А вот по этой части я уже имею опыт! Само собой охраной царей мне заниматься не приходилось, но опыт по части обеспечения безопасности есть, и грех им не воспользоваться. Вот только действовать нужно исподволь, иначе слишком многих я всполошу, и ответных действий долго ждать не придётся…
…
На следующий день я был приглашен к Ивану Васильевичу, по совершенно неожиданному поводу – спасенному мной первенцу царя, Дмитрию Ивановичу, исполнилось пять лет, и государь решил, пользуясь, случаем представить сыну своего спасителя. Если бы Висковатый не упредил меня заранее, вышло бы весьма неудобно, а так я даже прихватил подарок для именинника. Не совсем уж безупречно исполненный, но весьма необычный – первую модель сторожевой шхуны я делал без соблюдения точного масштаба, и в дело она не пошла, а вот в качестве подарка наследнику вполне пригодилась.
Ещё бы, такой диковинки не только он сам, но и все окружающие ещё не видали. Когда же я пояснил, что если выкопать да заполнить водой небольшой прудик глубиной в три вершка, то сей корабль можно будут запускать в плавание как самый что не на есть настоящий, при наличие даже легкого ветра, пределов восторгам государева наследника не было. Он так выразительно посмотрел на отца, что Иван Васильевич, усмехнувшись, велел немедля рыть оный пруд, дабы к завтрему был непременно готов. А затем отец именинника обратился ко мне:
– Порадовал ты моего наследника, такого подарка никто и измыслить не смог, хочу тебя наградить, да вот как ума не приложу, чинов тебе не надобно, мошной и сам богат… Давай ка сам подскажи!
– Что, правда, то правда, Государь, – сказал я, – Но об одном попрошу, дел у меня невпроворот, а чтоб флот сторожевой блюсти человек нужен! Я его и построю и оснащу всем чем надобно, без оглядки на то когда казна денег даст, а вот самому там всё время быти, мне невместно: другие дела есть, куда как для пользы государственной важные…
– Не иначе уже присмотрел кого? – спросил Иван Васильевич, – Не Ласкирева часом?
– Стар он для такого дела, Государь, тут молодой нужен, – ответил я, – Молодой и чтоб по местническому статусу был не высок. Такому среди иных, более именитых в поле выслужиться будет непросто, а тут он не на вторых ролях будет. А нужного человека я и в самом деле присмотрел…
…
Вопрос с получением откупной грамоты на лесные угодья вдоль Сухоны и Северной Двины решился быстро, буквально на следующий день. В воскресенье, во время утренней аудиенции я получил её из рук государя. А затем Иван Васильевич утвердил своим указом создание Русско-Английской Торговой компании и даровал ей привилегии на перевозку всех иноземных купеческих товаров от Вологды до Холмогор и далее по морю в иные страны, а также и в обратном направлении. Общая стоимость паёв компании определена в пятьдесят тысяч рублей, что вызвал оторопь у иных присутствующих, в основном конечно у иностранцев.
Само собой все детали были согласованы заранее, а всё это "представление" затевалось исключительно для иностранных "гостей". Кроме Висковатого и Адашева, на приёме были многие бояре, в то числе и братья Шереметевы, а также иностранцы, в первую очередь англичане, в частности Энтони Дженкинсон с сопровождающими лицами, в числе которых и Кристофер Хадсон.
После моей ответной речи, состоявшей в основном из благодарственных слов в адрес Государя, написанной, кстати, самим Висковатым, я вручил каждому из пайщиков документ о размере их пая в компании. Надо сказать, если бы не посольские подьячие Ивана Михайловича, не в жизнь бы нам не оформить подобные документы столь роскошно. А тут и отличная французская бумага, и золотые чернила, и роскошная вязь текста на трёх языках…
Из иноземцев пайщиком стал только Хадсон, получивший свой тысячерублевый пай в виде займа сроком на три года, остальные доли выкупили Шереметьевы, Висковатый и само собой Иван Васильевич. Само собой, государь лишний раз напрягать казну не стал, а зачел всю сумму в счёт уплаты акциза, который мне надлежало выплатить в следующем году, за вывоз "в немцы" стали и стекла, став, таким образом, обладателем двенадцати тысячерублевых паев.
Иван Михайлович Висковатый и Иван Васильевич Шереметьев Большой решили финансовый вопрос, днем ранее, взяв по одному паю в тысячу рублей, причем Глава Посольского приказа опять снова сделал это в кредит, а остальные вносили свои паи сегодня. Само собой я предупредил прихватить нужную сумму только тех, кого однозначно хотел видёть в числе учредителей, впрочем, большинство бояр особо не горели желанием рисковать собственной мошной в новом непонятном деле. Тот же Иван Фёдорович Мстиславский от моего предложения вежливо отказался, как впрочем, и Иван Петрович Шуйский…
А когда я подошел к Дмитрию Ивановичу Хворостинину, удивлению присутствующих не было предела. Причём больше всех удивился сам "внезапный пайщик". Лишь только Иван Васильевич с Висковатым посмеивались. Грамотка для молодого человек писалась не в Разрядном Приказе, а лично Иваном Михайловичем, под диктовку самого царя! Пай же в Русско-Английской Торговой компании позволял новоявленному "адмиралу русского флота" не бедствовать, будучи вдалеке от своих вотчин.
…
Дальше был долгий и утомительный царский пир, по окончании которого мало кто стоял на ногах. Я же, после первых двух часов этого "варварского действа", выпив очередной кубок за здоровье Ивана Васильевича, сполз под стол и нормально там отоспался, пока дородные бояре заливали в свои безразмерные утробы очередные чарки и кубки горячительного зелья. Что примечательно пили они не глотками, а "горлом" ибо делать это по-иному считалось неприличным и оскорбительным. Часов примерно через шесть двое рынд извлекли меня из-под скамьи, положили на неё и, посмеиваясь: "немец-то слаб пити добро, даром что здоров", плеснули в лицо студеной водой из ковша. Стоявший рядом Иван Михайлович Висковатый участливо спросил:
– Жив ли?
Я сел, и огляделся: пир уже закончился, почти все разошлись, а в палатах суетились стольники, выносившие серебряные и золотые блюда с остатками трапезы. Кое-где на скамейках и под ними сидели и лежали упившиеся подобно мне гости. Обернулся к Висковатому и ответил:
– Жив!
– Идти в силах ли? – спросил Иван Михайлович, – Государь с тобой говорить желает.
Я кивнул, рывком встал и последовал за главой Посольского приказа в Грановитую палату.
…
У большого дубового стола, на котором стоял большой макет крепости, сидел Иван Васильевич, рядом, глядя в разложенные бумаги, стоял Адашев, Иван Выродков что-то ему пояснял. Мы с Висковатым подошли к столу и поприветствовали присутствующих.
– Здрав ли? – спросил Иван Васильевич, – Я уж думал не отдал ли богу душу…
– Здрав, Государь, – ответил я, – Однако непривычен я к столь обильному питью и яствам…
– Что ж, коли здрав, рассуди спор: Алешка Адашев бает, дескать, башни высокие надобно возводить, а Ивашка Выродков сказывает, что лучше низкие да крепкие как у фрязей.
По расположению башен и конфигурации рек макет сильно напоминал Смоленск. Заглянул в бумаги и удивился. Вроде бы каменные стены и башни там строить начали позже, а тут писано явственно: "башня каменная". Неужто и это тоже результат моего вмешательства в историю? Уточнил, оказалось в это и суть спора: Адашев настаивает строить по-старому деревянные башни с каменно земляной засыпкой простенков срубов, а Выродков, пообщавшийся с обученной мною посохой и переехавшими в Россию итальянскими инженерами, настаивает на том, что нужно шагать в ногу со временем. И соответственно предлагает использовать новинки фортификационной науки в виде ронделей и барбаканов.
Я вздохнул и, не говоря не слова, перевернул один из листов бумаги, и на обратной стороне начал набрасывать план и разрезы элементов бастионной системы укреплений…
…
Разъяснял что к чему почти час, но в результате остались довольны все. Выродкову особенно понравилось отсутствие мертвых зон, где мог бы укрыться враг во время приступа, а Адашев оценил дешевизну строительства по сравнению с полноценными каменными стенами и башнями. Иван Васильевич тоже остался более чем удовлетворен, после того как я объяснил ему, насколько сложной и долгой будет осада таких крепостей и сколько придётся положить солдат во время штурма, если грамотно расположить артиллерию и стрелков. И тут же он спросил меня:
