– Саныч!! – Прижавшись лицом вплотную к давно немытому стеклу окна, он тщетно пытался разглядеть, что там в избе и там ли Саныч. Стекло вмиг запотело от его проспиртованного дыхания, что еще более уменьшило шансы разглядеть, что же там внутри дома.

Внезапно позади него щелкнула ветка под чьей то ногой. Сердце екнуло. Стараясь предать естество своему движению, Колюня медленно, словно ничего не произошло повернул голову. Забор из посеревших от времени досок, кусты черноплодки и пожухлой смородины, редкие подсолнухи и вездесущая облепиха. Никого. Но ведь щелкнуло что то же. Колюня глубоко вздохнул. Может кошка или крысаки. Бог его знает, где они тут копошатся, бегая и шевеля всякий хлам во дворе. Главное, что не Саныча жена подкралась к нему сзади. Колюня ухмыльнулся, отгоняя от себя эту крамольную мысль и снова повернулся к окну.

– Твою ж ты мать, тебя раз тебя! – воздух залпом вышел из легких, заставляя раскрывать рот словно рыба выброшенная на берег. Шумно сглотнув, что бы с трудом сделать следующий вздох, Колюня чуть не потеряв сознание от неожиданности и ужаса, вылупился на окно. Прямо через стекло на него смотрел бледный как мел Саныч. В белой ночной рубашке с какими то синюшными синяками под раскрасневшимися, слезящимися глазами он смотрел мимо Колюни. Туда где раздался хруст, с ужасом промелькнуло в голове у Коли. Быстро обернувшись и снова никого не углядев, он придвинувшись к окну, постучал костяшками пальцев по стеклу, напротив лица Саныча, привлекая его внимание.

– Саныч!! Ты че? Перебухал вчера что ли? Вылитый вурдалак! Чуть инфаркт мне не обеспечил!!!

Саныч вопреки ожиданиям почти никак не прореагировал. Лишь медленно вперился взглядом в Колюню.

– Да что ты как волчара то смотришь? Саныч!

Тут, где то за углом звонко громыхнуло железом. Жена Саныча поставив ведро для сорняков с грохотом швырнула в него опостылевшую за утро тяпку. С хрустом распрямила спину, охнула, снова потянулась и матерясь под нос, двинулась в избу.

Ну все – баста. Колюня стал расторопно сдавать к калитке. Саныч, проводив его мутными глазами, медленно, словно дым из печной трубы холодным осенним вечером, растворился за тюлевыми занавесками.

– Так и лето пройдет Серый! – Андрюха, оседлав ржавое ведро без ручки исподлобья глядел на задумчиво курящего Андрюху. – Хрень это все полная, что люди говорят! Я вчера сам мимо Ивановского дома проезжал, так он там прикинь- шашлыки учинил, радостный, лук кольцами нарезает и улыбается такой! Бородища стремная клоками торчит, но трезвый вроде!

– Когда он трезвый то был? – Серега, наконец выйдя из раздумья, вперился Андрюхе в глаза, сканируя его на предмет брехни. – Да и шашлыки откуда? Денег у него только на водку и хватало!! Если только собаку какую на мясо пустил! Твоя псина на месте?

– Моя то на месте! – Андрюха встав с ведра, поставил на него ногу. – Ну а про Саныча ты чего слышал?

– Да чего твой Саныч? Иванова почему не арестуют? Куда он на целую неделю пропадал? Не зря же менты дом ему опечатали, а он появился и все ободрал! Может он маньячина как тот, которого в том году в Подмосковье поймали! Помнишь по телику еще показывали, на фотороботе рожа страхолюдная! Людоедом оказался! Всех жертв молотком забивал, потом часть трупаков жрал, а часть просто убивал.... а, насиловал потом! Точняк!

– Ага! Скажи еще, что он Профессора на шашлык пустил! Все думают в лесу сгинул, ищут, переживают! А он – вот! У Андрюши алкаша на шампурах! Изнасилованный к тому же!

– Да ну тебя! – Серега округлил глаза в деланном ужасе – А про Саныча- странный он стал! Жена его даже из избы не выпускает, к участковому и то не пустила, Леванов сам к ним приходил, про профессора расспрашивал.

– Профессора уже пятый день ищут! – мать говорит, солдат с кинологической части с собаками аж два грузовика набили, да только пока все без толку!

– А с нашими пацанами что? – Серега с какой то надеждой посмотрел Андрюхе в глаза, словно ожидал, что тот сейчас скажет – Да нашлись они, собственно и не пропадали вовсе! Пошли в лес и заплутали или еще что. Но Андрюха лишь пожал плечами.

– Мишкин батя мужиков знакомых из города привез, теперь они вместе с солдатами ищут.

– Да уж, мать меня вообще теперь с трудом куда то пускает, говорит, как только починят телефон поселковый, позвонит отцу, что бы он нас в город увез. – Серега глубоко вздохнул, – Накрылось лето!

– И чего? Уедешь? И все? До следующего года? – Андрюха расстроено пнул ногой ржавое ведро, словно оно было виновато во всех грехах свалившихся этим летом на их поселок.

– Пока нет, говорю ж телефон не работает! Правда мать говорит, что сходит к участковому, от него позвонит, но пока не ходила.

– Да уж дела, может на рыбалку?

– Тебе охота? – Андрюха прибил противно жужжащего комара, так и норовившего присосаться к нему прямо сквозь тонкую ткань футболки. – Жара ведь, клевать не будет все равно!

– Ну что теперь, так и сидеть в поселке, до конца лета?

– Тсссс!!! – Андрюха резко пригнувшись, поманил Серегу за собой в кусты, – Давай быстрее!

– Да чего там?

– Смотри! – Андрюха, присев на корточки за кустами малинника, кивнул в сторону магазинчика примыкавшего своей тыльной стороной прямо к их леску. Там, едва слышно тарахтя моторами остановились две машины, огромный американский джип и новомодный мерседес. Чем они отличались мальчишки не знали, знали, только что на мерседесах ездили или бандиты или депутаты, ну и артисты еще всякие! Владельца джипа они знали- он принадлежал местному бандюку Толику Толстопузу. Ему же принадлежали оба магазина – на дачах и в поселке, а так же небольшой рынок у станции, магазин стройматериалов и как поговаривали часть грузовиков, что возили песок из карьера в соседнем поселке. Мерседес, даже будучи местным Андрюха, видел впервые.

– Кто это? – Серега деловито полез под прикрытием кустов поближе к магазинчику, – Айда Андрюх, посмотрим что там происходит. Андрюха всегда готовый на приключения пополз следом.

Вскоре они очутились практически вплотную к магазину. Помимо Толстопуза около машин стояло еще трое мощных, короткостриженых парней, явно не местных. Толик громогласно вещал на всю округу, красноречиво жестикулируя толстыми пальцами и тыча ими попеременно, то на магазинчик, то куда-то в даль. Мальчишки прислушались.

– Диман! Эта канитель уже тут повсюду! Мало того, что погоны по беспределу телефоны все пообрубали, мне еще ввоз товара закрыли!!! Что у Спиридонова, что у Выселок!! Что это за херня? У нас что, менты по беспределу стали жить, с какого ляда на дорогах кордоны? Меня даже не выпускают!! Я что- пешка что ли какая?

Один из бритых мордоворотов, видимо Диман, дружески хлопнул Толстопуза по плечу.

– Да все в порядке Толяныч! – Диман осклабился, демонстрируя сверкнувшие на солнце фиксы, – Мы за это уже подьяснялись у мусоров, говорят, что то там с ракетной части ценное украли негодяи какие то! Да еще пропал кто-то у вас тут! Говорят маньячина какая-то завелась! Не знаешь такого?

– Да там все давно уже потырили, да на цветмет сдали! – Толика явно не устраивала эта информация. – У меня вон, – его рука ткнула практически в укрывшихся за кустами мальчишек, от чего сердце у них ушло в пятки, – Раз магазин, два магазин, в Виноградово, в Выселках, в Ерёмино! Еще пару дней и баста! Одна кола да семки останутся! Мне чо? Воробьев ими кормить? А маньячина тут одна! Энто я!

Братва заржала, весло глядя на распалившегося Толика.

– Да ни кипишуй! Ментоны говорят скоро уже управятся! Ты пока не рыпайся на кордоны, не барагозь! Пару дней перекантует потребитель! Пойдем за Дубну лучше потрем! Там дела поважнее намечаются чем ларьки эти!

Достав из карманов дорогие сигареты, братки закурили и зашли внутрь магазина, откуда через минуту , дабы не мешать переговорам, вышла продавщица Танька и низкорослый киргиз, что терся при магазине работая то грузчиком , то дворником, а иногда даже подменял саму Таньку, когда той нужно было срочно смыться по делам.