— Пойдем, — сказал Драко, уводя её от очаровательной сцены перед глазами и ведя к одному из более уединенных палаццо.
Когда они шли рука об руку, мужчины останавливались и смотрели на неё, а женщины поглядывали на Драко. Но их взгляды принадлежали только друг другу. Каждое случайное прикосновение было для них таким же интимным и тайным, как и каждое преднамеренное. Глаза Драко отражали собственничество, и они продолжали изучать её тонкие черты.
— Я никогда не замечал, что у тебя есть ямочки, — сказал он хрипло, ухмыльнувшись, и проведя пальцем по её мягкой щеке. — Они очень милые.
Гермиона покраснела и замерла, когда увидела, куда Драко привёл её. Это был открытый внутренний дворик, под которым протекали воды Гранд-канала, синие и зеленые огни украшали всё вокруг, огни, которые, как она позже узнала, были пикси. Сладкий аромат ночной королевы встретил её и она с жадностью вдохнула его снова. Драко явно вложил много усилий в это, королева ночи — её любимый цветок, и растет он только в Индии.
Сердце Гермионы наполнилось сладостным чувством, и он привел её к маленькому столику, на котором стояла корзина, переполненная этими цветами.
— Они никогда не завянут и не потеряют аромат, — сказал Драко. — Я их специально для тебя заколдовал. Аналитики из моего отдела разработали это заклинание, — объяснил он.
Мягко усадив её за стол, он начал откупоривать бутылку шампанского.
Как будто я сейчас недостаточно пьяна! — подумала Гермиона и головокружительно улыбнулась.
— За нас. Мы выживем и победим наших демонов, — он протянул ей бокал и стукнулся с ним с тихим звоном.
— За нас, — повторила она, торопливо потягивая жидкость, чтобы успокоить бьющееся сердце.
Из-за спины появился официант и принес две тарелки аперитива, Black Mission Fig и Prosciutto Crosata на хрустящем хлебе, поданное с легким сухим белым вином грюнер Вельтлинервит с персиковым и перечным оттенками.
Разговор Гермионы и Драко был таким же разнообразным, как и их сегодняшний ужин. Они перешли от своих любимых магловских авторов (Хемингуэй и Чехов у Драко, и Диккенса, Шекспир и Вирджиния Вулф у Гермионы) к любимой музыке, обсуждая стиль фортепианных ноктюрнов Шопена и успокаивающие и тревожные мелодии Бетховена.
Далее было подано блюдо — плоские итальянские зеленые бобы, слегка поджаренные с крошками и мягким голубым сыром. Бобы были хрустящими, с их укусом, все еще неповрежденными, умеренным, как сказал итальянец. К этому подали хорошее красное фруктовое бордо 1996 года выдержки. Гермиона собиралась только пригубить, сделав всего пару глотков, чтобы смочить горло.
Темы разговора безудержно выскакивали одна за одной. От любимых опер («Сказка о Люсии» у Гермионы и «Эта дикая деревня» Павлова у Драко) к балетам, литературе, культуре. Драко был идеальным партнером для ужина, его знания по многим вопросам весьма обширны, и его явная заинтересованность её мыслями и мнением льстила Гермионе. Это совсем не похоже на то, как она разговаривала с Роном. С человеком, который не разделял её интеллектуальных возможностей, который просто заставлял её чувствовать себя неряшливой, а не «умной всезнайкой».
Обжаренные на сливочном масле гребешки и помидоры черри с зеленью составили их основное блюдо и, наконец, Тирамису, вызывающее блаженство, который был пропитан коньяком, чтобы придать ему дымный вкус.
Когда она пила кофе, а Драко наслаждался редкой сигарой, Гермиона ощутила покой. Её чувства были затуманены дымкой гвоздичного ароматного дыма и запахом прекрасного свежесваренного кофе.
— Драко, спасибо тебе! — радостно сказала она. — Я прекрасно провела время! Со мной никогда так не обращались! — она протянула свою ручку и коснулась его большой мозолистой руки. Драко лениво ухмыльнулся.
— Это еще не конец.
Встав, потушив сигарету, он наконец взял её за руку.
Гермиона прижалась к нему и снова почувствовала, как живот скрутило от волнения, когда они трансгрессировали.
Когда она открыла глаза, они оказались за пределами небольшого клуба. Она тут ещё не была.
Драко пригласил её внутрь, улыбаясь. Знойный ритм гаванской музыки и голос певца Каджуна, который пел на испанском языке, заставил её понять, что они на Кубе. Драко ухмыльнулся и потянул её на танцпол, прижимая её тело к себе, покачиваясь под чувственный ритм самбы. Его бедра слились с её, его длинные ноги направляли её тело. Они отдавались музыке.
Она прижала свою грудь к его груди, её мягкость растворилась в его твердости. Гермиона сжала его сильные плечи, когда он поднял её и закружил, наклоняясь вперед и закидывая её ногу себе на бедро. Платье распахнулось, показывая всем её ногу, горло было обнажено. Он наклонился к ней, нежно целуя её.
Казалось, что в этой комнате кроме них больше никого нет. Прижавшись к её спине своей грудью, он скользнул руками по её талии. Одна его рука ласкала её бедро, а другая аккуратно легла на грудь. Гермиона была так опьянена его близостью, что забыла обо всем, кроме музыки и его рук на ней.
Вскоре музыка изменилась в ритме, мягкие мелодии стали быстрее, их ноги и руки спутались в смеси пота и экстаза. Они тяжело дышали.
Певица продолжала петь своим хриплым голосом, а они танцевали и танцевали…
Их дыхание сорвалось до коротким вздохов, их тела двигались синхронно.
Они танцевали до рассвета…
========== Глава 31. Следующим утром ==========
— У тебя есть остров? — мечтательно прошептала Гермиона, положив голову на грудь Драко.
— Да, — сказал он, мягко натягивая на неё покрывало. Они лежали на мягком песке и слушали звуки ударов волн о скалистую береговую линию, небо все ещё было темным, и звезды сияли в чистом, незагрязненном воздухе.
— Это Аквила, — указал он. — Созвездие Орла…
— В котором находится одна из ярчайших звезд — Альтаир, — сонно закончила она. — Ммм… Драко продолжай говорить, мне нравится слышать твой голос, — пробормотала она, прижимаясь к его телу.
— В южно-северной части располагается Созвездие Голубь с яркой звездой — Факт, а рядом тусклое созвездие южного полушария — Южная Корона. Дальше на север небольшое созвездие Северная Корона. А рядом с ней созвездие Дракона с ярчайшей звездой Этамин, — сказал он, мягко притягивая её ближе к себе. Драко поднял глаза, скоро наступит рассвет и им придется возвращаться к реальной жизни, а эта волшебная ночь превратится в воспоминание, которым они будут наслаждаться, когда придут горькие времена, а он знал, что так и будет.
Он еще не рассказал ей, но, когда она переодевалась, он нашел в своей корреспонденции письмо от адвоката Рона. Драко не знал, как она отреагирует на новости. У неё вполне мог случиться еще один срыв, и все, что хотел сделать Драко, так это защитить её от этого, а позже сам со всем разберется. Сейчас выходные и всё, что он хотел, так это провести время с Гермионой и сыном, и чтобы им никто не мешал.
Чернильно-черное небо постепенно приобретало светлый оттенок лилового, розовые и лавандовые облака начали плавать и покрывать прекрасные звезды. Последовали огненно-оранжевые огоньки. Живопись неба превращалась в впечатляющие картины Моне. Нежные оттенки смешивались с яркими, чтобы создать идеальную обстановку для восхода солнца. Драко изумленно смотрел на проявление красоты природы.
Затем его глаза переместились на спящую Гермиону. Она выглядела такой умиротворенной, бронзовый утренний свет превратил её шелковистую кожу в золотистую, которая идеально соответствовала платью. Её босые ноги увязали в песке, маленькие пальчики с красными ногтями словно дразнились. Пухлые губы надулись во сне, а её большие глаза были покрыты подрагивающими мягкими ресничками, как крылья бабочки, которые трепетали так легко… Для него она была неописуемо прекрасной и ни одна женщина никогда раньше так его не возбуждала.
Один взгляд её невинных глаз делал его твердым, одно движение её руки по его телу делало его безумным, одна улыбка — сводила с ума… Драко не был целомудренным монахом после того как расстался с Асторией, конечно у него был секс, но до сих пор он не чувствовал такого возбуждения. Никогда прежде. Но он никогда ничего не сделает и ничего не попросит, пока она сама не будет готова. У неё была большая травма, и у неё было достаточно хлопот и без того, чтобы он просил её делать то, чего она не хочет.
