уверившись, что он спасен, Лайонин рухнула на песок и закрыла лицо руками. Плечи беспомощно опустились. Она будто разом ослабела. Кто-то обнял ее за плечи и помог встать.