– Поистине отменная скрутиловка! Только умелые, достойные руки могли приготовить этот божественный напиток!
Милашка была счастлива.– Угощайтесь ещё,– и протянула весь графин.– За счёт заведения.
– Нет,– наемник инстинктивно отпрянул, не рискуя подставлять вновь голову.– Премного благодарен, но я уже насытился и при всём моём восхищении вашему кулинарному искусству не волен, более ни выпить, ни съесть ни грамма…
– Я очень рада, что вам понравилось. Вы ведь останетесь у нас на ночь?
Вопрос прозвучал, как раз в промежутках раскатов грома. Головы всех без исключения посетителей повернулись к ним. Бородач, так и не донеся кружку до губ застыв, как молнией сраженный. Странствующие монахи осенили себя знаками защиты от искушений. Раздались тихие смешки, по сторонам.
Фред с надеждой поглядел в окно, он уже готов был переночевать в дороге, но струи ливня продолжали упрямо лупить по подоконнику.– Скорее всего,– вздохнул обреченно он.
Бородатый ратник ругнулся, сочно сплюнув себе за спину попав при этом на картину, изображавшую какие-то древние руины, кто-то в дальнем углу сально захихикал.– Ваш супруг в курсе дел, я уже ему говорил, – счёл необходимым добавить наёмник.
– Хвала Мирусу, такой нужный дождь! Какая прелесть!– Кранчик не смолкая, говорил, тяжеловато подымаясь вверх по лестнице, следом не отставая переставлял ноги Фред.– Ведь совершенно ничего не предвещало этого ливня, а он взял и пошёл! Теперь земля сможет, утолить наконец-то свою жажду. Да и дышать станет, надеюсь посвежее, жара хоть ненадолго спадёт, вы со мной согласны синор Нойс?
« Я тебя знаю без малого час, а ты уже успел мне смертельно надоесть». Подумал наемник, но вслух сказал совсем другое,– да, вы правы.
– Как хорошо, как хорошо!– продолжал восклицать хозяин постоялого двора.– Надо поставить свечку пресветлому Мирусу, зато, что сжалился над нами грешными, послав нам такое облегчение.
Не переставая молоть языком, вёл он по узкому тёмному коридору, прямому как туннель. Тусклого света источавшей свечой зажатой в руке трактирщика едва хватало, чтобы рассмотреть контуры дверей расположившихся в шахматном порядке. Всего их насчитывалось восемь по четыре на каждую сторону коридора. Фред после сытного ужина и выпитого хотел сейчас одного, как можно скорее уволиться на мягкую постель. Его мало занимали монологи Кранчика, разве что поражало одно, как только у него не отвалился язык болтать так на протяжении целого дня? Для немногословного специалиста по сугубо деликатным вопросам, это оставалось большой загадкой. Наконец, коридор закончился, для него отвели, самую дальнюю комнату и Йозеф шумно бряцая ключами, справляясь с замком, раскрыл дверь. Сразу с порога в глаза бросилась довольно широкая, добротная кровать, занимавшая почти всё свободное пространство. Рядом с ней в уголку скромно жалось крохотное трюмо. Также имелся прочный табурет и небольшое оконце, завешанное голубоватой шторкой.
– Ну, вот,– окидывая комнату взглядом, словно она являлась, как минимум в четыре раза больше существующей, выдохнул хозяин.– Здесь вы сможете отдохнуть и набраться сил, дабы завтра вновь продолжить свой путь. Если что понадобиться, моя комната сразу возле лестницы, так что не стесняйтесь прийти в случае чего.
– Вы очень гостеприимны синор Кранчик. Благодарю вас от всего сердца за радушие и расскажу всем знакомым о вас, чтобы они знали, какой внимательный и заботливый приём их ждёт под крышей этого гостиного двора.
– И это действительно так,– расплылся довольной улыбкой Йозеф от прозвучавшей в свой адрес похвалы.– Нам дорог каждый клиент, мы недавно открылись и намерены сделать доброй традицией высокое обслуживание каждого путника решившего остановиться или просто заглянуть к нам.– Поспешил заверить он.
– Отличный настрой, надеюсь, удача вам будет сопутствовать в этом!
– Благодарю-благодарю синор Фред. Вы знаете, откуда я родом, а родился и вырос я в Малавии принято не только встречать, провожать, кормить само разумеющееся, но и развлекать посетителя, дабы душа его радовалась, и ничто его не удручало, когда он пребывает в стенах гостиного двора. Мне вспоминаются слова моего покойного отца, он всегда говорил, что …
– Достопочтимый синор Йозеф, вас, должно быть, заждались внизу, особенно ваша несравненная супруга, которой сейчас, наверняка, тяжеловато приходиться на кухне без вас справляться.– Как мог деликатнее попытался спровадить владельца гостиного двора Нойс в серьез, опасаясь, что дай ему только свободные уши, тот станет безостановочно болтать до самого утра
– Да-да, конечно с этой свадьбой такой поток клиентов, каждого надо добросовестно обслужить, столько работы вы не представляете, сколько всего надо переделать…
Фред не дал договорить ему. Аккуратно, но уверенно выпроводив прочь. Закрыв дверь за Кранчиком продолжавшим перечислять все его заботы и обязанности связанные в работе по обслуживанию заведения, он, устало перевёл дух, напряжённая прошлая ночь давала о себе знать, ныло тело, стучало в висках, а в глаза, словно песка насыпали. Бросив сумку на трюмо, Фрэнос разделся и повалился на кровать, оказавшейся не скрипучей в меру комфортной и с чистым простынями.
За окном дождь продолжал свой танец, изливая тонны воды на истосковавшеюся по влаге землю. Раскаты грома то и дело оглушали округу, заставляя крохотное стекло в раме нервно дребезжать. На втором мансардном этаже особенно громко слышался звук разбивающихся о черепицу тяжёлых капель. Ему вспомнилось небольшое дядюшкино поместье за городом, старенькая конюшня, где он любил прятаться во время дождя. Влезая через круглый лючок, проделанный в чердачном помещении. Он ложился на мягкую солому и мог часами слушать барабанную дробь по крыше, давая волю воображению, совершая путешествия в сказочные страны, предаваясь мальчишеским грёзам и мечтам. Желал ли он тогда стать наёмником экстра-класса? Может быть, Фред уже не мог в точности вспомнить все, но то, что его душа всегда стремился к подвигам и странствиям это он знал и помнил чётко.
Приятное тепло от сытного ужина постепенно растекалось по всему телу, а хмель вытеснила ненужные мысли, подарив лёгкое отупение, и очень скоро он провалился в глубокий сон.
Его разбудил тихий, но несмолкающий шорох, словно мышь скреблась обо что-то твёрдое деревянное. Спросонья, он поначалу решил, что это так и есть на самом деле или же такой фон создают отзвуки капель дождя по подоконнику, но потом, прислушавшись внимательно, понял, что ошибся, звук доносился от запертой двери. Люди его профессии обычно в такой ситуации, когда глубокая ночь за окном, плюс незнакомое место для ночлега, да вдобавок ко всему прочему проваленная операция реагируют довольно быстро. Фрэнос как всякий наемник желающий дожить до утра лёг спать в одежде, не забыв положить под подушку дагу. Мгновенно вскочив на ноги, он бесшумно на цыпочках прошёлся к двери, заняв позицию, справа от неё и стал прислушиваться.
– Синор Нойс,– послышался за дверью громкий женский шепот.– Синор Нойс вы слышите меня?
– Проклятье мне на голову!– бесшумно сорвалась с губ у Фреда, когда он признал в этом шепоте голос супруги Йозефа Кранчика Милашки. «Какого-растакого её сюда нелёгкая принесла?» подумал он, решив не открывать ей, сделав вид, что крепко спит и не слышит, авось покрутиться-повертеться да уберется восвояси. Но, куда-там, хозяйка постоялого двора была настроена гораздо решительнее, чем надеялся на то наемник. Вместо того чтобы дать покой и отдых уставшему путнику она принялась пока, что осторожно колотить в дверь, тем самым заявляя, что не собирается отступать не добившись своего и продолжая по-прежнему нашептывать.
– Синор Нойс, откройте, пожалуйста, дверь, синор Нойс вы меня слышите или нет …?
Фред воочию представил, как сейчас гротескная фигура Милашки в кромешной тьме, склонившись к двери, прильнув полными губами к щели, громко шепчет, рискуя в любой момент быть застуканной кем-то заглянувшим в коридор, в том числе и собственным супругом. Всё могло вылиться в большущий скандал со сценами ревности, и непредсказуемыми последствиями, люди профессии Нойса всяческими путями избегали попадать в эпицентр шумихи, предпочитая оставаться в тени, не привлекая излишнего внимания. Раскинув мозгами, наёмник пришёл к выводу, что лучше всего будет открыть дверь и выслушать спокойно хозяйскую жену, чем долго доказывать, откидывая все подозрения в измене проснувшемуся от шума Кранчику. Спрятав обратно под подушку кинжал, он вернулся к двери и, сбросив крючок, распахнул ее.
