– Понятно, – шумно вздохнул парень в трубку. – Короче, Мейк… мы уже выезжаем. К вечеру доберемся до Савойи, и к этому же времени нам доставят мебель и некоторую технику. Если будет не очень поздно, поужинаешь с нами? Там есть поблизости какой-нибудь ресторан или кафе?

– Да, есть, – с облегчением рассмеялась девушка. – Я так рада, что ты приедешь! Я тут сама не своя, Лекс…

Последняя фраза получилась совсем плаксивой, и Мейка прикусила губу: вот не хватало еще разреветься! Тогда Лекс точно не поверит, что она всего лишь «заблудилась».

– Эй, конфетка, ты чего? – позвал парень, сразу уловив тоску в голосе подруги. – А ну-ка соберись, Мейка! Не вздумай распускать сопли, поняла?! Я сегодня приеду, сегодня! Я клянусь, я приду к твоим воротам сам, даже если Сандрина не выпустит тебя.

– Хорошо, – нервно хихикнула она и, не удержавшись, всхлипнула.

– Так! – сердито вздохнул парень. – Мне это совсем не нравится, Мейка Дэа. Дай-ка мне Сандрину.

– Я не могу, она в доме, – надулась Мейка, покосившись на виллу.

– А ты где? – строго спросил парень.

– Я за домом, на берегу Женевского озера. Помнишь, я говорила, что из нашего сада сюда можно спуститься?

– Помню. А теперь поднимай задницу и иди домой. И дай мне, наконец, Сандрину.

– Зачем тебе Сандрина, Лекс?! – возмутилась девушка, но все же послушно встала и направилась вверх по склону.

– Хочу знать, все ли с тобой в порядке. Знаешь, у меня такое чувство, как будто кто-то здорово напугал тебя! Или ударил, или… Черт, я не знаю! Мне еще несколько часов ехать до Савойи, откуда мне быть уверенным, что с тобой все в порядке?!

– Не кричи, я иду, – проворчала Мейка, прижимая трубку к уху.

– Хорошо. Молодчина, конфетка! – уже более спокойно ответил парень.

Пока Мейка шла к дому, она слышала, как на той стороне, в Париже, захлопнулась дверца машины, слышала голоса мадам и месье Даукелс – родители Лекса переговаривались, ничего ли не забыли, а Лекс ворчал, что даже если и забыли, то до Парижа недалеко, можно и вернуться. Слушая эти простые повседневные разговоры, Мейка совершенно успокоилась и в кухню вошла уже с улыбкой.

– Это Лекс, – протянула она трубку бабушке Сандрине, которая поспешно потушила очередную сигарету.

– Алло, Лекс? Здравствуй, дорогой! – приветливо заговорила Сандрина, улыбаясь в трубку. – О, милый, я так рада, что ты составишь компанию Мейке на лето! В доме одни старухи, ей с нами скучно, я все понимаю. Что?! Да, с ней все в порядке.

Бабушка обернулась к внучке и цепким взглядом осмотрела ее с головы до ног.

– Ох, милый, ту пугаешь меня! Нет, что ты! Никаких синяков, одежда в порядке, улыбка на месте. Ох, нет! Думаю, ей просто скучно. Давайте-ка, приезжайте поскорее и заходите с родителями к нам в гости. Нет! Никаких ресторанов! Поужинаем у нас в саду. Мы сейчас вместе с остальными Дарнизами решим, что приготовить на ужин, а Мейка нам поможет. Заодно и познакомитесь со всей нашей семьей, я покажу вам фотографии Мартины, ведь твои родители знали мою дочь? Вот и хорошо, дорогой. Отдаю трубку Мейке.

После странных вопросов Лекса Сандрина не на шутку разволновалась и устроила внучке допрос. Пришлось и бабушке солгать о том, что она всего лишь заблудилась на улицах Савойи и потому испугалась. Никогда раньше Мейка не лгала, а сейчас это происходило так легко и просто, как будто она делала это всю сознательную жизнь, и отчего-то ей даже не было стыдно. Больший стыд она бы испытала, если бы призналась, что ее едва не изнасиловали и лапали за попу. Вспомнив об этом, она снова передернулась и сжала зубы.

Когда она вышла из душа, на пуфике у туалетного столика сидела Сандрина с толстой книгой на коленях. Улыбнувшись внучке, женщина кивнула на постель, и Мейка послушно села, с любопытством глядя на тяжелую книгу в истертой от времени кожаной обложке.

– Деточка, ты давно знаешь, что у нас необычная семья! – взволнованно заговорила Сандрина, нацепив очки на нос.

– Ага! – с готовностью кивнула Мейка, с восторгом уставившись на загадочную книгу.

– До твоего семнадцатилетия остается две недели, и к этому времени ты должна прочесть как минимум половину этой книги. Что непонятно, спрашивай, что понятно – не обольщайся и не думай, что все поняла верно. Это история семьи Дарниз во времена Шанталь, написанная ее рукой. Одно условие, Мейка: книга не должна покидать пределы дома, и в кухню ее не носи. Я не хочу, чтобы ты испачкала реликвию Дарнизов. Имей в виду: она перейдет в наследство твоей дочери, потом – внучке и далее, далее… поняла?

– Ага, – только и смогла ответить Мейка, с жадностью глядя на книгу.

– Ага, – с улыбкой, полной нежности, передразнила бабушка. – Ты другое слово знаешь?

– Ага! – и бабушка с внучкой рассмеялись.

Сандрина покинула спальню внучки, а Мейка, оставшись одна, с благоговейным трепетом положила толстую книгу на постель. Вот она – та, что не станет увиливать и придумывать отговорки! Та, что по порядку, шаг за шагом раскроет тайны семьи Дарниз. Та, что словно машина времени позволит Мейке «поговорить» с основательницей их рода, Шанталь Дарниз. Здесь, в глубине виллы, на подвальном этаже, в месте, которое они называли «амбаром», стоял первый домик Дарниз – тот самый домик, в котором на свет появилась Шанталь. Он был построен из бревен и выглядел настолько ветхим, что казалось, стоит подуть на него, и он рухнет. На самом деле изнутри его укрепили металлическим каркасом, чтобы он и дальше, словно священный храм, мог хранить книги заклинаний ведьм Дарниз, книги историй, в которых каждая из женщин вела летопись своего времени. И каждая новая Дарниз в семнадцать лет должна была пройти обряд посвящения, а ее предшественница, в свою очередь, обязывалась обучить преемницу. На месте Сандрины сейчас должна была быть ее дочь, Мартина, но она погибла в автомобильной катастрофе, когда Мейке было около двух лет.

Перевернув обложку, обернутую в истертую кожу ржавого коричневого цвета, Мейка почувствовала, какие тонкие и хрупкие на ощупь страницы, которых касались пальцы Шанталь. Почерк основательницы рода был каллиграфическим, как будто Шанталь специально училась писать так красиво. Где могла научиться писать простая булочница?! Ведь в те времена грамоте обучались только аристократы. Почему-то Мейка думала, что в книге будут витиеватые рисунки, готические буквы в начале каждой главы, рисунки, но ничего такого не было, только текст. Первый абзац первой главы начинался такими словами:

«Ведьма – ведающая мать, та, что обладает ведовством, знанием. В Средние века считалось, что женщина становится ведьмой, заключив договор с дьяволом. Это правда.

Ведьмам приписывалось: участие в шабашах, совокупление с демонами в образе мужчин (инкубами), принесение в жертву младенцев. Первое: шабаши я не устраивала и никогда не бывала на них. Более того, никогда я, Шанталь Дарниз, не слышала, чтобы кто-то из знакомых мне ведьм устраивал нечто подобное. Шабаш – это миф. Я хочу, чтобы мои потомки знали правду и не слушали никого и никогда. Второе: совокупление с демонами – чушь полнейшая. Никогда ко мне не приходил мой хозяин и не требовал отдаться ему. У нас был уговор другого уровня, который состоял в том, что я отдаю ему души всех мальчиков, которых понесу от мужа, и только девочку он позволяет мне оставить, дабы та продолжала мой род и передавала магию крови по наследству. За невинные души моих мертворожденных сыновей дьявол покровительствует мне и будет покровительствовать всем моим потомкам, если те будут следовать правилам, о которых я напишу ниже. Третье: в жертву младенцев я никогда не приносила. У меня рука бы не поднялась убить ребенка. Да что и говорить, я вообще никогда никого не убивала, даже взрослых людей. Я не убийца, а ведьма, а это значит, что я не имею права идти против сил природы и нарушать равновесие Вселенной, ибо любая жизнь имеет значение. Те же дети, которых дьявол забирал у меня, еще в утробе, клеймились его печатью и для мира не существовали вовсе. Они уже рождались мертвыми».