Тархорг молча поднялся, оправил алый плащ, скрывавший отсутствующую левую руку, давно потерянную главарем в битве с амиланийками и молча подал сейцверу знак следовать за ним в дверь за троном.

За одноруким последовали его офицеры, мрачно изучавшие Вангли, шедшего впереди.

Пройдя небольшим коридором, процессия оказалась в большом, душном павильоне, заполненном старыми шкурами, разнообразным оружием и тремя обнаженными рабынями на цепях.

«Однорукий» уселся на массивную кровать с балдахином, расположенную в дальнем конце павильона, а Фредерику кивнул на стул из дерева и кожи, стоявший неподалеку. Присев, Вангли снова почувствовал себя ребенком — стул явно предназначался не для человека, его ноги даже не достигали пола.

— Надеюсь ты пришел с важным разговором, — Прорычал главарь, — Иначе для того чтобы уйти отсюда целым тебе придется бороться с Отуром в армрестлинг. — Что у тебя за дело?

— Довольно важное, — Вангли постарался держаться сухо и холодно, несмотря на переполнявшие его эмоции. — Оно касается гетербага из Королевства Нефритовой маски, в проникновении которого на территорию Ахайоса не заинтересован ни Шваркарас, ни ваша Банда.

— Не много ли ты на себя берешь, говоря о наших интересах? — Непринужденно произнесла Ренгара, лаская длинной рукой одну из обнаженных рабынь. Эта высокая и сухощавая женщина не зря звалась «Свежевательницей» — поверженных врагов она брала в плен и живьем, перед своей ватагой на одной из площадей квартала сдирала с них кожу. Рассказывали, что в такие моменты ее недоброе лицо становилось истинно демоническим, а вопли жертв доводили безумную до настоящей эйфории. Эта баба была не той, от кого Фредерик хотел слышать хоть какую-то критику.

— Заткнись, жердь, — Рыкнул тигрин, — Я не давал тебе слова. И почему тут нет моего интереса?

Гетербагская воительница опустила голову в знак смирения, а Фредерик, внутренне облегченно взвыв, продолжил:

— В Королевстве Нефритовой Маски правит король Гамлет, чародей и интриган, а его свита состоит из демона-барона, лорда-протектора вампира и сонмища демонологов-прокураторов. Если кто и получит от союза с ними пользу, то это Демоницы, прочих же используют и отправят на свалку. — Сейцвер был очень рад тому, что сумел сказать это спокойным и размеренный тоном. В конце концов, безумцы — это толпа психов, в любой момент готовая, захлебываясь пеной, разносить все вокруг и убивать всякого, кто случится под рукой.

— А я слышал, король Гамлет весьма честен со своими союзниками, — Задумчиво произнес мальчишка гетербаг.

— В таком случае, — Тон бывшего пирата был холоден и официален, побочным эффектом такого самообладания была способность его афедрона в данный момент без труда переломить трехдюймовый лом, — Вы очень мало осведомлены молодой человек. У королей, как правило, остается весьма немного кредита чести для простых смертных.

— Ты только что назвал Тархорга «Однорукого» простым смертным, — С угрозой произнес Отур «Остроносый», — Да у тебя есть яйца, человек.

— Завали пасть толстяк, засунь свое мнение в ливер и жди, пока спрошу, — Взревел тигрин. Отур славился своей упертой лояльностью, но пугал Вангли меньше — носрог был одним из самых умных и предприимчивых людей банды, а на таких людей в Канцелярии всегда накапливался компромат. Вангли показалось даже, что рогач таким странным образом высказал ему одобрение.

— Прости, — Смешался бронированный гигант.

— Ты, безусловно, крут как яйца амиланийского Ти-Рэкса, Тархорг, но все же я не вижу у тебя под рукой ни короны, ни дивизий мушкетеров, — Продолжил было Вангли, он был зол и насторожен, исподволь осматривая офицеров «Однорукого», рука Фредерика зудела с тех пор, как он вошел в тронный зал…

— Аккуратней в словах, шваркарасская клякса, я понял тебя, но мои люди не обладают столь тонким восприятием. Лучше молчи. Ты сказал достаточно. — Тон тигрина не терпел возражений, — Я подумаю над твоим мнением, в конце концов, за ним стоят мысли самого толстячка Гийома.

«Стервец» собирался что-то еще сказать, но на его плечо предупреждающе легла рука Кодгота «Зверя».

— Того, кого ты ищешь, здесь нет, и я не намерен лезть в шпионские игры. Это ваша, вшивая людская песочница, и плох тот гетербаг, что влезет в эту клоаку. Но если я что-то узнаю, то поставлю ворон из канцелярии в известность, по-дружески, — Последнее слово он прорычал, — Если не забуду. А теперь вали.

Фредерик легко спрыгнул со стула, испытывая немалое облегчение от того, что вышел из этой небольшой заварушки живым, и направился к выходу. По мере пересечения комнаты он получил подножку от Ренгары, которую сумел перепрыгнуть. Плевок под ноги от Отура. И столкнулся в дверях с наивным мальчишкой-гетербагом, хотя был уверен, что этого-то сумеет миновать без приключений.

Покинув территорию Банды Безумцев, заставленную крупными, но ветхими и по большей части собранными черт знает из чего лачугами и хибарами ее обитателей, сейцвер тайной канцелярии направился на встречу со своими орлами Питером и Жаком, у которых могли уже появиться какие-то полезные сведения. В его душе все пело — сходить к Безумцам, побеседовать с Тархоргом, о котором говорили, что он за малейшую обиду вырывает врагам сердце, выбраться оттуда живым, и даже без необходимости менять белье, за такое надо было требовать у Гийома премию.

Побеседовав со своими подручными в таверне «Бухой зеленый попугай», и выяснив, что те напали на след моряка с интересующего Канцелярию судна, но найти оного еще не сумели, «Стервец» поощрил ребят выпивкой за свой счет. Заодно проследив за тем, чтобы они пили в меру. И отдал дополнительный приказ — побеседовать сегодня вечерком с осведомителями из Банды Безумцев. «Пусть и у этих жопы подрожат» — мстительно подумал он при этом, имея ввиду своих подручных.

За сим бывший пират отправился сначала в бордель «Розовая жемчужина» к обворожительной полуихтионке Селм, а потом домой, отдыхать от стресса. Может, это так и не выглядело, но статистика вещь упрямая — из забредающих на территорию Безумцев не возвращается каждый третий, будь он сейцвер канцелярии, вооруженный до зубов наемник или простой брадобрей.

— Горди. Если ты не прекратишь пороть горячку. И не начнешь отвечать внятно, то я велю посадить тебя на цепь и отвести в квартал Дев. И нет — это не шутка.

Вангли с хрустом потянулся и положил сапоги с коваными носами на грязный стол таверны, опрокинув пустую пивную кружку, одну из десяти выпитых с момента начала разговора. Горди Тирвингосс — сухопарый, загорелый, покрытый шрамами моряк лет тридцати, с наглой рожей и каштановыми волосами, был в целом неплохим парнем, но чересчур упрямым. Его нашли сегодня с утра молодцы Фредерика, выяснившие, что это матрос с «Воли волн», каким-то образом отставший от корабля. Уже около часа он рассказывал о чем угодно — оснастке его корабля (когда спросили, с какого он судна), последнем порту приписки (когда спросили, откуда идут), дочках капитана (когда спросили, как капитана звали и как выглядел), геморрое боцмана (когда спросили о причинах приведших его судно в Ахайос), но только не о том, что было нужно сейцверу тайной канцелярии. Пьяный Жак и злой Питер уже устали его пинать, и определенно надо было переходить к более решительным действиям.

— Ну так, я собсна и говорю, причалили мы значица, а миня капитан собсна, с весточкой послал, ну я пошел, капитан-то он сука зверь, он помнится два года назад… — Зачастил матрос.

— Короче, — Мрачно одернул его Фредерик, сбросив на пол еще одну кружку. Общение с матросом перестало его радовать уже минут двадцать как, этого мелкого пропойцу было не интересно пугать, невыносимо терпеть и противно слушать. О демонстрации ему своей власти даже речи не шло, это было бы по меньшей мере по ослиному тупо.

— … Аааа, — Горди осекся, — Ну значица я пошел, письмишко передать, в порту, в доходный дом, тама гетербаг еще был за главного, в шрамах весь и без ушей.