Григорьева сидела в своей комнате на диване, забравшись туда с ногами и обняв руками коленки, в полной тишине, которую иногда нарушала своими всхлипами. Она ещё несколько раз набирала номер телефона Фомина, но тот не поднимал трубку. Её это пугало, она боялась того, что он больше никогда не захочет её видеть. Но с другой стороны, если бы она ему рассказала, ведь неизвестно как бы он отреагировал на заявление о том, что скоро станет отцом. И тут же она себя одёрнула – ну какая разница как бы он отреагировал, главное, что она бы ему сказала, он был бы в курсе всей ситуации.

Настя снова и снова прокручивала в голове разговор с Димой сегодня на кухне, вспоминала его реакцию и то, как холодно он с ней попрощался. Вот от последнего ей было особенно страшно. Она легла, уткнувшись лицом в подушку, и снова зарыдала, только так, чтобы родители не слышали.

В пятницу, когда родители Димы уехали на дачу, он решил позвать к себе друзей. Фомин просто хотел отвлечься от всего, что произошло. Ему нужно было хоть как-то сменить атмосферу. Мысли о Насте и о не родившемся ребёнке вконец ему надоели, так и с ума недолго сойти, надо хоть немного разгрузиться.

Друзья не заставили себя долго ждать и вскоре после звонка Димы ввалились к нему в квартиру практически одновременно.

Спустя какое-то время Шмелёв со свойственным ему сарказмом заметил:

– А чего сегодня все холостые что ль? Тогда может я это… Позову кого надо?

– Не, без меня, – сразу отреагировал Дима.

– А чего, Настя должна подойти?

– Нет.

Никита перевёл взгляд на Ваню:

– Перец, ты сегодня тоже один?

– Я? Да, – кивнул тот. – Аньку Земцева куда-то потащила.

– Ну так что, я звоню? – Шмелёв уже достал телефон.

– Не, – мотнул головой Ваня, – и без меня тоже.

– О-о-о, – печально протянул Стас, – наши ряды редеют. Сом, а ты как?

Даня посмотрел поочерёдно на Стаса и на Никиту и также молча отрицательно покачал головой.

– Ладно, – уныло ответил Шмелёв и убрал телефон, – поддержим чисто мужскую компанию.

Через пять минут Ване срочно захотелось покурить. Не мог он долго обходиться без сигареты. Зависимость – штука сложная. Парень встал и вышел в коридор.

– Вань, подожди, – окликнул его Дима, – тоже пойду, выйду.

Достав пачку сигарет и зажигалку из кармана куртки, Перцев уже хотел выйти в подъезд вслед за другом, но тут услышал звонок мобильного. Кинув взгляд на аппарат, Ваня довольно улыбнулся, ему звонила Анечка.

Выйдя и закрыв за собой дверь квартиры, он поднял трубку:

– Да.

– Вань, я тебя не отвлекаю? – донёсся до него голос любимой девушки.

– Нет, малыш, всё нормально. Ты уже дома?

– Да, – недовольно выдала та. – С Ликой лучше не ходить никуда. Представляешь, пришлось её, чуть ли не оттаскивать от какого-то парня. Такого позора натерпелась, а ей хоть бы что.

Иван засмеялся в голос, представив перед собой эту картину:

– Ну, я же тебе говорил, что со мной было бы лучше.

Аня вздохнула и промолчала.

– Ладно, – снова произнёс Ваня, – я скоро освобожусь, зайду к тебе.

– Хорошо, буду ждать.

– Ну всё, договорились.

Попрощавшись с девушкой, Перцев сунул телефон в карман и посмотрел на Диму. Тот стоял, словно в какой-то прострации, будто находился не здесь, а в другом месте. Нет, он прекрасно слышал весь разговор своего друга по телефону, но именно этот разговор и был той причиной, по которой он сейчас снова вспомнил о Насте.

Фомин не знал, стоит ли рассказывать хоть кому-нибудь о том, что сделала его девушка. Сначала он категорично думал, что ни в коем случае никогда никому не расскажет, а сейчас понял, что его настолько угнетает держать в себе всё это, что хочется кому-нибудь высказаться, выговориться, посоветоваться, в конце концов. Может тогда ему станет чуть полегче. Но кому всё это можно рассказать? Родителям? Этот вариант сразу отпадает. Дима был уверен, что они не поймут, и только добавят информации для размышления. Остаётся только вариант – друзьям. Но как сказать такое своим друзьям? Фомин всё-таки не девчонка какая-нибудь, которая будет сплетничать со своими подругами о таких вещах. Да и не было у него желания трещать об этом на каждом углу. К тому же он понимал, что всем четверым друзьям говорить о Настином аборте не стоит, тем более Стасу и Никите, которые его уж точно не поймут, разный у них склад ума.

Парень посмотрел на Ваню и молча протянул ему зажигалку. В эту секунду у него промелькнула мысль – может быть, рассказать всё ему? Вот прямо здесь и сейчас. Можно, конечно, и Дане, но рядом-то сейчас стоит именно Иван, да и знает он его дольше, чем Сомова.

– Фом, всё нормально? – окликнул друга Ваня.

– Да… – неуверенно ответил тот, будто на что-то решался.

– А чего загруженный такой? – Перцев выпустил колечко дыма и снова посмотрел на Диму.

– Слушай, Перец, а у тебя с Анькой как, всё серьёзно?

– Ну вроде того, – улыбнулся тот. – А что такое?

– Да так…

– Слушай, Дим, ты с Настей, что ль поссорился?

Фомин отвёл взгляд и посмотрел в пол.

– Она аборт сделала, – неожиданно спокойно выдал Дима.

Ваня до этого мирно стоявший напротив своего друга, резко поперхнулся и принялся кашлять.

– Чего? – с трудом спросил он.

– Аборт сделала, – также спокойно повторил его друг.

– Настя?!

– Ну а кто ещё?

Перцев округлил глаза и присвистнул, при этом выкинув окурок.

– А зачем? – это единственный вопрос, который смог сформулировать Иван, после такого заявления.

– Да я откуда знаю. Дура, блин!

– Подожди, а ты не знал что ль ничего?

– В том-то и дело, – вздохнул Дима. – Я даже про беременность не знал.

– Как это? А почему она не сказала?

– Самому интересно… Заявила, что думала, будто я её брошу.

– Ни хрена себе… А ты как узнал?

– Вчера пришёл к ней, случайно справку увидел, что она беременна. Ну спрашиваю: «Это я что, отцом скоро стану?». А она мне: «Нет, не станешь». Я давай из неё каждое слово чуть ли не силой вытягивать, ну она и призналась, что аборт сделала. Я там чуть всю кухню не разнёс, когда услышал.

– М-да… – протянул Ваня. – А если б она тебе сказала, что делал бы?

Фомин посмотрел на друга, как на сумасшедшего:

– На аборт бы точно не послал.

– Ну она испугалась, – Ваня неуверенным голосом принялся подбирать какие-то аргументы для друга. – Тоже можно понять. Хотя…

– Что понять-то? – перебил тот. – Что она ребёнка, хоть и не родившегося, убила? Она теперь детей не сможет иметь…

– Фом, ну не знаю… А кто-нибудь знал об этом?

– Понятия не имею. Не думаю, что она сама додумалась до такого…

– Может, кто посоветовал?

– Знать бы кто, – зло произнёс Дима.

– А может родители, не?

– Да не, вряд ли. Я их вчера видел, такое ощущение, что они сами ничего не знают.

– И что теперь?

Дима пожал плечами:

– Даже видеть её не хочу.

Ваня сделал небольшую паузу, после которой произнёс:

– Не знаю, что ещё сказать… Ну а с другой стороны, прикинь, если бы она родила, женился бы?

– А почему нет? Мне почти восемнадцать, школу через два месяца заканчиваю… Да ладно, всё равно теперь…

Ваня достал ещё одну сигарету и закурил. Услышанное от друга повергло его в глубокий шок. Мало того, что была беременность, так ещё и аборт, плюс никому ничего не сказала. Перцев попытался представить себя на месте Димы, но тут же прогнал подобные мысли. Прогнать-то прогнал, вот только Фомин, совершенно не догадываясь о таких мыслях друга, снова вернул его к ним:

– Слушай, Перец, ты бы что сделал?

– Я? – Ваня выдохнул и задумался. – Не знаю… Ты просто пойми, что Анька бы мне сказала об этом, не стала бы скрывать.

– Я тоже раньше думал, что Григорьева от меня ничего не скрывает. Ладно, не бери в голову, – Дима на секунду замолчал, а потом будто что-то вспомнив, добавил. – Только это… Пацанам не говори, ладно?

– Да не вопрос, не скажу.