Регина не могла отвести взгляда от происходящего, хотя и хотелось. Внезапно для самой себя, девушка подала голос, чего никогда не делала прежде в тронном зале. Правда, сделала она это тонко, тихо, на ухо отца, оказавшись за его спиной:

– Отец… Не убивайте его… Я таких больших мужчин в Вашей Империи никогда не видела! Мне кажется, на арене он будет смотреться невероятно! Представьте, что будет, если выпустить против него пару львов!

– Рен! – тихо, но строго окликнула ее мать, и принцесса, скрипнув зубами, отстранилась и заняла свое место. Однако, похоже, в кои-то веки Фобос был солидарен с решением дочери по каким-то своим причинам.

– Успокойся, Тиррей, это тебе урок. Никогда не стоит недооценивать своего врага! – мужчина жестом пресек все попытки сына спорить и поднялся, подходя к варвару, которого силой все же поставили на колени, но колдуну пришлось снова стиснуть его магическими когтями, видя, что амарита не станет смирно покоряться. – Моя дочь права. Ты позабавишь нас, варвар диких земель… Ты выиграешь много боев, но в конце концов ты падешь… Это участь всех моих рабов, а ты отныне раб, знай свое место! – Император крепко ухватил мужчину за длинную косу пепельного цвета, словно сотканную из лунного света, что доходила ему до бедер, и выхватил кинжал, одним резким движением отрезав ее под корень.

В следующий миг по залу прокатился не крик, а яростный рев, и двое стражников навалились на плечи варвара, который оскалился, пытаясь добраться до обидчика, что лишил его чести воина. Регина невольно вздрогнула от рева варвара и украдкой бросила взгляд на мать. Та сжала пальцами подлокотники своего трона. Элеонор осталась на месте, но принцесса была вольна уйти, что она и сделала. Ей не хотелось сейчас сидеть рядом с отцом и под взглядом брата. Девушка быстро юркнула обратно в коридор, что вел в ее покои, и успела скрыться там как раз, когда ее мать послала за ней служанку. Вот уж не дождутся – не будет она высиживать этот чертов пир! Как вообще можно праздновать, когда в ушах стоит этот ужасный рев?.. Последнее, что услышала принцесса, покидая зал, был голос ее отца, чьи слова почему-то тоже ужаснули ее:

– Отведите их в темницу, отмойте и дайте поесть. Завтра вечером посмотрим, на что они годны, – усмехнулся правитель Империи, поднимая лезвием клинка лицо Кира, и довольно кивнул. – Сохрани свою ярость, раб, она тебе пригодится…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

На арене

Уже в камере, когда рабов приковали цепями теперь к стенам, так что их длины едва хватало, чтобы сесть, и облили холодной водой, Киру крепко досталось от стражников по приказу принца. Варвар стерпел побои, а, когда мужчины решили, что пленник ослаб, он умудрился ударом головы выбить одному из них пару зубов. Тогда и его оставили в покое до утра.

Им удалось немного вздремнуть, а на утро их снова повели под конвоем и в компании мага в здание арены, спустив в подвалы и запирая по отдельности. Рану Беха обработали, но воин был слаб и нуждался в отдыхе, хотя упрямо огрызался на стражников не хуже товарищей. Спустя пару часов им принесли неожиданно сытный обед с мясом, и в этот раз никто брезговать не стал: они чувствовали, что силы начинают их покидать. В час, когда солнце достигло зенита, над их головами снаружи начал нарастать гомон толпы.

Кир смотрел сквозь решетку, но видел лишь ноги стражи на песке. Наконец, загудели трубы, и стража вывела воинов по лестнице наверх, толкнув в свет. Они оказались на овальной арене. Маг сделал пас руками, и цепи упали с их тел. Воины вынуждены были щуриться от яркого света, расходясь по арене и смотря на трибуны, где уже не было пустых мест – все ждали обещанную новую забаву.

Через минуту на отгороженную трибуну поднялся Император в сопровождении жены и детей. Как только они заняли свои места, гомон стих. Фобос что-то говорил, а Киру вдруг в глаза попал солнечный зайчик – от тиары матери Регины отражалось солнце. Сама девушка села в тени, укрываясь от солнца и глядя на воинов.

Кир поморщился, но посмотрел в сторону закрытой трибуны, скользнув взглядом по лицу Императрицы. В этом красивом, надменном и холодном лице было что-то близкое, знакомое по крови. Однако долго думать об этом не пришлось.

– Почтенный народ Империи, сегодня вас ждет особое зрелище. Все вы слышали о суровых варварах диких земель: сегодня они стоят перед вами! По приказу нашего владыки они будут биться вам на потеху и обагрят песок своей кровью… Да начнется представление! – раздался удар гонга, и на арену бросили оружие – три копья, два меча и цепь с шипованным шаром.

Кир посмотрел на оружие, а через миг понял, что им предстоит. Дальние от них решетки открылись, и на арену из темноты выпрыгнули две саблезубые леггирийские кошки. Эти твари были два метра в холке и, помимо смертоносных клыков и когтей, имели острый шип на кончике хвоста, как у скорпионов, полный парализующего яда. Звери почуяли варваров и бросились на них с двух сторон. Одна такая кошка, при попытке ее изловить, покалечила и убила пятерых охотников Фобоса – оставалось лишь наблюдать, чем им ответят дикари с Равнины.

– Матушка… – прошептала Регина, наклонившись вперед к трону Элеонор, – почему мы должны на это смотреть?

– Помолчи, Рен… – коротко отозвалась женщина, но затем все же оглянулась на дочь, и ее взгляд чуть смягчился. – Ты не можешь оспорить приказ отца. Сейчас ты обязана присутствовать на этом развлечении. Уверена, в следующий раз за твоим присутствием не будут так пристально следить.

Регина вздохнула и чуть склонила голову. Мать, как всегда, была права. Как будто когда-нибудь могло быть иначе… Принцесса посмотрела вниз, на арену, и взгляд ее невольно упал на того самого воина, которому отец срезал волосы.

Никто не спорил и ничего не обсуждал, просто единодушно отдав Киру право лидерства. Воин амарита и двое его братьев подхватили копья, с которыми не расставались с десяти лет, темнокожие братья разобрали мечи, а рыжебородый Барра опоясал себя цепью. Повинуясь жесту Кира, они поделили двух тварей. Когда первая кошка прыгнула, Бех метнул копье, ударив в бок и сбив ее в прыжке, вторая получила сокрушительный удар шипастым шаром в морду, падая и оглушительно рыча, так что первые ряды трибун охнули.

Регина тихо ахнула, неподалеку, по правую руку от отца, фыркнул ее брат. Элеонор оставалась бесстрастной, а вот Фобос довольно усмехнулся:

– Жаль, этих варваров не научить воинской дисциплине. Они оказались бы сильным звеном моей армии, – казалось, Император говорит сам с собой, но Тиррей что-то негромко ответил отцу. Регину это не интересовало: девушка, не отрываясь, следила за происходящим. Предыдущую ночь она почти не спала, все думая о том воине, и целое утро клевала носом, но сейчас сон как рукой сняло, когда рык – человеческий и звериный – в ее сознании слились в одно.

– Рен! – очень тихо и коротко одернула девушку мать, и принцесса спохватилась, что едва не позволила проявиться своему дару: спасибо Элеонор, та крепко держала дочь в узде.

«Какое дикарство… Неужели это может кому-то нравиться?» – тихо думала она, покосившись на брата и отца.

Охотник из племени Ватта хорошо знал свое дело: пока братья отвлекали кошку, которая не могла решить, за кем же ей гнаться, мужчина раскрутил цепь, набросил ее на шею зверю и повалил на землю, затягивая петлю. Животное било по земле страшным хвостом, заставляя Разу и Энно танцевать вокруг, защищая от выпадов спину зверолова, пока его могучие руки удерживали зверя, наконец, начинающего слабеть.

Вторая же кошка вскочила на ноги, бросившись на Дана, но тот ловко ушел с ее пути, делая кувырок и вонзая копье в ее бок с другой стороны. Кир тут же оказался рядом, уходя от мощных когтей и, рассчитав момент, просто запрыгнул на животное сзади, используя хищника как скакуна. Кошка взревела, пытаясь сбросить его, но Дан и Бех снова пошли в атаку, кружась вокруг хищника и нанося быстрые и короткие удары по жизненно важным точкам. Они знали, куда и как стоит бить. Раненная кошка упала на бок, и Кир чудом избежал укола хвостом. К нему на помощь бросился Бех, но тварь хлестнула его по груди, отбросив в сторону. Дан поспешил к Беху, а сын вождя пригвоздил своим копьем опасный хвост к песку, вызвав восторженный рев толпы.