Софи никогда не осуждала за стремление к свободе и самостоятельности. Я всегда знала, что могу ей позвонить, и через несколько часов она прикатит на своем жуке, сдвинет на лоб огромные солнечные очки и заявит, что не против выпить маргариту. Она бы помогла мне деньгами, решись я попросить. Но я не просила. Для того чтобы обеспечить себя, устроилась на работу официанткой. А после первого курса смогла получить ставку стажера в небольшой фирме. Там я и познакомилась с Римом. Тем самым, кто смог меня сломать.

Я замерла с салфеткой в руке. Пальцы дрожали. Заставив себя расслабить их, прижала руки к груди, будто удерживая за ребрами сердце. Точно также, как и в тот день, я не смела взглянуть на свои руки. Знаю, сейчас остались только тонкие шрамы. Доктора сделали их малозаметными, почти сравняли с поверхностью кожи. Лишь белесые полосы напоминали о том, что свобода мне дорого обошлась.

Паника отступила так же, как и накатила. Словно волна оставила песчаный берег, забыв клочья пены. Возможно, когда-нибудь я смогу оставить позади свое прошлое.

Наверное, мне стоило уехать в другой город, сменить телефон и даже имя. Там бы я могла начать все заново. Но я оказалась слишком слабой для подобного подвига. И вернулась в дом Софи, чтобы здесь собрать себя по кусочкам. Вери ведь должен был быть на другом континенте. Он заключил контракт еще на три года. Это я точно знала. А оказалось, что это не так. У меня не было этих нескольких лет, чтобы оклематься. Всегда оставался тот злополучный счет, которым я не посмела воспользоваться. Откуп монстра, который меня изуродовал. Сложно решиться продать себя.

За окнами сгустились сумерки, когда я соорудила себе кособокий бутерброд и заварила отвратительный чай в пакетике. Бабушку бы удар хватил, если б она стала свидетелем такого кощунства. Но я убрала ее снимок с полки. Как и остальные. Я сложила их в коробку, подписала маркером и отнесла под лестницу. Знаю, Вери никогда бы не выбросил эти вещи. Но если он решит сделать здесь ремонт или надумает продать дом, я помогу сохранить безделушки, оставшиеся от Софи. Кое-что я попрошу для себя. Не думаю, что брат откажет мне в нескольких мелочах, не имеющих никакой материальной ценности. Я бы взяла шкатулку из камня для пары колец. Она казалась мне сокровищем еще в детстве. В ней бабушка прятала мой первый выпавший зуб.

– Не будь дурой, – произнесла я в тишине кухни.

Убрав за собой, поплелась в спальню. Душ снова фыркал и не желал расставаться с горячей водой, обдав меня ледяной. Натянув самую теплую и выцветшую свою пижаму, я забралась в кровать и накрылась одеялом. Наверно, это был идеальный момент для слез, вот только их не было. Видимо закончились. Вовремя же.

Уже за полночь, мне показалось, что хлопнула дверь. Я испугалась и долго прислушивалась к звукам старого дома, ловя каждый скрип, пока не поняла, что клюю носом в обнятого… медвежонка? Отличный выбор оружия, ничего не скажешь. Любой, кто вошел бы, умер от умиления и смеха.

Но никто не проник в мое жилище. Просто я старею и становлюсь параноиком. От этой мысли стало веселее, и я свернулась клубком, ощутив одинокую злополучную пружину в районе попы. Когда была подростком, прыгала на кровати и сломала ее. Рассказать о шалости бабуле было стыдно, и я перевернула матрас повреждением к стене.

Будет ли мне уютно на другой кровати? Возможно. Все возможно.

Глава 6

Проснулась с больной головой. Еле встала и, держась за стену, пошла в ванную. Вот теперь я не была настолько уверенной, что обошлось без сотрясения. Из-за мази синяк обрел желтоватые края, но внутри налился синевой. Глаза покраснели, губы опухли, будто я их кусала. Кстати, именно так и было. Несколько раз за ночь я просыпалась от невнятного предчувствия и тягучего желания оказаться рядом с… Мне снился Вери. И он вел себя в моих фантазиях вовсе не по-родственному. О нет! Мерзавец заставлял меня извиваться от удовольствия и умолять не останавливаться. Одна встреча с ним вернула меня на десять лет назад, напомнила, что ничего не изменилось. Я все еще глупая девчонка, которая влюблена в сводного брата. Безнадежна и обречена пускать слюни не на того мужчину.

– Дура, – констатировала тихо и поморщилась от боли в затылке. – Еще и больная.

Внизу было тихо и светло. Сквозь полупрозрачные шторы пробивался солнечный свет, подтверждающий, что утро я благополучно проспала. Хорошо, что сегодня выходной и… Вот в этот самый момент я окончательно проснулась. Прямо на столе стояли два термоса – стакан и низкий контейнер в виде кастрюльки, а рядом несколько яблок в бумажном пакете и булочка с тмином. Дверь оказалась закрытой, большая чашка покоилась в раковине, а на диване лежала смятая подушка и плед, который до того хранился в комоде.

Вери. Ну, кто еще мог тут ночевать? Он, видимо, пришел и… Какое счастье, что он не застал меня в таком неприглядном виде: волосы всклокочены, растянутая пижама с облезлым принтом розовой мультяшной зайки сползла с плеча и стоптанные тапки с повисшими после сотни стирок кроличьими ушами. На королеву бала я не тянула. Даже Золушкой не выглядела. У той хотя бы личико было красивое, а мое смялось о подушку. А синяк придавал всему этому великолепию налет бомжеватости. Что могло быть хуже?

Не стоит задавать вселенной такие глобальные вопросы. Она может ответить, и не факт, что ответ придется вам по вкусу. Порог скрипнул, брякнули ключи, и входная дверь отворилась. Я села на стул, сложила руки на столешнице и опустила на них голову. Будь я немного более здоровой, сбежала бы наверх. Но «бежать» и «я» оказались на разных полюсах действительности.

– Долго же ты спишь, – жизнерадостно воскликнул Вери. – Я успел даже на пробежку сгонять. Тут парк обустроили неподалеку и…

– Не будь таким активным, – попросила я.

– Что не так?

– Ты меня бесишь.

– Тами, ты не первая… – Голос оборвался многозначительным «хм-м-м», и я заставила себя поднять голову. Увидеть выражение лица, сопровождающее это «хм-м-м», хотелось очень.

Вери хмурился, оглядывая композицию из сидящей за столом меня.

– Ну, давай, глумись над беззащитным телом. – Я подперла кулаком подбородок.

– Мне кажется или эта пижама из школьных времен?

– Тебе не кажется. – Я скривилась и тут же пояснила: – Мои вещи потерялись при переезде.

– И?

– На выход я кое-что прикупила, а вот дома…

– У тебя с финансами плохо?

И вот вроде он не сказал ничего обидного, просто спросил. Но стало так горько и стыдно, будто меня поймали на чем-то недостойном.

– У меня… нормально, – промямлила и совсем стушевалась под пристальным карим взглядом. – Компания обещала найти мой контейнер. Ну, а если нет, то выплатят компенсацию.

– Ты могла бы обратиться за помощью ко мне.

– Я не бедствую.

– А это? – Он кивнул в сторону комода, на котором лежала пачка неоплаченных счетов. Внушительная.

– У меня был плохой месяц.

– Полгода, Тами. Полгода ты не платишь по счетам.

– Эту проблему я решу.

– К чему это ребячество? Я бы помог, если знал…

– Мне не надо помогать! – сорвалась я. – Ты забыл, что я уже взрослая и не нуждаюсь в воспитании?

– Тами…

– Твои нотации унизительны.

– Я лишь пытаюсь…

– Не нужно пытаться! Просто уважай мои границы. – Сложно выглядеть уверенной и независимой в фланелевой пижаме с кроличьим хвостиком на копчике. Но я попыталась. Для усиления эффекта скрестила руки на груди и поджала губы.

Мне не стоило смотреть на него. В обтягивающей влажной после пробежки футболке и шортах, с растрепанными волосами и белесым шрамом на шее, которого раньше не было, он выглядел почти богом. Перед таким хотелось преклонить колени, попробовать на вкус, лизнуть…

– Тами, – вырвал меня из фантазий брат, – я не хотел тебя обидеть.

– Не сомневаюсь.

Любопытство взяло свое, и я открыла контейнер-кастрюльку.

– Суп?

– Том-янг, – подтвердил брат с готовностью. – Я заказал его рано утром. Мне всегда помогает с похмелья.