Его поведение возмутило ее.

— Он — друг Мак-Арранов, родственник моих врагов Монтгомери, — елейно улыбнулась она. — Следовательно, у меня было достаточно оснований защищать себя.

— Верно, — согласился Майлс, протягивая ей одежду. — Но, если Мак-Грегор не будет удовлетворен, это может привести к новым проблемам между кланами.

Элизабет стала неохотно одеваться.

— Мне это не нравится, — пробормотала она. — И я ни за что не войду без оружия в зал, заполненный незнакомыми людьми.

— Элизабет, — терпеливо произнес Майлс. — Не можешь же ты каждый раз появляться на людях с топором! Кроме того, у этих Шотландцев есть собственные красивые женщины. Думаю, они не будут настолько околдованы твоими чарами, чтобы сойти с ума от желания обладать тобой.

— Я не это имела в виду! — резко выкрикнула она, отвернувшись. — Неужели нужно смеяться над… Он положил руку ей на плечо;

— Я не собираюсь смеяться над тобой, но тебе пора уже начать разбираться в том, что нормально, а что — нет. Я буду рядом, чтобы защитить тебя.

— А кто защитит меня от тебя? При этих словах глаза Майлса загорелись, и он ласково погладил ее по груди.

— Думаю, тебе будет приятно узнать, что никто не сможет этого сделать.

Оттолкнув Майлса, она оделась.

Майлс изобрел для Элизабет изощренную пытку: больно сжимая пальцами ее локоть, заставлял отвечать на рукопожатия более чем сотни людей Мак-Грегора. Выдержав это сущее наказание до конца, девушка рухнула на стоявший у стены стул и, дрожа всем телом, осушила бокал с вином, любезно протянутый ей Майлсом. Когда он похвалил ее, словно собаку, правильно выполнившую команду, она так презрительно усмехнулась, что рассмешила Майлса. Заливаясь смехом, он поцеловал кончики ее пальцев. — Со временем будет легче, — заверил он.

И, действительно, он оказался прав. Через несколько недель она с гораздо большей легкостью общалась с мужчинами. Майлс не разрешал ей держаться позади мужчин, когда же она оборачивалась удостовериться, что ей ничто не угрожает, успокаивал девушку.

Однажды они отправились на охоту, и Элизабет случайно отстала от Майлса. Трое рыцарей Мак-Грегора отыскали ее, и, хотя обошлись с ней довольно учтиво, она тряслась от испуга до тех пор, пока вновь не очутилась рядом с Майлсом. Сразу же пересадив ее на свою лошадь, он прижал Элизабет к себе, пытаясь успокоить, а когда этого оказалось недостаточно, то, полный страсти и нежности, занялся с ней любовью здесь же, под березой, В замке Мак-Грегора находился человек, о котором Майлс предупреждал Элизабет: Дэйви Мак-Арран, брат Бронуин. Майлс страшно не любил этого мальчишку, который был ненамного старше его самого. С презрением Майлс сообщил, что Дэйви пытался убить собственную сестру.

— Несмотря на высокомерие моих братьев, — заявил Майлс, — они готовы отдать за меня жизнь, точно так же, как и я за них. Терпеть не могу тех, кто выступает против своей семьи.

— Это как раз то, что ты советуешь сделать мне, — парировала Элизабет. — Ты умоляешь меня оставить моих братьев и отдать тебе свое тело и душу.

В глазах Майлса сверкнул злой огонек. Он вышел из комнаты, оставив девушку в одиночестве.

Элизабет подошла к окну взглянуть на людей, толпившихся внизу во дворе. Она испытывала странное ощущение оттого, что могла спокойно прогуливаться по двору, не опасаясь приставаний. Ей не надо было бояться, что придется бороться за свою жизнь. И, хотя у нее не было большого желания проверить это на практике, все равно было приятно просто думать об этом.

Мимо окна прошел Мак-Грегор, и она чуть не рассмеялась, завидев важную, тяжелую походку этого великана. Самолюбие Мак-Грегора было уязвлено сначала тем, что ему пришлось пожать руку Бронуин, а затем и Элизабет. Поэтому, когда Майлс просто вытолкнул Элизабет навстречу владельцу замка, Мак-Грегор лишь скользнул по девушке взглядом. Так с ней еще никто не обращался, и, прежде чем Элизабет осознала, что делает, она буквально забросала его вопросами, склоняя к беседе. Ей потребовалось всего несколько минут, чтобы понять: она может вить из него веревки. Ему нравились хорошенькие женщины, но он был уже немолод и начал сомневаться, нравится ли он им. Элизабет удалось довольно быстро развеять его сомнения.

Позже Майлс посмотрел на нее даже с некоторым возмущением:

— Однако ты быстро превратилась из пугливого кролика в опасную искусительницу.

— Думаешь, из меня выйдет неплохая совратительница? — поддела она. — А что? Лахман Мак-Грегор — вдовец. Может…

Она не успела закончить фразу, потому что Майлс с такой силой впился в ее рот, что у нее онемели губы. Коснувшись кончиками пальцев нижней губы, она смотрела на широкую, мощную спину удалявшегося Майлса и улыбалась. Она начала догадываться о своей власти над ним, хотя и не знала ее границ.

Пока она смотрела в окно, во двор въехали мужчины со знаками отличия Мак-Арранов. Казалось, Мак-Грегоры восприняли их появление равнодушно, но Элизабет заметила, что руки всех мужчин легли на пояс, поближе к мечу. Из замка вышел Майлс и заговорил с Мак-Арранами.

Элизабет смотрела на них еще какое-то время, а затем, вздохнув, вернулась в комнату и начала собирать вещи Майлса. У нее не было никаких сомнений, что они скоро уезжают.

Открыв дверь, Майлс слегка замешкался, но, увидев, чем она занимается, принялся помогать ей.

— В Лэренстон приехал мой брат Гевин.

— Вместе с Роджером? — быстро спросила она, не выпуская из рук бархатного плаща.

— Нет, твой брат сбежал.

Она, развернувшись, заглянула ему в лицо:

— Живой и невредимый?

На мгновение глаза Майлса расширились.

— Насколько я знаю, все при нем. — Он поймал ее за руки. — Элизабет… Она вырвалась.

— Пожалуй, тебе лучше воспользоваться услугами одной из местных красавиц Мак-Грегора и попросить ее помочь собрать твои прекрасные вещи. — С этими словами она скрылась на лестнице за гобеленом.

Глаза Элизабет наполнились слезами. Споткнувшись в кромешной темноте, она едва удержалась, чтобы не упасть, затем устало опустилась на каменную ступеньку, нарушив покой крыс, выразивших свой протест громким писком.

Она сидела и плакала, словно жизнь ее подошла к концу, понимая в душе, что причин для слез не было. В отличие от нее, Роджер вырвался из плена целым и невредимым. А теперь в замке появился Гевин Монтгомери, чтобы, несомненно, заставить младшего брата освободить ее. Завтра в это же время она, возможно, будет на пути к дому. Она не будет более пленницей, а получит свободу и сможет отправиться домой, к семье.

Звук, раздавшийся где-то на верху лестницы, заставил Элизабет обернуться, и, хотя ничего не могла разобрать в темноте, она догадалась, что это Майлс. Инстинктивно Элизабет протянула ему навстречу руки.

Майлс сжал ее с такой силой, что, казалось, у нее хрустнули ребра, но она лишь крепче прижалась к нему. Они походили на двух прячущихся от родителей детей, напутанных грозящим завтра наказанием в стремящихся извлечь максимум возможного из сегодняшнего дня.

Для них не существовало ни пыли, ни грязи, ни злобных маленьких глаз, наблюдавших за ними. Срывая друг с друга одежду, они слились в долгом, страстном поцелуе. Необузданность их чувств приводила Элизабет в смятение. Она уже успела привыкнуть к тому, что Майлс обращается с ней нежно и ласково, но, когда в порыве страсти она ногтями впилась в него, он, казалось, совершенно обезумел. Ступеньки больно упирались в спину девушки, когда Майлс, приподняв ее за бедра, со слепой, почти звериной яростью овладел ею с такой страстью, о которой она могла только мечтать. Уперев ноги в ступени, Элизабет со всей силой своего молодого тела резко выгнулась.

Пронзившая обоих молния опустошила тела любовников. Дрожа от возбуждения и поддерживая друг друга, они не смели разжать руки, словно опасались умереть от лишнего движения.

Первым пришел в себя Майлс.

— Нам надо идти, — устало прошептал он. — Нас ждут внизу.

— Хорошо, — согласилась Элизабет. — Большой брат зовет… — Даже в темноте она почувствовала на себе взгляд Майлса.