Почувствовав, как его челюсти напряглись, Ревик оглядел ряд лиц. Он ощутил, как его собственное недоумение отразилось на лице, когда он сосредоточился на Териане и Касс.

Почему они просто не накачали его наркотиками?

Ответ был очевиден, но знание ответа ничего не проясняло.

Они хотели, чтобы он оставался в сознании, или нуждались в этом. Почему?

Он пристально посмотрел на Касс. Она наблюдала за ним, сложив тонкие руки и поджав губы.

Раньше, во время пауз между схватками, Ревик был занят своими мыслями, пытаясь решить, кто из видящих, стоящих перед ним, на самом деле находится в комнате. Он перебирал их всех, но в конце концов решил лучше исходить из предположения, что никто из внутреннего круга Тени не присутствовал здесь на самом деле. В любом случае, зачем им рисковать своей шкурой, даже имея щит?

Это ещё один зеркальный зал, только с несколькими дополнительными физическими опорами и менее сложным назначением.

Он находился в клетке для захвата, во всех смыслах и отношениях.

Охранники, скорее всего, были настоящими.

Знание этого не очень помогло Ревику и не ответило на вопрос о том, почему охранники просто не вышли за дверь, не закрыли её и не отравили его газом, пока он не отключился бы. Даже он не смог бы оставаться в сознании, если бы они избили его достаточно сильно.

Им нужно, чтобы он оставался в сознании.

Но почему?

— Бессмысленно задавать себе эти вопросы, племянник, — голос Менлима смягчился, сохраняя эту сводящую с ума нить сочувствия. — Мы не можем на них ответить. Ты достаточно умён, чтобы задать их, но ты должен знать, что я не дам ответа, который удовлетворит тебя.

Ревик поймал себя на том, что тоже верит в это, но не в том смысле, который подразумевал его дядя.

Всё здесь было чертовски знакомым.

То, как они вплетались в его свет, было знакомым. То, как они старались подкупить его свет, усиливая его через свою конструкцию, пытаясь заставить Ревика тоже хотеть этого.

Но сейчас это ничего для него не значило.

Ничто из того, что они ему предлагали, не имело никакого значения.

В молодости Ревик был достаточно глуп, чтобы гордиться тем, что имеет доступ к такому большому количеству света и структур. Ему показалось, что это что-то говорит о нём. Он думал, что это делает его особенным.

Теперь это казалось бредом сивой кобылы.

Это усиление его света показалось фальшивым, бессмысленным, как только он перестал нуждаться в нём. Он помнил, как всё было по-другому, когда он был моложе. Тогда это было похоже на наркотик — вкус во рту и ощущение заряда, которого он жаждал. Оно сверкало в его свете, как кокаин для aleimi. Это заставляло его чувствовать, будто он может сделать всё что угодно, но так и наркоман думал, что он может сделать всё что угодно, сидя в халате на своей кухне.

Ревик чувствовал то же самое, когда работал на Салинса, даже в те несколько месяцев, когда стоял во главе нового Восстания.

Вполне логично, что он смешивал этот заряд с настоящими наркотиками, ещё когда работал на Шулеров. В некоторые из тех лет он принимал много наркотиков, обычно с Терианом, но и с другими тоже. Тот горький привкус в горле и носу после того, как он втягивал полоску, был похож на свет Дренгов. Зависимость, да — но также и суровая, отвратительная реальность, проступившая, как только зависимость ослабела, как только он смог посмотреть на неё объективно.

Сам факт зависимости пугал его меньше, чем раньше — вероятно, потому, что всё в этой зависимости стало менее привлекательным, чем прежде.

Может быть, со временем это изменится. Странно, но впервые Ревик усомнился в этом. Что-то в нём наконец изменилось — возможно, безвозвратно.

Здесь, внизу, заряд казался сильнее.

Даже сейчас он был сильнее. Они только начали взламывать его свет, но это чувство умножалось с каждой секундой. Ухудшилось не только чувство вторжения, но и ощущение, будто его вытащили из его тела, будто его свет покрыт отвратительным дерьмом, делающим Ревика маниакальным, агрессивным, холодным.

Теперь он чувствовал это сильнее, с тех пор как…

Разум Ревика запнулся и замер.

Он оглядел побеленную комнату, наполовину ослепнув, когда частички мозаики встали на свои места. Правда поразила его, как удар, настолько очевидная, настолько, бл*дь, очевидная, что он не мог заставить себя не заметить её, как только она стала ясной в его глазах.

Боги, он был идиотом.

Он был слепым дураком.

Это его свет.

Им нужно держать его в сознании, потому что его собственный грёбаный свет питал какую-то часть конструкции. Они использовали его всё это время — вероятно, и в Южной Америке тоже. Балидор сказал, что они взломали эту проклятую конструкцию в Аргентине только после того, как свет Ревика сокрушили, после того, как его структуры повредились до такой степени, что перестали работать.

Балидор признался, что он вообще не мог проникнуть в первичные структуры этой конструкции, пока это не произошло. Он предполагал, что действие по отключению света Ревика каким-то образом повредило конструкцию, возможно, направив через неё слишком много энергии и закоротив её — но гораздо более простое объяснение смотрело им всем в лицо.

Нокаут Ревика равнялся нокауту части конструкции.

Всё это время они пользовались его светом.

Они и теперь им пользовались.

Они использовали его структуры — сами его способности — для питания своей конструкции с тех пор, как он впервые приземлился на Манхэттене. Вот почему Элли так ясно ощутила эту конструкцию, когда они вернулись из Южной Америки. Вот почему он чувствовал это так ясно, почему он ощутил себя полностью погруженным в эти болезненные нити почти сразу же, как они проникли за карантинные стены. Даже после того, как Балидор рассказал ему, какой неуловимой эта конструкция казалась остальной команде разведчиков — даже ему, даже Тарси — Ревик не понял правды.

Он был одним из бл*дских столпов их проклятой сети.

Он был столпом — тем самым столпом, который Балидор не смог опознать.

Неудивительно, что Менлим не хотел, чтобы Ревик использовал свой телекинез. Он не только защищал свет Ревика от повреждений — он знал, что если Ревик воспользуется своим телекинезом здесь, это взорвёт его собственную бл*дскую конструкцию и, возможно, освободит Врега и остальных наверху.

Неудивительно, что они с Врегом так и не смогли как следует разведать эту проклятую штуку.

Одним из универсальных качеств всех конструкций было то, что ты не мог ясно видеть их, когда находился внутри. Если Ревик представлял собой структурный столп и в конструкции Менлима, и в конструкции Адипана, это связывало их… затмевало основные структурные точки для всех членов проклятой инфильтрационной команды.

Они были слепы к этому по той простой причине, что нужно полностью находиться вне конструкции, чтобы ясно видеть её.

Ревик уставился на ряд лиц перед собой, когда всё встало на свои места.

Как только это произошло, он внезапно понял, что должен сделать.

Он должен покончить с собой. Использовать телекинез и вырубить эту бл*дскую конструкцию навсегда, уничтожив собственный свет. Может быть, он даже успеет сделать это вовремя, чтобы Балидор сумел найти Менлима и его дружков до того, как они убегут. Может быть, он успеет сделать это вовремя, чтобы Врег и Джон нашли Касс и Фиграна и спасли его дочь.

Может быть, он успеет сделать это вовремя, чтобы взорвать всё это бл*дское шоу до небес.

— Племянник! — Менлим поднял руку. — Не спеши, сын мой!

Ревик издал смешок, наполовину наполненный неверием.

Он вышел хриплым, сдавленным, лишённым юмора.

Похожее на череп лицо Менлима не шевельнулось. Он уставился на Ревика, и в его бледно-жёлтых глазах отразился какой-то смысл.

— Если ты это сделаешь, Нензи, это ничего не решит. Мы попросту заменим тебя. Если ты хочешь снова увидеть свою дочь…