Хорошо детям с подмогой. Да и мать наслаждалась такой жизнью, ведь усадьба была обустроена, именно благодаря ей. Всякий путник любовался уютом двора, проходя мимо их дома. Тамара радовалась, даже гордилась. И старалась делать ещё больше всё подряд, что только видели глаза недоделанного, могли руки, уже часто устающие от масштабов неохватных, и на что хватало времени. Но всё равно делала. Ведь её, русскую бабу, мёдом не корми – дай в земле повозиться.

Отдыхала она здесь от своих неурядиц житейских, находя покой в общении с природой. Для иных физическая работа в тягость бывает, но не для Тамары. Хоть умственной она никогда и не занималась, а более руками шуршала и спиной горбячила, но считала, что только польза для суставов от такой нагрузки. Да и климат располагал к здоровой жизни. А уж природа – одна прелесть.

Сад с различными деревьями и кустарниками, огород с овощами и фруктами, речка неподалёку – отчего же не жить. Работай потихоньку – радость одна.

Другой бы лет десять помытарился, чтобы купить деревце да вырастить, к примеру, черешню. А тут – протягивай руку и бери, только не ленись, всё есть.

И Тамара, не поднимая головы, не видя света белого, с рассвета до заката не ленилась: то копает, то пропалывает, то с пыреем ползучим борется, то с амброзией в схватку вступает: голова – к земле, а задница – к солнцу глядит.

«Делать тебе нечего, – поджигали то одна соседка через забор, то другая, – не твоё же, чего стараешься»?

Тамара лишь вздыхала в ответ, но всё равно делала. Да, это не принадлежало ей. «И пусть, зато отдыхаю всласть и дочери с зятем помогаю», – думала она.

Но всё равно обидно и больно было от слов людских. Они, всё знающие о своих жителях, не упускали возможности сделать приятное окружающим, которые ещё не всё, по их мнению, знают. Для этого пускали в ход меткое словцо.

«Пели» песни о сватах Тамаре, хитрых и жадных, по их мнению, подкидывая сюжеты острые. Аргументы же их, один другого весомее, были не в пользу сватов. Может, соседи думали, что она будет разбираться, выяснять отношения с ними, хотели посмотреть: скандальная ли или потерпеть умеет? Испытывали её, городскую и приезжую по-своему. Тестировали на прочность.

Чужой она была для них, наверное, поэтому так и поступали по отношению к ней. А, может, способ такой у них был развлечься и отдохнуть? Ведь кто-то ходит в кино, кто-то играет в карты, а эти друг другу плетут небылицы, а потом наблюдают, что из этого получится. Да руки потирали: «Моя взяла, я ж тебе говорил!» – умилялся тот, кто в споре доказывал как раз то, что и случилось на самом деле. А бывало, что просто ждали обе стороны: кто же из героев сюжета кого больнее «покусает»?

В случае с Тамарой приходилось действовать изощрённо. Но даже и так, выбирая самые тонкие методы, зацепиться за её непорядочность не могли, потому как не было у Тамары такого качества в характере. Всем улыбалась, всех встречала, всем хорошего желала.

Но даже если ты сам от природы хороший, и дурное по сути твоей тебе противопоказано, жизнь, которая имеет свои методы в становлении тебя, так тебя исковеркает, что ещё не знамо, в какую позу станешь, чтобы защититься от подобных накатов.

Спустя время, Тамара узнала, что и дети не хозяева в доме по закону. Они просто живут на предоставленной им территории. А по бумагам всё принадлежало родителям Ивана. И тут Тамара не переступила законы справедливости. Даже этот факт не помешал человеческому отношению ко всему, что видели глаза её.

Она считала, что всегда нужно обихаживать пространство своего обитания. Какая разница, чьё оно. Раз ты здесь живёшь, значит, тебе и работать. А кто же ещё будет для тебя красоту создавать?! Ведь надо жить по совести, делая всё честь по чести. Так считала Тамара, так и делала. Приходили на её труды посмотреть все: и сваха Анюта, и тёща старшего сына Васюковых, Аркадия. Её величали Анна Милентьевна, Анютой никто не называл почему-то.

Так две свахи с одинаковыми именами крепко сошлись друг с другом. Разногласий меж ними отродясь не наблюдалось. Были они в одной скорлупе, как белок с желтком, и разделить их порой казалось совершенно невозможно, даже при определённых усилиях. А вот третью сваху почему-то невзлюбили сразу.

И, как будто молодая невестка, перед ними выпрыгивала Тамара на задних лапках, то ли в желании угодить, то ли понравиться. А, может, потому, что моложе их на семь лет она была.

Но скорее всего, дочь свою прикрывала в недоделках каких-либо по дому. А, может, опасалась немилости, потому что вели себя «хозяева» уж больно по-царски, высокомерно, давая понять Тамаре, что не по своей земле ходит. И, как господа над бедной работницей, пытались язвенно подшутить да задеть словом каким резким эти самые «хозяева».

Она, бывало, посадит огурцы, вырастит их, а они придут, соберут урожай, не оставив ни одного опупочка на кусте, и были таковы. Никогда Тамара не противилась таким действиям. «Пусть кушают на здоровье, хватит и на нашу долю», – думала она. «Нахалы», – твердили соседи, всё всегда видящие и слышащие, тем более и с противоположной стороны никто не скрывал ни слов, ни действий. А, скорее, напоказ выставлялись все телодвижения и реплики: «Пусть знают, кто здесь хозяин!» – говорила Анюта, уходя со двора. А во время пребывания здесь демонстративно показывала своё превосходство, значимость.

– Что-то бурьяна нынче повырастало, – говорила Анюта, неспешно шевеля бёдрами, прогуливаясь между грядками и тыча в ту или иную культуру.

– Урожай всё равно завидный, – докладывала Тамара наперекор.

– Прямо в рай угодила, – спешила заметить Милентьевна тут же, неотступно следуя за свахой и поддакивая ей в каждом звуке, – что не пожелай, всё есть.

Но Тамара всякие пилюли глотала за свою солёную жизнь, переваривала и эти, пусть ядовитые, но кратковременные. Позудят, посидят и убираются восвояси непрошеные гости. Зато потом снова свежий воздух на какое-то время. А его Тамара не тратила даром. Работала снова и снова, каждый Божий день не покладая рук. Цветочки у неё в палисаднике цвели, помидорчики подвязаны, картошечка окучена. У неё!

Да. Дочь с зятем палец о палец не ударяли на огороде, считали, что эта область деятельности полностью в надёжных руках.

– Эх, дурёха ты, Тамарка, – не унималась соседка, – за комаром бегаешь с топором.

– Не учи рыбу плавать, – отвечала ей Тамара тем же.

Послушает и дальше давай работать. Лето попашет и до свидания. Уезжала всегда довольная, что дела поделала, двигая жизнь детей вперёд, гордилась собой, радовалась, что успевает в каждом углу руку приложить.

На зиму Тамара всё заготавливала с огорода: и компоты из вишни закрутит, и засолка всякая готовилась от души. Покупать не нужно. Экономия! И детям помогала, и себя радовала.

– Вы бы, мама, к нам перебирались! Чего там одной? – заходил издалека зять.

– Да сподручней мне как-то в своём углу.

– Найдётся и у нас для Вас угол. Вон дом, какой большой, занимайте любую комнату и живите, – настаивал Иван.

– И правда, мам, продала бы свою квартирку и к нам. Во-первых, вместе веселей, – пыталась искать сильные аргументы дочь, – да и помощница ты незаменимая. Вот ещё у Вани зарплата упала, приходится подрабатывать, денег-то не хватает. Мы с ним бизнесом занялись, слышала про Гербалайф?

– Как же, шарлатанов нынче развелось немѐрено. Знаю я таких, которые занимаются облапошиванием людей. Сетевой маркетинг у них, понимаешь ли! – прямо негодовала мать.

– Да ты что-нибудь в этом смыслишь, что так рассуждаешь?

– Как же! Мать ведь дура, а вы учёные! Где нам, сивым, лаптем щи хлебать?

– Ну зачем ты так! Я вовсе не это имела в виду.

– Вот-вот. А Гербалайф твой – ерунда. Людей там – чёртова туча, привлекают, завлекая брехнёй… Слышала, конечно, и не раз. Про них легенды ходят. Чудодейственные пилюли гарантируют, якобы, полное избавление от тяжелых заболеваний и абсолютное похудение. Сказки всё это. Только нам они зачем? Вы что, толстоваты? Или, может, я? – подбегая к зеркалу, она нарочито вертелась перед ним, показывая своё отношение к словам дочери и любуясь своими прекрасными формами.