Осторожно поднимаясь, чтобы не разбудить Гермиону, он поднял её на руки, и пошел вдоль моря.

***

Позже Гермиона проснулась от самого прекрасного сна… Ей снилось, что Драко вернулся из Китая и увез её танцевать в Италию. Она ласково потянулась, её взгляд пробежался по телу, и она поняла, что всё было реальностью, а не сном. Она всё ещё была в золотистом платье, но только теперь лежала на кровати Драко. И вся комната была наполнена дразнящим запахом блинов.

Всё ещё безумно счастливая она направилась к своему чемодану, вытащила пару старых, изношенных вельветовых домашних штанов и кружевной топ, после чего проскользнула в душ. Теплая вода смыла все следы макияжа, и она снова стала обычной. Она вышла и вытерла запотевшее зеркало, посмотрела на свое лицо без макияжа и почувствовала себя… красивой.

Впервые за много лет у неё не было ни печального взгляда, ни синяков, покрывающих все тело. Она чувствовала себя счастливой и красивой, её глаза сияли в свете нового открытия, губы растягивались в бесконечной улыбке. На протяжении всех этих лет, когда она смотрела в зеркало, она чувствовала себя уродиной. Ей хотелось разбить зеркало на мелкие осколки, каждый раз, когда она смотрела на свое отражение, ведь нельзя скрыть правду от самого себя. Она могла лгать Гарри, Джинни, всем своим друзьями, но никогда не удавалось скрыть правду от себя.

Гермиона провела щеткой по волосам, оставив спадать нежные кудри по спине к бедрам и намазала губы бальзамом. Не накрашенная, одетая в старую и удобную одежду, она чувствовала себя уютно. Она вышла из спальни в коридор, что вел на кухню.

Там был Драко, одетый в старые голубые джинсы, выцветшие после нескольких лет ношения и рубашку с закатанными рукавами. Он ловко переворачивал молочные блины. Его растрепанные светлые волосы падали ему на плечи, а серые глаза были сосредоточены на работе. Скорпиус сидел в детском кресле слева и радостно булькал. Гермиона немного постояла, восторженно наслаждаясь этой сценой.

Это было прекрасно…

Ребенок радостно завизжал, когда увидел, как она входит на кухню. Его ночной гнев прошлой ночью был забыт. Гермиона подошла и, подняв его, обняла и поцеловала в сладко пахнущую макушку. Драко обернулся, ухмыляясь ей, подошел ближе и обнял её за талию.

— Доброе утро, милая. Мы со Скорпом беспокоились, что ты проспишь все утро, — сказал он хрипло.

— Ни за что. Ад замерзнет, если я откажусь от возможности увидеть, как «Великий Чистокровный Малфой» готовит, как обычный магл, — дразнилась она, ударив его бедром о бедро.

Драко дьявольски ухмыльнулся и подвинул тарелку вперед.

— Ешь, — приказал он. — Как ты знаешь, мы должны спланировать вечеринку на второй день рождения Скорпиуса! — он взволнованно рассмеялся.

========== Глава 32. Лицом к новостям ==========

Блейз постучал в дверь квартиры Драко, выражение его лица было мрачным, в руках он держал судебное решение от судьи Мосса. Здесь им повезло: судья Мосс был одним из самых коррумпированных судей, работающих в Министерстве Магии.

Слушание по обвинению пройдет в один из ближайших четырёх дней, и он был уверен, что Рон внесет залог. У них не было достаточно доказательств, чтобы дольше задерживать его. Андреа выдвинула письменное ходатайство о том, что они не могут использовать воспоминания, подписанные судьей Моссом. Причина — воспоминания могут быть сфабрикованными.

Блейз готовился выдвинуть еще одно ходатайство, санкционирующее об использовании Сыворотки Правды в ходе судебного разбирательства. Если им удастся использовать это, то и Гермиона, и аврор смогут дать показания.

Его мысли прервались, когда улыбающийся Драко открыл дверь, но, взглянув на мрачное лицо друга, он перестал так улыбаться. Драко знал, что пришло время. Последние несколько дней они развлекались, но теперь пора вернуться к реальности. Драко открыл шире дверь и впустил Блейза.

Гермиона сидела на полу, играясь со Скорпиусом, когда вошел Блейз. Один взгляд на его лицо заставил её резко подняться.

— Плохие новости? — испуганно выдохнула она.

— Новости не плохие, но и не очень хорошие, — нерешительно заговорил Блейз. — Через четыре дня мы должны явиться в суд, чтобы узнать, будет ли Рон находится в камере до суда. У нас нет достаточного количества улик, чтобы продолжать его там удерживать. Поэтому он может внести залог.

— Если он выйдет под залог, Блейз, он непременно придет за мной! — сказала Гермиона, начав всерьёз дрожать. — Ты обязан его остановить!

— Мне сложно что-то сделать. О просмотре воспоминаний не может быть и речи. Есть письменное ходатайство его адвоката, подписанное судьей, чтобы воспоминания не использовались. Может такое случиться, что Визенгамот его оправдает, поэтому нам нужно что-то большее. Гермиона, ты должна дать показания!

— Ты имеешь ввиду, что ей придется появиться там? Перед этими волками, — зарычал Драко. — Разве она уже недостаточно настрадалась, чтобы без необходимости встречаться с Роном гребаным Уизли? — сердито спросил он, подталкивая Гермиону за свою спину.

— Драко, прекрати! Я не враг, чёрт возьми, мне этого хочется не больше, чем тебе… Ты думаешь, у нас есть выбор? Его чертов адвокат блокировал все наши возможности, наши дела плохи! — Блейз кричал на своего друга. — Я все своё время трачу, чтобы продумать стратегию, чтобы победить Рона и его чертову суку адвоката, но каждый раз, когда я придумываю план, пуф! Она, чёрт возьми, словно по волшебству узнает об этом и тут же вмешивается! — сказал он, в отчаянии вскинув руки.

— Подожди… Что? Откуда она знает о том, что ты собираешься делать? — насмешливо спросил Драко.

— Блять, да откуда я знаю! — сказал Блейз, ослабив свой кроваво-красный галстук и расстегнув пуговицу серого костюма. — Мне нужно выпить. Драко, огневиски все еще в кабинете? — устало спросил он.

— Да, — сказал Драко, отвлекшись, смотря на Гермиону, которая почти рухнула на диван. Её колени тряслись.

— Мы справимся с этим, милая, не… не позволяй этому задеть тебя, — Драко подошел к ней и обнял за бёдра.

Гермиона прижала голову к сильной груди Драко, её дыхание было тяжелым.

— Что же мне теперь делать, Драко? — рыдала она. — Я стараюсь, я хочу забыть! Я хочу, чтобы всё это закончилось… Если я дам показания, какие гарантии, что Рона осудят? Что, если его действительно оправдают? Я не смогу снова пройти через то, что было в тех туннелях.

— Гермиона… Пожалуйста…

Она резко отстранилась от него, дрожа от гнева, отчаяния и страха.

— Я хотела покончить с собой, Драко, — сказала она так тихо, что он едва её слышал.

— Гермиона, нет… Прекрати, — сказал он, приближаясь к ней.

— Я хотела покончить с собой! — вскрикнула она. — Ты знаешь, что значит? Я чувствовала себя настолько грязной и отвратительной, что мне хотелось взять нож и всадить его себе в сердце! Понимаешь?

Драко хотел дотянуться до неё, но выражение её лица остановило его. Её глаза были полны страха, почти бешеные. Тёмный румянец агонии осветил её лицо.

— Не надо! — прошептала она. — Не подходи ближе… Мне нужно время, чтобы подумать, — сказала она, хватая пальто и выбегая из квартиры.

Драко не знал, что ему делать. Позади себя он услышал жалобный плач сына и наклонился, чтобы поднять Скорпиуса и успокоить его.

— Не волнуйся, приятель, она вернется, — сказал он, прижимая его к себе и целуя в макушку. Хотя Драко и сам не был уверен в своих словах.

***

Гермиона не знала, куда идет, но продолжала идти. Зловещий грохот грома нисколько не останавливал её. Мысли пролетали в голове со скоростью света: что она будет делать, если Рона освободят? Как она будет себя защищать? Как она защитит близких ей людей?

Гермиона остановилась на секунду, она была прямо возле своего магазина, и через окно могла разглядеть светлые волосы Джексона за прилавком, и впервые за долгое время она увидела счастливую улыбку, освещающую лицо молодого человека. Его парень стоял перед ним, и Джексон застенчиво наклонился вперед и прижал свои губы к губам Тео. Он был таким милым, невинным и чистым, что её сердце разрывалось от боли. Она хотела, чтобы у них с Драко было столько же спокойствия в жизни.