Сета не оставляла мысль, что всего за несколько ночей, что он провел, борясь с навалившейся на него болезнью, в городе что-то неуловимо изменилось. Словно в вечно холодном воздухе Хада появился новый запах, от которого у всех кружилась голова, и было желание изменить свою жизнь, даже если для этого пришлось бы расстаться с самой жизнью…

Давление тюремной ауры то нарастало, то слабело, и Сет уже подумывал о том, чтобы сделать еще пару глотков целебного вина, когда вошедший в кабинет демон-надзиратель громко произнес:

– Осужденная доставлена!

Сет с любопытством посмотрел на входившую в кабинет демоницу. Первое, что бросалось в глаза, были длинные волосы, обрамлявшие бледное, худое лицо, большие и уставшие черные глаза. Широкая и грязная одежда, казалась с чужого плеча или выданной в тюрьме арестантской формой но, присмотревшись, Сет пришел к выводу, что демоница, скорее всего, просто похудела за несколько ночей, проведенных в этих жутких условиях.

Она спокойно шла к Сету, ничем не выдавая мыслей и обуревавших ее чувств. Сет молча разглядывал Гибеллину, которая в свою очередь смотрела на него. Она казалась равнодушной, но опытным взглядом Сет разглядел еле заметные признаки волнения, таившуюся в глубине ее больших глаз тревогу.

Он знаком предложил ей садиться в кресло, но она продолжала стоять, словно ожидая не простого кивка, а вежливого приглашения. Мысленно пожав плечами, Сет негромко сказал:

– Доброй ночи, сударыня. Прошу вас, присаживайтесь.

Не отводя взгляда, Гибеллина произнесла:

– Я вас знаю.

– Меня многие знают, – усмехнулся Сет, – но это не повод разговаривать стоя.

– Что вам нужно? – Гибеллина продолжала стоять, даже не взглянув на предложенное кресло.

Это было необычно. При общении с грешниками Сет придерживался простой тактики: он задает вопросы, а они, со всей возможной поспешностью стараются быстро и полно отвечать на них. Этот разговор с самого начала складывался не так. Впрочем, Сет был опытным следователем, и его не так-то просто было сбить с толку. Пожав (и уже не мысленно) плечами, он сам уселся в одно из кресел, и сказал:

– Если вам удобно стоять, ваше право. А я, с вашего позволения, все же присяду.

Гибеллина взглянула на столик, на котором стояла бутылка вина.

– Налейте мне вина, граф, – она прошла к креслу и, сев в него, добавила, – здесь очень холодно, – помолчав, она добавила, – и тоскливо. Говорят, это вино снимает тоску.

Наполнив бокал, Сет протянул его Гибеллине, и с легкой усмешкой произнес:

– Вы всегда такая?

Отпив немного из бокала, Гибеллина посмотрела на него:

– Какая?

– Вы ведете себя так, словно это я узник, а вы приехавший по мою душу дознаватель.

– Так вы приехали по мою душу?

Гибеллина смотрела ему прямо в глаза, и от этого взгляда Сету сделалось неуютно. Он подумал, что для осужденной на пожизненное заключение в Тартаре она ведет себя слишком дерзко и вызывающе. Впрочем, возможно она и вела себя так, потому что терять ей было уже нечего, так почему бы и не понаглеть напоследок. Это многое объясняло, но Сет чувствовал, что дело не только в безразличии к своей участи.

– Ваша душа мне ни к чему, – наполнив свой бокал вином, он продолжил – я, знаете ли, по другой части.

– Я знаю, – Гибеллина поставила бокал на столик, – вы граф Раум, следователь по особо тяжким грехам.

Сет улыбнулся.

– Что ж, вы знаете, кто я такой, я знаю, кто вы, – начал Сет, но продолжить не удалось.

– Вы уверены, что знаете, кто я? – С вызовом перебила демоница.

– Гибеллина Баст, служащая Департамента почты, осужденная на пожизненное заключение в Тартаре, – Сет спокойно смотрел на нее, – все верно?

– Вы забыли упомянуть, что я правнучка Хельмуга, который служил самому Денницу и внучка Дорана Баст, ближайшего соратника и друга Ушедшего, – гордо произнесла Гибеллина.

Сету заметил, как при этих словах ярко сверкнули ее глаза. Впрочем, это могло быть отражением пляшущего в камине пламени. Он кивнул и произнес:

– Хорошо. Если мы закончили представляться, давайте перейдем к делу.

Гибеллина лишь пожала плечами. Весь план допроса был нарушен. Вместо того чтобы доминировать, Сет как-то неожиданно сам оказался в роли подчиненного. Справившись с внезапно возникшим раздражением, он сделал глоток и, поставив бокал, сказал:

– У меня к вам несколько вопросов. Скажите, как часто вы приносили письма герцогу Агваресу?

Гибеллина не торопилась отвечать. Помолчав несколько мгновений, она вдруг спросила:

– Почему вас это интересует? Меня уже осудили, а те три ночи, что дали на апелляцию, вряд ли что-то изменят. Да и кто захочет пойти против всемогущего герцога?

В ее голосе слышались горечь и обида, и Сет подумал, что не так уж она и не права. Но он хотел разобраться. Была вероятность, что покушение на герцога как-то связано с «Книгой Суккуба», точнее тем, что герцогу удалось прочесть ее, и если Агварес не фантазировал, это стоило иметь в виду.

– Сударыня, – начал он, – я не хочу говорить о том, кто и как выполняет свои обязанности. И ваше происхождение, уж простите, сейчас меня мало волнует. Меня интересует это дело, и поверьте, это не праздное любопытство.

– Но зачем вам это? – Гибеллина смотрела на него с явным удивлением в глазах, – Разве в вашей власти изменить приговор?

«Упряма как…!» – С досадой подумал Сет, но вслух произнес следующее:

– Я ознакомился с вашим делом и могу сказать, что мне не совсем понятно, почему вас признали виновной. Поэтому я хочу знать, доставляли ли вы прежде почту в дом герцога Агвареса.

– Да, и не раз, – спокойно ответила упрямая девица.

– И кому вы ее передавали?

– Обычно слугам, – Гибеллина помолчала и, после короткой паузы, добавила, – тому, который… умер.

– Так, – Сет мысленно отметил, что она начала отвечать на его вопросы, – понятно. А как часто вам приходилось вручать почту лично в руки герцога?

– Никогда, – после едва заметной паузы ответила осужденная.

– И вас не удивило, что в этот раз письмо нужно было передать лично в руки Агвареса?

– Удивило, но я подумала, что это, возможно… любовное письмо.

– Любовное? – Сет с удивлением посмотрел на нее, – Почему вы так решили?

– От конверта пахло ароматическим маслом.

– Мне тоже так показалось! – Согласился Сет, – А вы можете сказать, каким именно?

– Да, – Гибеллина отпила глоток вина, – это масло Офана, которое можно приобрести только у госпожи Хат.

Сет был знаком с упомянутой госпожой, он и сам не раз покупал масла и благовония у известной всему городу парфюмерши, которая единственная знала состав популярного масла.

– Я смотрю, вы неплохо разбираетесь в этом, – заметил он, видя, как дернулись уголки ее тонких губ.

– Я была ее ученицей, – ответила Гибеллина, – пока она не заявила, что я собираюсь украсть ее секреты.

– Что послужило поводом для подозрений?

– Поводом? – Гибеллина откинулась на спинку кресла, сделала небольшой глоток, – Не было никакого повода. Ей не понравилось, как я разговаривала с ее любовником Малаком. Точнее, как он разговаривал со мной.

– Она приревновала вас к нему и…, – Сет не хотел говорить «выгнала», но пока он подыскивал замену, Гибеллина сама произнесла это слово.

– Она выгнала меня. Грозила даже подать в суд.

– Но своей угрозы не выполнила?

– Конечно, нет, – Гибеллина покачала головой, – мы обе знали, в чем причина, а на суде это могло открыться, и тогда от нее ушла бы одна из самых постоянных и щедрых покупательниц – жена этого кобеля.

– Ясно, – Сет сделал вид, что не расслышал, как она отозвалась об одном из самых богатых демонов Хада, – вернемся к письму. Почувствовав запах масла, вы решили, что письмо любовное, так?

– Да. Всем известно, что герцог не так давно развелся со своей женой.

– Вы кому-нибудь говорили об этом?

– Зачем? – Гибеллина с удивлением посмотрела на него, – Какое мне до этого дело?