Я села рядом, положила его голову на мои колени, как когда-то делала моя мать, когда я была совсем-совсем маленькой… гладила его по волосам и рассказывала, а он внимательно слушал…

— А если те земли будут высоко? — спросил вдруг, — Рядом со звёздами? Я люблю звёзды. Они светятся так необычно…

— Земли рядом со звёздами? Можно и так, — согласилась…

А потом он уснул. И я решила дать ему поспать, а потом пойти за целебными травами… Ноги болели… И глаза закрывались сами… он вдруг подвинулся.

— Ляг рядом, — сказал.

Прижалась к его тёплому боку, пахнущему травой, грязью и потом от долгой дороги. И уснула.

Мне вдруг приснилось, что я лежу и смотрю… Как будто вот та я вот там сплю, и ещё я стою рядом и смотрю сверху вниз на нас. Вдруг Кьякью поднялся… Один Кьякью поднялся, а второй продолжал лежать рядом с той мной… Который поднялся был какой-то странный… как густая дымка… Он грустно посмотрел на меня, ту, которая лежала. Грустно посмотрел на звёзды.

— Почему так? — спросил.

Но никто не ответил ему.

Вдруг вспыхнула красная искра внутри него. Ярко-ярко вспыхнула. И потянулся вдруг к нему свет от разных звёзд… Он протянул правую руку к свету звёзд… и лучи от звёзд почти у самой его руки сплелись в один комок… сначала тусклый… потом он стал ярче…

— Я хочу, чтоб были необычные земли, — твёрдо сказал он, посмотрев на звёзды, — Там люди смогут летать. Там будет спокойнее жить, чем здесь. Там женщины будут сильнее, чем здесь. Там слабые и усталые смогут стать сильными. Вы можете мне помочь?

Но звёзды молчали. И только ярко светился звёздный свет, свернувшийся комком на его руке…

— Я хочу найти необычные земли! — отчаянно выдохнул он, — Я хочу, чтоб хотя бы где-то я смог стать сильным-сильным! Я не хочу, чтобы всё закончилось так! Не хочу!

И ярко-ярко вспыхнула красная искра внутри него. На миг свет, хлынувший из неё, затопил всё вокруг, а потом… потом я снова смогла видеть… И я увидела, как красный свет из той искры внутри него медленно сплетается со звёздным светом, свернувшимся в комок… Маленький комок из сияющих травы и воды… Он медленно рос, вдруг засиял ещё ярче… и вдруг словно в щель между стволами деревьев и кустов я увидела внутри этого комка землю… Там деревья были пониже… там ручьи журчали громче… там было голубое небо… в котором появлялись птицы… там среди рек появлялись острова…

— Я смогу, — сказал Кьякью, прижимая к себе маленький светящийся клубок внутри которого появлялись какие-то новые, ещё маленькие земли, с реками, ручьями, островами…

Он подошёл ко мне, той, лежащей. Склонился над ней, погладил по голове.

— Подожди меня, — сказал тихо, — Там дни будут лететь быстрее. И я успею всё сделать. Придумать, как людям жить спокойнее. Научу людей жить спокойнее. Выращу много деревьев с вкусными плодами. Там усталые люди смогут отдохнуть. Там смелые, но слабые и добрые как ты смогут стать сильными… Ты сможешь отдохнуть там, когда устанешь… Ты сможешь летать там, как птицы… Я успею… там дни будут лететь быстрее. Ты только подожди меня здесь. Я… здесь быть уже не могу… пока… но я найду способ вернуться… только подожди меня здесь…

И мой Кьякью ушёл по лучу из звёздного света, прижимая к груди разрастающийся комок из света его искры и света звёзд… светящийся комок, в котором росли новые земли…

Я кричала ему, но он не слышал меня… Он уходил. Всё дальше и дальше… Мне было всё равно, будут ли где-то земли, где я смогу летать! Мне самое важное было — быть рядом с ним! Я обещала ему быть рядом с ним! Почему он не слышит меня? Почему?!

Проснулась, когда только-только начало светать. Не понимаю. Я прижималась к боку моего воина, а он был тёплый… Испуганно села…

Кьякью спал. Его лоб, его лицо, его бок были холодными… Как тело моего отца, когда его принесли с той неудачной охоты…

Я испуганно трясла его, кричала… а он молчал… он спал… он уснул навсегда…

Плакала, кричала, трясла его, плакала, снова кричала…

Сильные, жёсткие руки резко подняли меня, встряхнули…

Предводитель чужаков поднял меня так, чтобы мои глаза были напротив его глаз.

— Не ори, — сухо сказал, — Он уже не проснётся. Очень много сил потерял, когда похитил тебя и дрался с полосатым зверем.

И поставил меня. А мои ноги подкосились. Упала на колени у его ног.

Мой воин оставил меня. Навсегда…

— Поплачь пока, — сказал вдруг сын вождя, — Но скоро мы пойдём. Через четыре луны будет наша стоянка.

— Возьми его с собой! — вцепилась в его ногу, — Пусть спит там. Рядом с вами… со мной…

— Зачем нам он там? — разозлился высокий воин, — Чтобы дух его ходил около наших жилищ и наводил порчу? Чтобы наших детей пугал?

— Так что же, вы бросите его здесь? — от испуга перестала плакать.

— Оставим. Звери съедят, — ответил сухо мужчина, — Не смог дойти, значит, не смог. Слишком слабый. Так даже лучше, — усмехнулся, — Нашему племени нужны сильные воины.

И с ужасом поняла, что тело Кьякью бросят здесь. И звери будут рвать его клыками… и мухи будут виться над ним…

— Нет, — вцепилась ещё крепче в ноги предводителя, — Закопайте его тело, прошу!

— Зачем мне это? Нам надо поторопиться домой.

— Я… — взглянула робко на него, — Я стану твоей женщиной. Только спрячьте его тело от зверей!

— И больше не будешь перечить мне? — спросил мрачно сын вождя и, может быть, будущий вождь.

— Больше не буду, — робко потупилась.

Он поднял моё лицо, грубо сжав мой подбородок, заглянул в глаза.

— Пожалуй, от такой смелой и упрямой женщины могут родиться смелые сыновья, которые станут хорошими воинами, — сказал сухо и отпустил меня, — Но если ещё раз будешь мне дерзить или перечить — тебя саму в землю закопаю. Живую.

И ушёл, приказывать своим людям, чтоб закопали тело моего воина. У меня было такое ощущение, что этот сын вождя даже рад моему горю. Он только внешне показывал, будто ему всё равно. Он уже выбрал меня. И следил за мной, дойду или нет, буду ли сильной. И даже будь Кьякью жив, он бы мог устроить что-нибудь ему… несчастный случай на охоте… какой-нибудь обман… или просто ждать, пока удача отвернётся от моего воина и его неподвижного принесут с охоты. Если вообще вернётся. Но что я могла сделать? Что могут сделать женщины? Мы слабы… Мы не умеем летать… и у нас нет права выбирать, за кем нам идти…

Я молча смотрела, как копают яму… На кривую царапину над левой бровью Кьякью… На клык зверя, который он носил на груди… Как беззащитно он выглядит, когда лежит вот так, будто свернувшись под меховой шкурой в холодную ночь… Когда начали засыпать тело моего воина землёй, я не выдержала, рванулась к нему.

— Я только украшение у него возьму. Он бы мог разрешить…

Сын вождя схватил меня за руку, больно сжал:

— Хочешь, чтобы он без любимого украшения к предкам пришёл? Вот так, по-простому? Оружие мы ему не вернём — мы победили его племя — так пусть хоть клык зверя с собой заберёт. Думаю, он его сам убил, может быть, на своей первой или очень удачной охоте.

Он был прав, но… почему-то я была уверена: мужчина говорит так не из заботы о достойном появлении Кьякью перед его предками. Нет. Ему просто не хотелось, чтобы у меня осталось что-то, напоминающее об умёршем.

Кьякью из племени Зелёного змея… найду ли я тебя потом, на тех землях, где мы встречаемся с нашими предками? Захочешь ли ты найти там меня? Я даже не родила тебе сына, твоего воина, твоё продолжение… Я буду рожать чужих сыновей, сыновей твоего врага…

И я молча смотрела, как скрывает земля моего воина, моего вождя… Я ничего не могла… Я просто женщина… Слабая женщина… Сейчас я могу ещё плакать, но потом я буду улыбаться высокому воину и буду покорно следовать за ним. За тем, за кем я не хочу идти. Но никто об этом не узнает… Всё как обычно… всё как у всех… женщины слабые и не имею права выбирать сами…

Но всё-таки… несколько раз всходило солнце, и несколько раз сияла на небе луна, пока я следовала за тем, за кем я хотела идти… Мне всё-таки повезло… мне повезло…