Он ткнул ботинком останки собачьей головы.

- Ладно, – осипшим голосом пробормотал Ремус и взял мешок. Когда он наклонился, чтобы взять голову, запах крови и гнили ударил ему в нос. Как сквозь подушку, он услышал, как Гвилт приказывает Финну и Мэтту унести труп, и как они возятся с телом.

Когда он выпрямился и хотел уйти, Гвилт остановил его:

- Ты знаешь, почему я его убил?

- Потому что он враг?

Гвилт криво усмехнулся:

- Да, он враг. Но я мог бы оставить его жить калекой. Сделать своим рабом. Смерть не так страшна по сравнению с этим.

Он навис над Ремусом, буравя его лицо холодным взглядом:

- От однорукого человека толку немного. От трёхногого волка толку нет. Запомни это, Ремус, – он положил ему руку на плечо, – запомни, что ты видел. И не становись моим врагом.

Когда он наконец-то его отпустил, Ремус почти бегом выбежал под холодный свежий ветер. Ему казалось, что он чувствует на зубах железный вкус крови. Надо вымыться. Раз уж у него есть свободное время, нужно избавиться от этого запаха, потому что он омерзительный, тошнотворный… и притягательный. Тогда, в церкви, когда Гвилт перерезал Хорнету горло, он ощутил отвращение и ужас – и в то же время злобный восторг; ему захотелось броситься вперёд, вцепиться в раненого и прижать губы к раскрытой ране, пить кровь и раздирать зубами тёплое мясо. Надо выбросить это из головы, как можно скорее забыть об этом. Но сперва надо выполнить кое-что.

Позади церкви, за оградой, из высокой травы поднимались старые надгробия, избитые ветром и изъеденные мхом. Ремус подумал о людях, которые лежат под этими надгробиями, и никак не дождутся, когда же их родные придут навестить их, и вновь, в который раз за эти два дня, задался вопросом: где жители деревни? Что с ними случилось? Он прошёл мимо кладбища, миновал первые деревья леса и зашагал дальше, слушая, как мокрые опавшие листья хлюпают под ногами. Решив, что отошёл достаточно далеко, он достал из кармана записку и развернул:

«Кэтрин будет ждать там, где рубят дрова. После заката».

Ремус тщательно разорвал бумажку. На ней остались следы крови с его пальцев – запачкался, когда убирал голову. Носком ботинка он выкопал ямку среди листьев, бросил туда остатки записки и закопал, тщательно утрамбовав подошвой. Потом размахнулся и швырнул мешок с головой подальше.

Он уже собрался возвращаться, когда вдруг услышал тихие шаги где-то неподалёку. Инстинктивно спрятавшись за дерево, Ремус увидел, как со стороны деревни идут два парня, которые тащят завёрнутый в мешковину труп. Грубая ткань потемнела от крови.

- Зачем надо было его заворачивать? – раздался глухой, словно надтреснутый голос. – Всё равно его будут… ну, ты знаешь…

- Заткнись и неси, – злобно ответил Финн.

Они прошли мимо Ремуса, не заметив его, а тот сидел за деревом тихо, как мышь, и жалел, что у него нет мантии-невидимки Джеймса. Может, всё-таки рискнуть и проследить, куда они несут тело? Мало ли, вдруг опять заговорят. Можно узнать что-нибудь важное?

Парни ушли уже далеко, и хотя Ремус услышал, что они опять начали говорить, разобрать слов у него не получилось. Решившись, он пошёл следом, пригибаясь и прячась за деревьями.

Десять лет назад

- Не пойду.

- Да ладно, ничего не случится!

- Нет!

- Ну и трус! – усмехнулся Джеймс. – Трусливый цыплёнок, вот ты кто!

Ремус покраснел от обиды. Он не трусливый. Это его новые друзья – идиоты. Вздумалось же им отправиться ночью погулять по Хогвартсу! Да ещё и в подвалы, совсем рядом с гостиной Слизерина! Где можно в любой момент наткнуться на Кровавого Барона, или ещё хуже – на Филча…

- А что, это идея! – Сириус выхватил из руки Питера коробочку с драже «Берти Боттс», порылся в ней и вытащил наружу грязно-розовую конфетку.

- Фуу, – скривился Питер. – Дождевой червь!

- Он самый, – залихватски подмигнул Сириус. – Давайте проверим, народ, кто из нас настоящий гриффиндорец, а кто – трусливый цыплёнок, который годится только червей клевать. Либо идёшь до конца коридора и обратно – либо съедаешь конфетку.

И положил драже на пъедестал статуи – жуткой, отталкивающе натуралистичной статуи старой колдуньи, поросшей бородавками. Джеймс тихо засмеялся, оценив выдумку, и выскользнул из-под мантии-невидимки.

- Учитесь, пока я жив, цыпочки, – подмигнул он и бесстрашно побежал вперёд.

Дальний конец коридора терялся во тьме. Он был освещён только зеленоватыми светильниками, которые стояли в стенных нишах. Между нишами темнели древние статуи и рыцарские доспехи. Ремусу совершенно не хотелось туда идти, но Джеймс бежал прямо и быстро, мчался, как выпущенная из лука стрела, пока не хлопнул рукой по стене в конце коридора и так же стремительно побежал обратно.

- Моя очередь, – небрежно бросил Сириус. Он не бежал, как Джеймс – шёл обычным шагом, гордо выпрямив спину, с презрительной улыбкой на лице. У Ремуса замирало сердце. «Быстрее, пожалуйста, быстрее, – мысленно умолял он, когда Сириус повернул назад и пошёл обратно, так же медленно и вальяжно.

Внезапно он остановился перед какой-то статуей, и сердце Ремуса тоже остановилось. Сириус окинул статую взглядом и усмехнулся:

- Мерлин, ну и дерьмо. Хорошо, что я не хожу здесь каждый день.

Вернувшись обратно, он хлопнул Ремуса по плечу:

- Ну что, возьмёшь конфетку? Или пойдёшь?

- Пойду, – сквозь зубы ответил Ремус и вышел из-под мантии. Пройдя несколько шагов, он обернулся – друзья исчезли под мантией-невидимкой, и хоть он знал, что они здесь, ему стало тоскливо и страшно – на секунду показалось, что он совсем один.

Коридор всё тянулся и тянулся. Ремус сжал зубы, вглядываясь во мрак впереди – а ну как коридор будет тянуться бесконечно, удлиняясь и удлиняясь, пока он не упадёт от усталости? Здесь, в Хогвартсе, даже лестницы меняют направление, а двери могут не открыться, если не сказать пароль – что, если и это жуткое место обладает собственной волей?.. Поравнявшись со статуей, которую прокомментировал Сириус, Ремус повернулся к ней и вздрогнул. Статуя изображала чудовищного мужчину, почти совершенно голого, мышцы пузырились уродливыми непропорциональными буграми, как будто скульптор лишь приблизительно знал, как выглядит человек. В руках монстр держал крохотного каменного младенца, когтистые пальцы вонзились в гладкую спинку, а огромные зубы – в шею, отдирая младенцу голову. Ремусу показалось, что он слышит, как трещат и рвутся кости и жилы… Дрожа от отвращения, он бросил взгляд на пъедестал и прочитал надпись: «Кронос, отец богов».

- Ты там не замёрз, Лунатик? – шёпотом позвал его Сириус, и Ремус снова зашагал вперёд. Но уже через несколько шагов остановился, окаменев от ужаса: прямо перед ним из стены выплыл Кровавый Барон. Как всегда, с его рук свисали блестящие серебристые цепи. Призрачные капли крови срывались с его плаща и таяли в воздухе, не долетая до пола. Тёмные провалы глаз неподвижно уставились в пространство.

Ремус бросился в сторону и притаился за ближайшей статуей. Кровавый Барон всё так же парил в воздухе, не двигаясь с места. Затаив дыхание, Ремус вцепился в пьедестал похолодевшими пальцами. А что, если привидения могут не только проходить через предметы, но и видеть сквозь них?! Тогда прятаться бесполезно. Вряд ли Кровавый Барон что-нибудь ему сделает, но если он доложит Филчу, у него будут проблемы, огромные проблемы…

Неподвижное лицо Кровавого Барона ничего не выражало. Он медленно повернулся вправо и поплыл дальше по коридору. Туда же, куда надо было идти Ремусу. Что делать? Повернуть назад?

Набравшись храбрости, Ремус выскользнул из своего укрытия. Бесшумно пробежал вперёд и шмыгнул за следующую статую. Кровавый Барон на миг остановился – или ему показалось? – и поплыл дальше. Закусив губу, Ремус ждал, когда привидение уйдёт подальше, и потом снова, крадучись, добрался до следующей статуи. Он не знал, сколько это продолжалось, за сколькими уродливыми древними богами он успел спрятаться, прежде чем Кровавый Барон вздохнул, его горестный стон пронёсся под сводами коридора, и он повернул в сторону, вновь исчезнув за стеной.