Отложила книгу Мейка с широко распахнутыми глазами. Что такое она сейчас прочла?! Дьявол забирал у Шанталь ее сыновей и разрешил иметь только одну дочь?! Неужели поэтому в каждом поколении Дарнизов рождалась лишь одна девочка?! Неужели бывали и мальчики, но они рождались мертвыми?! Дальше она прочла:

«Черной магия называется тогда, когда ведьма заставляет человека делать что-либо против его воли, то есть вмешивается в его судьбу. Дарнизы не имеют права вмешиваться в чужие судьбы, но и это не значит, что мы являемся белыми ведьмами. Дарнизы имеют права лишь на тот вид магии, который направлен на благосостояние нашей семьи, на любовь и уважение окружающих – не как каждого индивида по отдельности, но как общую массу человеческих существ в целом. Сие не считается вмешательством в линию судьбы человека, ибо только любовь и уважение способны защитить нас от покушений, преследования, гонений».

– Так… все! – захлопнув книгу, пробормотала Мейка и жестко потерла напрягшиеся виски. – Если вся книга будет такой отвратительно скучной, я сойду с ума!

На кухню она спустилась хмурая. Увидев выражение лица внучки, Сандрина расхохоталась, хлопала себя ладонями по коленям, а Мейка, скривившись, возмущенно смотрела на развеселую бабульку. Быстрина застенчиво улыбалась, глядя на обеих, и одновременно нарезала салаты, ведь сегодня у них будут гости. Катарина пошевелилась в кресле, сонно проворчав что-то неразборчивое, но так и не открыла глаза – сто пятилетняя бабушка уснула в любимом кресле, пригревшись на солнышке. Отсмеявшись, Сандрина охнула, встала со стула, потерла затекшую поясницу и шутливо проворчала:

– Не дуйся, маленькая злюка! Просто я вспомнила, как чувствовала себя, когда впервые открыла ту книгу. Была такая же возмущенно-ошарашенная, потому что мечты о магии не оправдали моих надежд. Я-то думала, что сразу стану творить чудеса, но пришлось закатать губу, понимаешь? – доверительно рассказывала Сандрина, раскладывая на столе глубокие чашки для разных салатов. – Да, многое пришлось зубрить, и за всю свою жизнь я колдовала-то от силы раза два. И то сказать, чтобы в тот момент чувствовала себя ведьмой, язык не поворачивается. В жизни много предубеждений, деточка, слишком много. Слово «ведьма» означает вовсе не то, что думаешь, не то, что показывают по ТВ, понимаешь? Все намного прозаичнее, чем кажется на первый взгляд.

До самого вечера Мейка помогала бабушкам на кухне. Все чем-то занимались: кто-то нарезал овощи для салатов, кто-то готовил горячее, кто-то творил изумительно ароматный торт. Мейка так и вилась вокруг духовки, прикрывая глаза, она с наслаждением дышала запахами ванили, какао, корицы, сливок и бананов. Потом ей поручили переливать компот из двух кастрюлек в банки и при том не упустить в напиток кусочки фруктов. Потом она носила банки с компотом в холодильную камеру в подвале, располагавшуюся под кухней. К пяти вечера бабушки ее отпустили, велев принять душ, и она вздохнула с облегчением.

После душа она накрывала на стол, носила блюда с кухонного островка на столик в саду, стоявший под абрикосовым деревом. Бабушки в это время разошлись по своим комнатам, принять душ и привести себя в порядок. Сандрина сказала: «Негоже принимать гостей упаханными». А Быстрина добавила: «Твоя правда, дочка, гостей нужно встречать со свежими лицами и с улыбкой».

Накрывая на стол, Мейка пританцовывала, совершенно забыв об утреннем инциденте. Даже напевала под нос любимую песню Лекса «Гром после дождя», группы «Brainstorm». Наконец-то он снова будет рядом! Теперь все будет отлично! Девушка невольно вспомнила один из последних дней в Париже, когда Лекс потягивался на диване и она видела его мускулистый загорелый торс. Нравились ли ей его мускулы? Она не знала. Кажется, она не особо разбиралась в мужской красоте, но то, как он потягивался… и каким при этом было выражение его лица… выражение головокружительной неги, и несколько агрессивного удовольствия… В голове стало как-то вязко, тяжело, тело налилось свинцом. Она даже присела на стул, чтобы переждать наплыв странного состояния.

Из задумчивости ее вывел звонок мобильного, вибрирующий в заднем кармане джинсовых шортиков. Лекс.

– Привет! – улыбнулась Мейка в трубку телефона.

– Привет. Откроешь?

– Ты уже тут?! – завизжала она и бросилась к воротам.

В груди ее, будто на батуте, скакала безудержная радость. Распахнув калитку, она набросилась на Лекса так, что от натиска он даже сделал шаг назад и, расхохотавшись, оторвал от земли и закружил на месте. Поздоровавшись со смеющимися родителями Лекса, Мейка, схватив друга за руку, потащила его в сад. До самого абрикосового дерева она показывала все вокруг:

– Там – розы с фонтаном! Тут – цветы, за ними – фруктовые деревья! Есть даже миндальное! Я знаю, ты любишь миндаль! – тараторила она, не отпуская руку друга. – А вот и скалы! Помнишь, я говорила, что между камнями есть дорожка, по которой можно спуститься к Женевскому озеру?

– Ага, – несколько обалдело улыбался Лекс, рассеянно поглядывая по сторонам и с восхищением глядя на Мейку.

– А вот тут мы будем ужинать! – остановилась девушка, с гордостью взглянув на накрытый стол – результат труда целого дня.

– Ох, милая! – воскликнула Волфолия, смущенно глядя на горы еды. – Зачем же так много?! Не нужно было беспокоиться из-за нас…

– Никаких беспокойств, Волфолия! – сказала Сандрина. Она вышла к гостям в широких брюках и шелковой блузке. – Садитесь, где вам удобно, дорогие мои, наши бабушки сейчас спустятся.

– Мейка никогда не рассказывала… – смущенно начала мадам Даукелс. – Сколько же у нее бабушек?

– Четыре, – приветливо улыбалась Сандрина, рассаживая гостей.

Мейка пристроилась рядом с Лексом, взбудораженная, с прилипшей к лицу счастливой улыбкой. Месье Даукелс, перехватив полный нежности взгляд Сандрины, брошенный на Мейку и Лекса, удовлетворенно улыбнулся, кивнув самому себе.

– Показать тебе мою комнату? – шепотом спросила Лекса Мейка друга.

Он кивнул.

– Мейка, где твое воспитание?! – возмутилась Сандрина. – Позволь своим бабушкам поздороваться с Лексом. Показать можно и после ужина.

Ужин прошел по-семейному тепло, уютно. Все напились, наелись и не давали Лексу покоя. Отчего-то бабушки Дарниз интересовались мнением парня по любому малейшему поводу, спрашивали, как ему на вкус то или иное блюдо, нравится ли ему Париж, не желает ли он поступить в колледж Савойи, чтобы быть поближе к Мейке. Услышав это, парень вопросительно посмотрел на девушку и, не отводя от нее взгляда, сказал:

– Вообще-то, я думал, что Мейка будет поступать в тот же колледж, что и я. В Париже.

Она с энтузиазмом кивнула, а бабушки, словно сговорившись, моментально перескочили на другую тему. Лекс болтал, шутил, все смеялись. Мейка видела, что он понравился бабушкам. После ужина, когда Быстрина сварила всем кофе и Мейка с Сандриной принесли на стол торт и горячий чай, бабушки решили показать семье Даукелс семейные фотографии. Мейка еле вытерпела, пока Лекс доел кусок торта, и уже хотела было утащить друга в свою комнату, на второй этаж, но и он завис с фотографиями. Особенно ему понравилась та, где Мартина держала на руках годовалую Мейку в одних памперсах.

– Чем тебе понравилась эта фотография? – не выдержав, фыркнула Мейка, прижавшись щекой к плечу друга.

– Ты так похожа на маму, Мейка Дэа! – улыбнувшись парень. – Я просто смотрю и… на мгновение мне показалось, что это не твоя мама, а ты… с малышом на руках…

– Ты прямо как мои бабушки! – сердито фыркнула девушка.

– Ты о чем? – не понял друг.

– Они уверены, что через год я уже подарю им внучку, – смущенно призналась Мейка.

– М-м-м… – задумчиво протянул Лекс, внимательно наблюдая за подругой.

– Ну, чего «м-м-м»?! – Она дернула его за футболку.

– Не такая уж и плохая идея, – хитро улыбнулся Лекс.

– С ума сошел?! – Мейка скривила губы. – Я никогда замуж не выйду!

– Почему? – вскинул брови парень.