Мои опасения насчет долгой и нудной церемонии оказались совершенно напрасными. Возращение престарелого короля к активной деятельности после стольких лет скучного плена и в особенности недавние победы, совершили чудо. Он резвился как мальчишка: ел за троих, пил как матрос, вернувшийся в порт после месячного плавания, и пытался уделить внимание всем женщинам, присутствовавшим на пиру, разом. Воспользовавшись подходящим моментом, я начал рассказывать Кристиану II про свою задумку, с одновременным ударом по Дании с трех сторон. Само собой при упоминании старика Густава, он буквально зашипел, как кот, которому отдавили все самое дорогое! Но я уже успел узнать характер бывшего калунборгского затворника и знал, что ему ответь:

– Стоит ли ради старых обид отказываться от замечательной возможности получить то, что вашему величеству принадлежит по праву? – спросил я, – Куда разумнее воспользоваться желанием Густава получить Блекинге, Сконе и Халланд и получить Бохуслен и полный отказ от претензий на Гренландию, Исландию, а также Шетландские и Фарерские острова…

– Зачем они мне? – удивился король, – Их защита от пиратских набегов обойдётся дороже, чем все доходы, получаемые с тамошнего населения!

– Вы совершенно правы, но упустили один момент! – сказал я, – Их можно использовать в качестве залога или продать моему Государю.

– Но зачем ему эти земли?

– Как русскому царю ему от них проку мало, но как стоянки судов Русско-Английской Торговой компании эти земли весьма удобны. А Иван Васильевич как раз один из её самых крупных пайщиков, так что, по сути, покупателем будет именно данная компания.

– Шетландские острова были заложены Шотландии ещё моим дедом.

– Вместе с Оркнейскими?

– Да, причем сумма выкупа, упомянутая в договоре достаточно велика. Почти девяносто тысяч талеров в пересчете с серебра.

– Об этом не беспокойтесь. Думаю, вряд ли шотландцы согласятся вернуть весь залог за означенную сумму, но получить эти деньги за одни Шетланды будет для них весьма заманчиво: от берегов Шотландии они достаточно далеко, к тому же кроме овец, которых у них и так хватает, там ничего нет, потому и доходы с этих земель мизерны. Для Русско-Английской Торговой компании же польза ещё в том, что эти острова хорошо подходят для базирования рыболовного флота. Возить с Холмогор выгодно разве что осетров или форель, но кормить такой рыбкой простых моряков – верный путь к разорению.

…

В тот же день, ближе к вечеру в порт прибыло судно, ранее посланное в Дитмаршен, так что всю ночь я разбирал бумаги, которые они привезли. Возможность поквитаться с голштинцами и датчанами, доставившими им столько неприятностей в прошлом, дитмаршенцам была по душе. Вот только с деньгами на покупку оружия у них были проблемы, к тому же хлеба в этом году из-за ненастной погоды собрали не шибко много, самим бы хватило. Так что все, что они могли предложить, так это расплатиться с Русско-Английской Торговой компанией, от лица которой исходило предложение, концессией на постройку канала от Балтики до реки Эйдер и бессрочным правом эксплуатации оного…

Узнаю крестьянские ухватки своего деда по линии отца. Он был хоть и не дитмаршенец, а чистокровный вятич, но хитрован ещё тот. Однако расчет у моих визави, точный – от такого предложения грешно отказываться. Они отлично понимают, что мне туда русских работников завозить не выгодно, так что выгоды от канала получат все… кроме датчан! Пожалуй, стоит заглянуть в Стокгольм, навестить моего бывшего пленника Густава Вазу. Нам есть теперь о чем с ним поговорить.

…

На следующий день мы покинули Викию и взяли курс на Зунд. Заплатив пошлину, мы продолжили свой путь и уже пятого октября прибыли в Стокгольм. Сразу по прибытию я пригласил к себе в каюту портовое начальство и в приватной беседе за чаркой доброго виски выяснил, что король находится в столице. Небольшой, но щедрый подарок моментально решил мои проблемы уже вечером я встретился с Густавом Вазой. Само собой без лишних глаз: афишировать эту встречу и мне и моему бывшему пленнику было без надобности.

Разговор затянулся за полночь. Ради Сконе и Халланда Густав готов был забыть все былые недоразумения, которые у них накопились с Кристианом II, так что эту часть разговора мы закончили быстро. Куда дольше обсуждали новые поставки стального проката и боеприпасов. Впрочем, была и ещё одна проблема: пострадавшие во время войны рудники Салы до сих пор так и не удалось полностью восстановить. Мои ребята там "поработали" в свое время на славу! По словам короля, приглашенные немецкие мастера, осмотрев "фронт работ", разводили руками, и отказывались от попыток что-то сделать. Что не удивительно: шведская казна не собралась вкладывать в это дело ни одного эре.

Не удивительно, что король подобное предложение сделал и мне. Я пообещал в следующем году прислать своих людей для осмотра шахт и в качестве встречного предложения поинтересовался, не хочет ли он расширить производство меди на рудниках Фалу. Благо у меня в следующем году будет достаточно нового мощного пороха, который позволит упростить добычу руды и снизить ее себестоимость. Торопить старика Густава я не стал, пусть подумает. Тем более, после того как Швеция ввяжется в войну с датчанами, договориться станет куда проще…

…

По пути в Выборг, на траверсе мыса Ханко нас попытались перехватить три корабля Вольного города Риги. Наши две скромные скорлупки они как серьезного противника не восприняли, а зря…

Подняв Андреевский флаг, мы развернулись в сторону противника. Пока сближались, из трюма подали заряды дальней картечи и уже на расстоянии четырех кабельтовых произвели первый выстрел. По началу велел стрелять с недолетом. Так что первая дюжина картечных пуль весом по девяносто шесть золотников подняли фонтанчики на воде перед носом противника. Но рижские немцы не успели порадоваться нашему "промаху": перезарядка морского двенадцатигривенкового единорога дело недолгое. Мои канониры уложились в пятнадцать секунд и в этот раз тяжёлые шары разворотили фальшборт. Второй корабль наш корабль шел в кильватере, так что пока не стрелял. К тому моменту как мы сблизились до двух кабельтовых, прошло чуть минуты полторы, так что за это время мы успели влепить ещё пару зарядов тяжёлой картечи и около пяти средней, тридцатишестизолотниковой.

Противник начал поворот, то ли собираясь ответить нам залпом, то ли решив не связываться с мелкой, но "кусачей" добычей. Надеяться на благоразумие рижан я не стал и тоже велел повернуть к ним бортом, благо шестигривенковые бортовые орудия мы зарядили заранее, причем ядрами. Теперь стрелять мог и второй корабль, так что первый залп всем бортом огорчил противника до невозможности, разнеся парой ядер часть обшивки в районе ватерлинии! Собственно сей хитрый способ стрельбы, позволяющий наносить подобные повреждения, не взирая на приличную качку, придумал Тимофей Личинин, один из поморов поступивших на государеву службу.

Дело в том, что станки шестигривенковых морских единорогов в отличие от тех, что мы делали для речных расшив, были не деревянными, а железными. Заряд же у них не особо велик, да и фальшборт в тех местах, где эти орудия предполагалось ставить вертлюжный станок, прилично усилен за счет толстого дубового шпангоута. Само же орудие фиксируется под нужным углом затяжными винтами, как по возвышению, так и по горизонтали. Тимофея время обучения, как и всех остальных, учили стрелять, так что о проблеме с точностью попаданий при он знал. И уже в пути поделился своей придумкой.

Суть довольно проста: если орудия выставить чуть на разные углы возвышения и стрелять разом, то хоть одно да попадет в районе ватерлинии вне зависимости от угла наклона, если качка совсем уж не запредельная. Впрочем, в XVI веке вести сражение во время лютого шторма просто не принято: во-первых, парусина пока не обладает должной крепостью, а во-вторых, адмиралы передают другими кораблями флота команды голосом, причем рупор позволяющий увеличить дальность голосового управления изобретут через сто с лишним лет. Я же постараюсь по возможности вообще не светить до поры подобное нововведение. Такой козырь нужно использовать в исключительных обстоятельствах.