— Ненавижу рыдать. И очень не хочу быть слабой, — Нина шмыгнула носом, не заботясь, насколько невоспитанной выглядела.

— Ты не слабая. Ты одна из самых сильных людей, которых я только знаю. Я никогда не встречал никого похожего на тебя.

— Аналогично, Крид, — она крепче прижалась к нему. Ей было хорошо. Наконец-то Нина согрелась и теперь не хотела двигаться.

Долгое время они просидели так, обнявшись на диване и глядя на огонь. Танцующие языки пламени гипнотизировали Нину, оранжевые и красные, иногда потрескивавшие.

Крид первым прервал молчание.

— Мы были в небольшой деревушке Западного Ирака, — тихо заговорил он. — Я поехал туда со своим шурином и по совместительству лучшим другом Крисом. Он был мне братом, понимаешь? Нас послали помочь с гуманитарным проектом по восстановлению местной школы, разрушенной во время бунта. Казалось бы, безопасное задание, — вслух размышлял Крид. — Охрененно глупо, да? Подметать полы, поднимать парты и раскладывать мел, — в его голосе слышалась горечь. Нина навострила уши и старалась не шевелиться, чтобы ненароком не перебить его. Вскоре Крид продолжил. — Там был ребенок. Почти подросток. Пришел поблагодарить нас. Сказать спасибо за ремонт школы. И знаешь, что я нахрен сделал, Нина? Я пошел к грузовику, чтобы принести парню бутылку воды. Пока я был на улице, он взорвал бомбу, привязанную к своей груди. Меня ранило, но я выжил. Хуже всего то, что в тот день меня не покидало дурное предчувствие. Интуиция буквально сходила с ума, но я отмахнулся от нее, ведь остальные ничего подозрительного не заметили. Погибшие парни? Нина, они были мне братьями. Особенно Крис, — у него дрогнул голос.

— Крид, — только и смогла прошептать Нина. А что еще она могла сказать?

— Я любил его. Любил свою сестру и Кейли. После гибели Криса я переехал к ним, чтобы помогать им и заботиться о них.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском огня. Нина чувствовала потребность что-нибудь сказать, но не находила слов, поэтому молчала.

— Во всем мире нет ничего страшнее потери любимых, — Крид напрягся, обняв ее крепче и прижав к себе.

Высунув руку из-под одеяла на холодный воздух, она погладила Крида по щеке, потирая пальцами колючую щетину. Он посмотрел на Нину, и ей показалось, что в его глазах отражалась любовь сильнее, чем можно было от него ожидать. Сильнее, чем Нина заслуживала. Крид открыл рот, и она задержала дыхание в ожидании его следующих слов.

— Нужно найти поленья, — выражение его лица стало отстраненным, голос холодным. Резко, но бережно Крид встал и, устроив Нину в углу дивана, направился на кухню, освещая себе путь фонарем.

Какого черта? У нее голова шла кругом от того, как они сблизились за последние несколько минут, как комфортно им было вместе, и что она чуть не выпалила заветные слова.

«Я тебя люблю»

Если бы Крид произнес их, она бы ответила тем же. Причем совершенно искренне.

Немыслимо и глупо. Очевидно, ее сердце больше не подчинялось здравому смыслу. Потому что Нина влюбилась в Крида окончательно и бесповоротно.

***

— Ого, Крид, из тебя превосходный повар, — улыбнулась Нина, доедая вторую банку яблочного пюре и закусывая пшеничным печеньем.

— Выбор невелик, дорогая, — Крид глотнул из найденной на кухне бутылки «Бекс» и передал ее Нине.

Попробовав пиво комнатной температуры, она поразилась тому, каким вкусным оно ей показалось. Особенно если учесть, что Нина никогда не любила пиво. На заднем дворе не нашлось насоса, поэтому они засели в гостиной с пивом и кувшином классического гавайского пунша, вкус которого помнили с детства. Нина не могла вспомнить, когда в последний раз его пила.

— Крид, ты ведь в курсе, что под одеялом я по-прежнему голая? — спросила она, возвращая Криду бутылку.

— Нина? Последний час я только об этом и думаю, — в свете огня она видела, как его губы изогнулись в ухмылке.

— Пошляк. Можешь найти мне какую-нибудь одежду?

— Меня устроит, если ты еще немного походишь голышом, — поддразнил он.

— Крид! Пожалуйста.

— Ладно, — он встал и отправился на поиски.

Согрев ее, он настоял, чтобы самому себе сделать перевязку. Нина почти не спорила. От стресса и холода у нее тряслись руки, и едва ли она справилась бы с обработкой раны, даже самой незначительной.

Крид нашел еду, и они перекусили несколькими уцелевшими продуктами с кухни. Насытившись, Нина внезапно почувствовала навалившуюся усталость. Но сначала ей нужно было найти сменную одежду. Снятые вещи попахивали попкорном и табачным дымом с нотами одеколона Лэндона. Запахи могли спровоцировать паническую атаку, которой Нина всеми силами старалась избежать.

Примерно через пятнадцать минут Крид вернулся с охапкой одежды.

— Вот, — сказал он, демонстрируя джинсы. — Ближе всего к твоему размеру. Знаешь, если бы ты не была коротышкой…

— Эй! В отличие от тебя, я не громила.

— Громила? Милая, меня называли многими словами, но громилой впервые.

— Я могу подогнуть штанины, — пожала плечами Нина. — Или обрезать их.

Еще Крид принес простую серую спортивную толстовку и белые носки.

— Я подумал, ты не захочешь надевать чье-то нижнее белье, — добавил он.

— Уж лучше я буду ходить вообще без него, — пробормотала Нина.

— Будет охрененно горячо.

— Неважно. Хочу перед сном одеться. Ночью мы оба должны быть готовы. На случай, если, ну, ты понял.

— Понял, — Крид говорил хрипло и без намека на веселье.

Нина посмотрела на него. Необходимость выбраться из-под одеяла и переодеться нервировала. Что само по себе было смешно. Они уже переспали. Крид итак все видел. И трогал. И облизывал. Нина задрожала, на этот раз от желания.

— Значит, я отойду и переоденусь… — она многозначительно замолкла в надежде, что Крид поймет намек.

— Нет.

— Нет?

— Сначала я тебя очищу.

— Я такая грязная? — ладно, Нина и впрямь была грязной. Она ужасно пахла и хотела освежиться. К сожалению, водопровод не работал, насоса на улице не было, так как же Крид планировал купаться?

— Я нашел в ванной упаковку детских влажных салфеток.

— О, — почему-то Нину не испугал тот факт, что раньше в доме жил ребенок, конечно, уже умерший. Разумом она понимала извращенность своих чувств. Наверное, в тот вечер Нина просто была слишком уставшей. Или, возможно, она охладела к реалиям нового мира и научилась отстраненно воспринимать трагедии.

— Я подумал, что после всего случившегося… — Крид казался необычайно застенчивым, словно не знал, как Нина отреагирует на его предложение. Тем не менее, он был прав. Ей хотелось стереть пот, грязь и ужас минувшего дня.

— С радостью, — прошептала Нина. — Пожалуйста, помой меня. Мне нужно снова стать чистой.

— Откинься на спину, — Крид нежно подтолкнул ее, все еще закутанную в одеяло, и уложил. Сам он сел на край дивана и вытащил из упаковки салфетку. — Закрой глаза, — прошептал Крид хрипло и тихо.

Нина почувствовала прикосновение прохладной ткани сначала к своей шее, затем к щеке. Крид нежно обтер ей лоб и подбородок, смывая следы пота, грязи и высохших слез. Вернувшись к ее горлу, он мягко охладил тканью кожу.

Хрустнула упаковка. Вытащив вторую салфетку, Крид распахнул одеяло, и Нина почувствовала прохладу воздуха. Спускаясь ниже, Крид начал вытирать ее плечо. Она задержала дыхание в ожидании освежающего прикосновения к своей груди.

Ей не пришлось долго ждать. Уже через мгновение он провел тканью по ее правому соску и слегка потер его. Когда тот сморщился от холода, Крид переместился к левому и, проделав то же самое, гортанно рыкнул.

Нина не открывала глаза, купаясь в блаженстве и заботе. Влажной салфеткой он очистил кожу под ее грудью и, обведя пупок, спустился вниз до линии бикини. Нина непроизвольно ахнула, готовясь к интимному касанию, которого так и не последовало.

Встав с дивана, Крид устроился на полу у нее между бедер и принялся педантично обтирать пальцы ее ног.