Я реис его бессомненного величия Столпа Трона Всевышнего, Охранителя, Судии и Защитника всех земель правоверных, величайшего среди ходящих по тверди, Султана Благословенного Хмаалара, смиренный слуга Абдулла абу Харрад. По воле Повелителя моего, вспомоществуемый кадиром моим благим, отправлен был, в мудрости моего Господина, что выше разумения моего, о чем и не помышляю, в земли южные, лежащие за гранью милости Темного, дабы составить подробное описание земель неверных, особо же развратного и порочного гнездилища невежества, Шваркарасом именуемого. К чему со всем тщанием, дабы угодить Господину Моему, да продлится царствование его столь долго, сколь будут светить звезды в далеких небесах, немедленно приступаю.

Земли сии лежат в местности благополучной, только от неверных, ее населяющих, ущерб имеющей, ибо не угрожают ей ни ураганы, ни волны приливные, ни трясения тверди, по крайне мере за время моего путешествия по местам сиим не было мною обратного замечено, а словам неверных я доверия не проявляю.

Земли сии благополучны, наполненные зеленью и растениями разнообразными, кои ранее я мог лицезреть лишь в бескрайних садах резиденции Господина моего! Расположение же много более южное, чем земли под десницей всевышнего расположенные, позволяет наблюдать тут дивное буйство контрастов растительных, где пальмы соседствуют с южными хвойниками, однако ж многих из плодов, что растут в землях Хмаалара, здесь не встретить. Ибо холода, что наступают в конце года, не позволяют здесь природно взрастать тропическим фруктам и овощам, потому их заменяют на плоды много более грубые, и вкус имеющие, как задница старого мула, — например, репы.

Погода здесь воистину удивила и смутила сердце мое, ибо здесь большую часть года тепло, но оно в последних месяцах неожиданно сменяется наступлением времен холодных. Когда белые хлопья льда, снегом именуемые, падают с небес, застилая все искристым ковром, как песок устилает земли родины моей. И влекомы тучи со снегом злыми ветрами, несущимися из ледяных пустынь крайнего юга, что здесь весьма близок, не иначе как в наказание за пороки и скудоумие жителям сих земель посланными.

Королевство Шваркарас раскинулось на едином большом, но не столь, как земли благословенного Султаната, острове, именуемом Шварк, находящемся в окружении всяческой земельной мелочи, к короне присовокупившейся и управляемой господинчиками смело, стремящимися именовать себя так же пышно, как и владыки земель Шварка. А именно герцогами — по именам родов герцогов, высших аристократов земель этих носят названия и географические местности Шваркараса. На Шварке это Таш Мюш, где обитают злокозненные местные колдуны, большую власть забравшие. Консэ, Люзеция, где располагается столица местного правителя — короля, в глупости своей мнящего себя равным по статусу моему Несравненному Господину. Юзац, где много магов учат и выпускают в большой мир. Кампань, богатая лесами. Дюкис — с верфями военных кораблей. Морпаньяк, что есть провинция с ярмаркой и крупнейшим портом. Шварцзель, Гюдиньяк возле большого озера. Ородюшон, Бургэ, Конле, Фамрэ, Люзон, затерянный среди озер и рек.

За пределами же Шварка есть остров Дюс, который делят герцоги Дюгар и Мопанрэ, остров Ход, затянутый черными облаками от производств, во множестве пятнающих земли этого гористого места, где день и ночь в герцогстве Хюдегаль бьют молоты по наковальням и разлетаются брызги горячего металла из плавилен, обеспечивающих всю страну металлом. Есть еще архипелаги Хасконь, Нормань и Понтюш, среди которых первые два славны подвигами и горячностью нрава сынов этих земель, а третий славен непримечательностью среди прочих. Столичные города провинций этих носят названия по роду герцога правящего, а, следовательно, называются так же, как провинция, что возможно будет вызывать путаницу в чтении моих последующих заметок, однако я постараюсь сего избегать, дабы не расстроить моего Господина.

В тупости своей и скудоумии думает, что управляет сим местом Король, коий лишь есть потомок самого сильного из герцогов Шварка, герцога Люзеции, который силой оружия, подкупом и деяниями неправедными заставил когда-то прочих среди владык земель этих признать его королем над ними. Власть его непрочна и зависит от мирских и плотских вещей вроде бюрократии, государственного аппарата, армии и благосклонности прочих герцогов. Как здесь говорят, так же он является главой местной церкви, в пустых головах здешних властителей есть мнение, что они есть столпы веры, но они не могут явить ни единого чуда, и самого простого местного священника их боги слышат лучше, чем главу церкви. Сами иерархи церкви считают сие положение о главенстве лишь «версией де юре», считая, что король имеет прав на власть не более чем любой из прочих сильных сей страны.

А потому короли на протяжении долгих шестисот лет создают вокруг себя тонкие нити мирских органов управления, которые худо-бедно помогают сохранять их власть. Дабы ослабить герцогов, они сажают в провинции губернаторов, ответственных за сбор дани и прочие вещи, которые вроде как принадлежат королю. Создают при себе кабинеты министров, куда входит до пятидесяти дармоедов с древним происхождением, отвечающих за всяческие значимые и незначимые вещи от армии до странноприимных домов. При этом каждый из них держит при себе сотни и сотни прихлебателей — чиновников, отвечающих за исполнение решений министров, часто, как ночные тати, действующих без ведома их короля. При этом, помимо государственных чиновников, в каждом герцогстве герцог имеет собственный кабинет, отвечающий за дела в его владениях. И вся эта безумная, противная человеческой природе, бюрократия непрестанно мешает друг другу, так что я даже не понимаю, как до сих пор эта проклятая страна существует, но верю, что когда и в эти места дойдет сияние Темного, порядок придет в их несчастные земли.

Что же до иерархий, то в этом отношении здесь царит безумие еще большее, чем в управлении государством. Есть Герцоги, которые правят большими провинциями, и они давным-давно разделили эти провинции на наследственные владения, дающие право на титул. Титулы есть такие (да простит меня Величайший из Великих за столь подробное многословие) — маркиз, граф, виконт, барон, баронет, шевалье. Притом, маркизы имеют право делить свои земли на баронства, а так же жаловать звание шевалье. А графы и бароны так же легко могут посвятить любого, кого сочтут достойным, в нижние титулы — все те же шевалье, или в оруженосцы. Как ни странно, шевалье, пожалованный бароном, считает себя столь же достойным, как и шевалье, пожалованный королем! Если герцоги и прочие, кто ниже них, могут распоряжаться титулами только по числу земель, коими владеют, то король совершенно спокойно, через свои министерства продает за баснословные деньги титулы от маркиза до шевалье без земель всем желающим купцам, статусом не ниже Коронного купца, что как правило, говорит, что это человек, много более преуспевший в извлечении злата неправедными путями, чем большая часть маркизов и графов.

В иерархии же простолюдства царит такой первозданный бедлам, который способны были учинить только стремление народа сих земель к свободе, столкнувшееся со стремлением их господ свободу ущемлять. От провинции к провинции разнится статус и права зависимых крестьян, так что в некоторых местах они почти свободны, а в некоторых подобны рабам. В то же время в некоторых местах рабы, кои, как и в землях моего Несравненного Господина, суть есть твари, вывезенные из диких областей Экватора, предназначенные лишь для служения народам более сильным от природы, могут иметь больше прав, чем зависимые крестьяне. Притом есть крестьяне и зависимые ремесленники у герцогов, есть у графов, и даже у шевалье, и самые благополучные из них те, что у герцога, ибо его авторитет защищает их, а самые несчастные у шевалье. Ибо глумиться над ними может всякий, кто выше стоит, а сам шевалье порою не сильно богаче своих феллахов.

Свободные же люди свободу свою могут иметь лишь в тех местах, где обитают, и там же правомочны доказать, что свободны, потому что, если нет никаких бумаг у человека, а такое часто бывает, ибо их выдают чиновники, о которых я уже вел речь, и лучше я поцелую плешивого пса в смрадную пасть, чем повторюсь о них, то он сразу, выйдя за черту мест, где его знают и поручиться за него могут, рискует оказаться закабаленным, и, лишившись всякого достоинства, отправиться пасти овец для его благородного нового господина. Потому свободных людей в Шваркарасе отличает вооружение, кое подчас многочисленней, чем у солдат, коим по труду их положено быть вооруженными, и умение этим вооружением пользоваться, защищая себя. Потому, кстати, нередко бывает, что за вольности свои города с герцогами или владетелями местными воюют смертным боем.

Сильными же позициями в государстве обладают и могущественная Гильдия Магов, в которой много аристократов, и авторитетная Гильдия Колдунов, а так же много для страны добра свершающая и пронырливая Церковь.

О купцах же и священниках речь позже пойдет, потому сейчас я в эту подробность впадать не стану.

О благословенный Хмаалар, где в садах поют райские птицы, жены скромны, а мужи благодетельны, ты содрогнешься, узнав о том, каковы отвратнейшие нравы, что царят в смрадной клоаке духа, Шваркарасом именуемом.

Рыба гниет, как водится, с головы, и мы начнем с того же. Наблюдая нравы местных аристократов, я составил мнение, что хуже этих людей не встретишь, пожалуй, нигде более. По большей части они глупы и невежественны, дуэли и охоты предпочитают учению и практикам, ум развивающим, но при том почитают себя природными талантами во всех областях без исключения. Как мужи, так и жены порочны, и, например, никто не считает чем-то особым, когда юноша и девушка, заключив брак шестнадцати лет от роду, уже не живут вместе и каждый имеет по три-четыре любовника. Впрочем, сие идет от того, что в головах этих нечестивцев лишь мрак невежества и страсти беспримерные; политический альянс, извлечение прибыли, желание нажиться на ближнем здесь соседствуют с какими-то ущербными понятиями о чести и природно раздутым чувством гордости, вернее, смрадной гордыни, что заставляет поколение старшее безвозвратно портить грядущее для поколения младшего, а младшее — терять всякое уважение к поколению старшему.

При этом, однако, мрачные страсти, кипящие в сердцах благородных людей Шваркараса, делают их порой изворотливей шайтана, а вспыльчивый нрав рождает среди них множество отменных дерзких воинов, с коими во времена их нелепого похода в земли Хмаалара было нелегко справиться даже могучим воинам Кагана гетербагов, действовавшего по воле Султана. Тот же внутренний неверный огонь делает из них отменных поэтов и дерзновенных исследователей мира, во всех его пределах расширяющихся, что я не могу не уважать. Но непоследовательности и ветреность, присущая им как высшему сословию, привыкшему получать все и сразу, не дает им достигнуть истинных высот великих свершений. За что и возблагодарим Темного в неизбывной Мудрости Его, ибо тогда с этими поганцами не было бы никакого сладу.

О прочих же сословиях мне менее есть чего сказать, однако и это может быть интересно. Среди неблагородных обитателей страны наиболее интересны свободные горожане, ибо думают они, что в их городах сошелся клином мир, и нет ничего прекраснее, чем узкие зловонные улочки и шумные площади их обиталища. Их невежество, впрочем, в этой области весьма компенсировано было смекалкой, прозорливостью и стремлением к прогрессу. Города живут модой, модой и стремлением вперед, что меняет быстро не только их облик, но также и природу, поскольку все новшества, улучшения и достижения науки и таланта жителей непременно оказывается вовлеченным в круговорот жизни и использованным в городе сотней разных путей. Горожане боятся и ненавидят то, что находится за пределами их толстых стен и потому стремятся превратить свой город в маленький космос, где будут комфортно и благостно предаваться неге и праздности, для чего много работают, много выдумывают.

Свободные крестьяне и ремесленники привыкли бороться с миром, фаталистично принимая неизбывность своей борьбы, и за то будь они благословенны свыше, ибо это отношение стоило бы принять и многим нашим феллахам. Да простит меня Столп Трона Его, однако я скажу, что местные землепашцы и работники многому могли бы научить наших, их отличает способность принимать и сносить удары судьбы. И если правитель, например, растоптал армейскими телегами их поле, они примут это, и, учтя, постараются сделать так, чтобы поле было должно огорожено и посевы были иначе расположены, а не начнут восстание против правителя. Живя так, они стремятся лишь к тому, чтобы им не мешали жить, не мешаются в политику и хорошо понимают свое место в мире. При этом они не лишились творческой мысли своей, что, на взгляд верного слуги своего Господина, есть большое достоинство.

Крестьяне же, не свободные, как и ремесленники, весьма похожи на феллахов из благополучной провинции с жестоким сатрапом — они невежественны, ибо их никто не учит, а сами учиться боятся; слабы, глупы и ленивы, ни к чему не стремятся и стараются сделать лишь так, чтобы им хватило на прокорм и на откуп от их господина. Они подстраиваются под своего владельца и, если он добр к ним, то могут начать работать лучше, а могут наоборот окончательно облениться, если же зол, то они работают хорошо, но неизменно деградируют, опускаясь все глубже в тенета суеверий, злобы и агрессии ко всем, с кем могут справиться, например, рабам.

Маги и колдуны этих мест не слишком отличны от наших. Возможно, есть какой-то великий план Всетемнейшего в том, что колдуны мудры, спокойны, вежливы, нелюдимы и нейтральны до последнего, а маги грубы, надменны, пресыщены осознанием своего величия и считают себя властелинами мира, не смотря ни на что. Местные маги, пожалуй, так же являясь по большей части аристократами, более, чем наши, склонны к агрессии и жестокости, будто они не мастера мистических искусств, а дикие наездники Аритсанны…[39]

О купцах сейчас речь пойдет подробнее, так что о нравах их можно сказать в последний черед. Пожалуй, с купцами и вообще торговым сословием этой грязной стране повезло неимоверно, боле того, я желаю Горделивому Льву Пустыни насаждать такие же порядки и на нашей родине, что безусловно обогатит Хмаалар. Эти люди с одной стороны весьма непоследовательны, скаредны и вечно алчущи наживы, как голодные шакалы — падали. Но в то же время они готовы быть столпом государства, и свой интерес видят только в интересе государственном, чем несомненно превосходят и своего короля и герцогов и знать и прочих. Именно купцы настаивают на продолжении расширения колонизации, они спонсируют ученых, дают деньги университетам, снаряжают дальние экспедиции и убеждают власти содержать могучий флот. Если мы когда-либо соберемся нести тьму веры на берега Шваркараса, то первое, что должны мы будем сделать, — это подавить его прозорливых негоциантов, кои сейчас держат на себе величие государства, заставляя действовать и прочих своим примером и своими деньгами. Они не столь последовательны, зато и не столь разобщены как купцы Ригельвандо, радеющие за интересы своей гильдии более, чем за общий интерес страны.

Подобно распутной девке, пораженной проклятьем Матери Демонов, и все время ищущей, чем бы утолить свою непрекращающуюся похоть, Шваркарас ищет, чем бы утолить свою непрекращающуюся алчность. Благодаря его купцам, а ранее аристократам, заставлявшим крестьян работать и рачительно развивавшим свои владения, эта маленькая страна обрела богатство, которое позволило ей вслед за таким же Ригельвандо отправиться к берегам Экваториального Архипелага, дабы там насыщать свою заморскую плоть новыми товарами, богатеть и предавать разбою и насилию все захваченные земли. Новые богатства, а вернее, легкость, с которой они были добыты, повлекли и рост алчности, и теперь не способный остановиться Шваркарас терзает свои колонии, вытягивая из них золото, товары, рабов и принося взамен лишь свою сомнительную государственность и ложного бога, под руководством безумных фанатиков.

Их система торговли очень сложна, но, похоже, весьма эффективна, так что я прошу Меч Хмаалара принять мое послание к сведению внимательно. В основе торговли лежат торговцы низшего статуса, у которых в услужении могут находиться разносчики и подмастерья, эти торговцы имеют право осуществлять торговлю только в рамках небольшого района, на что им выданы соответствующие грамоты со стороны местных властей. Это может быть перекупка товаров нескольких деревень, или торговля по контракту с несколькими ремесленными цехами в городском районе. Немного, но так иногда торгуют целыми поколениями, к тому же, так начинается с малого обучение ремеслу детей и внуков, что позволяет им легко и понятно вникнуть в суть малых процессов торговли, и заменяет им, иногда, школу. Над торговцем стоит городской купец, который имеет право торговать в городе, а так же избираться на должности в городском управлении. Их, само собой, в городе может быть несколько, и все они имеют право перекупать и продавать товары, произведенные в городе и в соседних городах. Над ними стоит купец региональный — человек важный, хорошо осведомленный о торговле в своем регионе, о том, какие города что производят, где какой спрос и чего не хватает. Как правило, несколько региональных купцов хорошо конкурируют, реже, за что их наказывают люди короля, вступают в сговор, и сообща они так или иначе направляют торговлю целого региона, в котором может быть несколько графств, маркизатов или баронств. Над ними стоит купец 1-го класса, он имеет право торговать свободно в любых внутренних областях метрополии. Таким образом, внутренний рынок формируется на группах купцов разного статуса, взаимно обогащающих друг друга. Внешний же, а так же колониальный рынок, формируют купцы с разрешениями на торговлю, на которых стоит подпись короля или одного из его министров. Это полномочные купцы — имеющие право возить товары из колоний. Очень богатые люди, в своих интересах они так же существенный вклад привносят в борьбу с контрабандой, пиратами, несовершенством таможенных барьеров, помогая государству деньгами и мнением своим опытным. Над ними стоят Коронные купцы — имеющие право покупать у государства товары находящиеся под особым контролем короны, так же имеющие право осуществлять внешнюю торговлю не только самостоятельно и предоставляя такое право (а так же право на колониальную торговлю) торговцам низшего звена, и эти немногочисленные, но опытные и прозорливые люди, образуют сословие богатейших людей государства. Несколько десятков из них получают статус Олигарха, что дает им право торговых послаблений и привилегий, их богатства превосходят богатства герцогов и королевских губернаторов, но они редко больше одного поколения умудряются удерживаться у кормушки. Самый богатый из них или же самый угодный королю получает статус Коронного Олигарха, и его торговая власть почти безгранична. Фактически, это министр среди торговцев, направляющий финансы государства в то или иное русло. Сам король одалживает у него денег, при этом любой благородный шевалье может плюнуть ему в лысину и обозвать «поганой крысой», ибо Шваркарас разумом в этой области оказался не уступающим Султанату, да продлится он под сенью Темнейшего до скончания времен! И в Шваркарасе, как и в Хмааларе понимают, что даже толстейшая мошна ничто в сравненье с заточенным булатом, а потому торгаши должны знать свое место.

Да изгниет моя плоть на солнце, да достанутся мои глаза грифам, а кровь — пустынным гулям, да будет моя семья предана умерщвленью за грехи мои, однако пусть простит меня Милосердный Владетель Земель Правоверных, но я делая записи о Шваркарасе и о Гольвадии вообще, не могу не написать про местные верованья, будь они трижды прокляты, ибо тогда утаил бы я правду, а этот грех мне запрещен кадиром.

Заблуждения этих неверных псов зовут культом Единого во Многих Лицах Светлого Бога. Через священников своих этот многоликий бог, являясь каждому таким, каким он желает видеть его, диктует свою нечестивую волю наивным жителям сих земель. О, бедные нерадивые идиоты, разве можно серьезно верить в бога, коий проститутке является в образе проститутки, а говночерпию в образе соответствующем, и, видимо, так же зловонном. Однако они верят. И он наделяет их нечестивой силой. Но в вере этой нет чести, ибо сей тщедушный божок не нашел в себе сил, являясь каждому в искомом облике, наделять каждого же вниманием по достоинствам его. Вместо этого он говорит с людьми через священников, кои (да простит Великий мне это сравнение глупое) не наподобие кади[40] трактует волю всевышнего, а сам решает по собственному скудоумному разумению, чего их бог от паствы хочет. То есть их бог желает веры от каждого, но при том говорит лишь с отдельными.

Главным источником божественного откровения является у них «Книга Многих Ликов» — толстенный талмуд баек и преданий, где суть мудрости сокрыта в толще ненужных словоблудий. Зато их священникам легко читать ее с амвона безропотной пастве, внимающей сим байкам, как внимают в детстве сказкам, рассказываемым кормилицей…

Однако, к моему прискорбию, о несправедливости, что творится в мире за пределами милости Всевышнего, есть у их веры и сила. И силе этой имя — Церковь.

Священники Единого живут по разным заветам и разный имеют характер и привычки, но их вера столь сильна, что объединяет их. И хоть в Шваркарасе орденов и объединений церковных больше, чем червей в трехдневном собачьем трупе, и подчас правая рука не знает, что творит левая, при том все же даже в существующем бардаке церковь их столь сильна, что зло, и то, что они называют ересью, а так же и миазмы извечного врага всего сущего, не могут найти достаточно благодатной почвы ни в метрополии ни в колониях Шваркараса, будучи быстро истребляемыми сонмом разношерстных священников, притом грызущихся между собой за власть, и пытающихся ограничить короля, герцогов, аристократов, купцов, магов и колдунов во власти, считая, что только те, кто несут веру их лжебожка, знают, каким путем должна идти страна и мир.

Главными же и самыми могущественными культами воплощений Единого в Шваркарасе являются Церковь Бога-Хранителя, занимающаяся мирным сбережением от зла и всяческих несчастий паствы его. Церковь Бога-Правителя — самая богатая и могущественная, управляемая Архиепископом и покровительствующая аристократам и чиновникам. Церковь Бога-Покровителя, защищающая простолюдье и особенно крестьян. Орден Бога-Воителя, что славится лучшими воинами и церковными полководцами, и, помнится, немало вреда принес в свое время Благословенному Хмаалару. Орден Бога-Целителя, где девы юные и умудренные опытом матроны исцеляют верой раненных и больных. И Церковь Бога-Тайного, как я уразумел, покровительствующая ученым, но подробностей я уточнить не смог.

Помимо сих учреждений есть еще около тридцати малых орденов и объединений, носящих локальный, как например церковь Бога-Лесоруба Кампани, или специальный характер, как Орден Охотниц на ведьм — безумных фанатичек, истребляющих таких же безумных чернокнижниц.

И все это многообразие, к великому моему удивлению, беспрепятственно существует в этой маленькой стране, на диво способствуя ее процветанию.

Великая армия под Знаменем Темнейшего неоднократно, в малых как правило противостояниях сталкивалась с войсками неверных из Шваркараса, и подчас бывало так что даже еничери Султана, да будет его печаль утолена скорой местью, и неистовые наездники пустынь обращались в бегство под огнем стальных коробок армии южан. Коробки эти, как я узнал, называются каре, а строй, которым бьются неверные, называется линейным, и предназначен он для использования огнестрельного оружия — мушкетов и фузей коими в огромных числах снаряжены армии неверных! При поддержке специальных корпусов магов и колдунов, а так же артиллерии, коя к великому моему прискорбию, далеко вперед ушла в сравнении с ревущими жерлами Султана, да оградит его Темнейший от рева пушек безбожников, эти линейные войска способны творить чудеса на поле боя, не оставляя никаких шансов диким туземцам Экватора. Уступают они лишь яростному напору гигантов-гетербагов, о слава Всевышнему, что у нас есть Каганат, или же таким же армиям, будь то южане или кровожадные амиланийки.

Несмотря на вопиющий беспорядок, коим наполнена эта заблудшая страна, да смилостивится над ними Даритель Жизни, их армия находится в удивительной гармонии боеспособности.

Она комплектуется по принципу рекрутского набора в городах от каждой улицы, в деревнях от нескольких дворов. А некоторые части, как например морская пехота, составляют из пропащих душ, которым смертный приговор заменяют службой. По добровольному согласию, человек, ушедший в армию, вряд ли вернется домой — Шваркарас много воюет, а срок службы 35 лет.

Удивительно так же и то, что армия остается боеспособной, несмотря на то, что солдат плохо кормят, и очень редко платят, впрочем, такое мы можем наблюдать и дома в армиях нерадивых эмирах, чьи головы уже давно должны увенчать острые колья на стенах сераля Владыки. Но этих несчастных, к тому же, еще и наряжают как кукол! На них надеты пестрые мундиры и всяческие украшения в виде кокард и позументов… Какой мужчина, к тому же воин, не возмутится такому? Воистину, чудны места и дела заморские.

Офицеры — это аристократы, иного не дано, очень редко удается выслужиться неблагородным людям, но, дабы не ломать стройную систему государственного организма, этих храбрецов производят в достоинство шевалье. Офицеры имеют довольствие от короны, однако платят его довольно редко, на войне чаще, во времена мира почти никогда, потому воровство в армии на командных должностях процветает, как и неправедные попытки заставлять воинов работать на своих командиров, вне служебных нужд.

Однако аристократы Шваркараса воинственны по духу, они идут служить не за деньги, а за славу, как правило, они сами покупают себе обмундирование и снаряжение, что всегда позволяет ярко выделить среди солдат офицера и среди офицеров богача, за которого семья даст богатый выкуп.

Вооруженье солдатское составляют фузеи или мушкеты и багинеты, длинные лезвия, притыкаемые к ружью, или вставляемые прямо в дуло и превращающие его в копье. Так же часто используют гренады, кои опасны как для чужих, так и для своих, ибо конструкция этих чугунных горшков с порохом несовершенна и несет бесчестную смерть как тем кто их применяет, так и бесславную тем, против кого они направлены.

Офицеры вооружаются более изящно, и привычно для нашего взгляда — их оружие шпаги, палаши или благородные сабли, впрочем, иного, нежели хмааларский, образца, но не сути, также используют пистоли с кремневыми замками, что лучше наших колесцовых, кои они давно использовать перестали.

Так же нередко неверные используют магию, — доспехи, оружие, и свитки с заклятьями разящими смертельно но с близкой дистанции, а равно колдовство, отводящее пули и клинки, наводящее смятенье на противника в рукопашной. Но в этой области мы ушли вперед, хоть и недалеко.

Кавалерия — удел блистательной аристократии, она, как правило, немногочисленна, но отменна снаряжена. В Шваркарасе кавалерия делится на легкую — из уланов и гусар, использующих сабли, пистоли, и пики. Среднюю — из карабинеров и драгун, вооруженных карабинами и винтовками, так же палашами, и носящих легкие прочные доспехи. Тяжелую — из кирасиров и рейтар, носящих прочные доспехи и сражающихся тяжелыми палашами. Если в другой кавалерии можно найти простолюдье, то эти новые рыцари состоят сплошь из членов благородных семей.

Об артиллерии Шваркараса покорный и пристыженный слуга Султана сказать может весьма мало, ибо не разбирается в отличиях пушек неверных от пушек Сиятельного Владыки, знает лишь, что они совершеннее и бьют дальше. И надеяться в бою с неверными мы должны только на схватку в ближнем бою и ярость наших воинов.

Бережение над войсками на время мира, а так же заботу о развитии совершенствовании армии принимает министерство вооруженных сил, в бой же армию ведут генералы, маршалы или фельдмаршал. Армия делится на дивизии, что скорее некая абстрактная единица, полки, квартирующиеся по военным округам соответствующим герцогствам, но находящимся на довольствии государства. Особо меня удивили их правила: для тех аристократов, что побогаче и амбициозней, у них есть особые звания коронных офицеров — коронный лейтенант, коронный капитан и так далее. Исполняя те же обязанности, эти хитрые неверные получают право при повышении скакать через звания до следующего коронного статуса, что, к счастью, не идет на пользу навыкам командования офицеров Шваркараса.

Отдельный статус имеют подобно инженерам и артиллерии отряды магов, выделенные в отдельную службу и используемые на поле боя особым порядком, каковое нововведение следовало бы принять и на службе несметных армий Защитника правоверных.

Так обстоят дела в Королевстве неверных собак Шваркарасе, да опустится он под толщу вод морскую, будь на то воля Темнейшего. Если покорный раб моего господина Абдулла абу Харрад выяснит что-то еще о сих удивительных землях, он незамедлительно поведает об этом Величайшему из живущих по Милости Темного.