А вот Эле не нужна была косметика, чтобы выделяться. Одни глазищи лукавые чего стоили, в пол-лица, с васильковыми сполохами, брови вразлёт, придающие немного удивлённый вид нежному личику, улыбка открытая, с хитринкой, ключицы эти, яремная ямка, куда впиться бы губами, а то и зубами, и совершенная фигурка. Ведь просто девушка, в самой простенькой одежде, а соблазном веет от неё за три версты, пороком.

Равиль вышел из машины, приподнял в удивлении брови, оглядев Элю немного пристальней, чем понравилось бы Дамиру, но никак не прокомментировал «человечка» друга.

– Здравст… вуйте, – растерянно поздоровалась Эля, глядя на Равиля. Дамиру показалось, она запнулась, смутилась, кинув быстрый взгляд в машину.

– Здравствуйте. Равиль, – тут же представился друг.

– Элеонора. Эля, – растерянно ответила Эля.

– Расшаркивание закончилось, надеюсь? – сдерживая откуда-то взявшуюся злость и ревность, заметил Дамир и открыл Эле заднюю дверь. – Карима, это Эля. Эля, это Карима. Опаздываем, поторопись, – он подтолкнул замершую в нерешительности Элеонору и резво запрыгнул на водительское место.

В кинотеатр они добрались почти к началу сеанса, к счастью, свободные места были. Пока Дамир покупал билеты, Равиль взял колу и попкорн, заставив Кариму зардеться, будто он интимный подарок преподнёс.

Кино Дамиру не понравилось. Какая-то лютая чушь про вампиров в париках и с сиреневыми губами, почему-то не жрущих людей, и оборотней, которые тоже людьми брезговали. И любовь, конечно, куда без любви? Странная любовь напудренного вампира со страшненькой девочкой. Ни тебе рек крови, ни жарких поцелуев, ни перестрелок, вообще глазу зацепиться не за что. Хоть бы грудь была у актрисы…

Впрочем, особо в происходящее на экране Дамир не всматривался, оно ему скорей мешало, отвлекало от Эли, не отводящей взгляда от действия. Девчонка даже пару раз пискнула, прикрыв рот ладонями. Равиль с Каримой сидели впереди, остались места только порознь. Дамир не мог рассмотреть точно, что они делали – какая-то парочка постоянно шепталась, парень нагибался к её лицу, она поворачивалась к нему, но кто это был… Одни очертания затылков на фоне яркого экрана. К тому же стало плевать, не станут же они переходить границы в кинотеатре, а немного переживаний сестрёнке полезно, наверное.

Сильнее Дамир был занят Элей, её тонким профилем в свете экрана, вздымающейся грудью под соблазнительными воланами, юркой ладонью, ныряющей за попкорном, и тем, как она скармливала этот ужасный продукт Дамиру с рук. Он задевал губами кожу на руке, ловил тонкие пальцы, чувствуя пластину гладкого ногтя и папиллярный рисунок, опаляя дыханием тонкую ладонь.

Какая это была игра – тонкая, на грани невинности, за гранью чувственности. И его рука, небрежно опустившаяся на плечо Эли, выводившая подушечками пальцев лёгкие, едва задевающие круги. Одурманивающий аромат, остро-горький, летний, свободный. Полудвижения, едва ли намёки, лишь намётки на скрытое за занавесом, чувственное, откровенное обещание большего.

Ему пришлось задержаться в кинозале, сделал вид, что выронил телефон, не выходить же с выпирающим бугром под джинсами. Едва отдышался, желание било в висках и паху такой силы, что впору было идти в уборную и там решать проблему. С трудом придя в себя, Дамир вышел из зала, и первое, что увидел – Равиля рядом с Элей. Неприятно ёкнуло сердце, противно засосало под ложечкой. Неприятное чувство ревности, скользнувшее склизким хвостом в самом начале, сейчас утроилось. Показалось, Равиль и Эля знакомы. Спросить друга не успел, а у Эли не стал, да и не до того было, кровь стремительно покидала голову.

– Где Карима? – спросил он, как ни в чём не бывало, подходя к парочке.

– В туалет пошла, – ответила Эля.

– В туалет?! – рыкнул Дамир, уставившись на Равиля.

– Эй! Ты в уме? – тут же парировал друг. – Что с тобой происходит? Твоя сестра пошла в туалет, люди иногда так делают.

– Пф-ф-ф, – выдохнул Дамир, встряхивая головой. Совсем рехнулся, прав друг. Даже если прямо сейчас оставить Кариму в кинотеатре, она спокойно доберётся домой, вызовет такси и уедет. Она современная девушка, а не забитое вековым шовинистским гнётом существо.

– Я тоже, пожалуй, схожу, – пролепетала Эля и тут же развернулась в сторону уборных.

– Всё нормально? – Равиль внимательно посмотрел на друга. – Слушай, если для тебя это такая проблема, просто скажи, – он поднял руки, как бы сдаваясь. – Я не собираюсь поступать дурно с Каримой. Ты как в Арабских Эмиратах в роли шейха живёшь, честное слово, а не работаешь в строительной компании в Штатах.

– Ты знаешь её? – он перебил поток мыслей друга.

– Кариму? Знаю, прикинь.

– Элю!

– А! Вот я осёл, не врубился сразу! Ну, как знаю, видел. Она у Натки в отделении работает ночной санитаркой, иногда днём. Натка говорила, у неё проблемы в семье, а что именно – не знаю, то ли забыл, то ли не уточнял. Здрасти – до свидания, вот и всё знакомство. Я сам на работу к Натке раз пять заходил, не больше.

– Работает? Она только школу закончила… Без медицинского образования можно санитаркой работать?

– Не знаю, наверняка можно, там, в основном студенты из меда или училища, да пенсионерки трудятся.

– Понятно… Погоди, так Эля знает, что ты с Наткой мутишь? – наконец-то дошло до Дамира, как до жирафа. – Эпический пипец!

– Я попросил ничего никому не говорить, а что оставалось? – Равиль нервно дёрнул плечом. – Эля сказала: спасибо за попкорн и колу, очень вкусно, а личная жизнь Натальи Сергеевны её не касается. Умная девочка, вёрткая. Ты бы поаккуратней с ней.

– Я постараюсь, – засмеялся Дамир.

Постарался… Так постарался, что через шесть лет в себя не прийти, не опомниться, не ожить.

Немного погуляли в парке аттракционов, ночь стояла тёплая, звёзд не видно из-за иллюминации. Катались на колесе обозрения, Карима визжала, когда Равиль начал раскачивать кабинку, Эля лишь вцепилась в поручни и, показалось, усмехнулась.

В село приехали ночью, Дамир заранее предупредил родителей, что они задержатся. Правильнее было бы свернуть в Поповку, завезти Элю, но Дамир проигнорировал развилку, упрямо свернул в сторону дома. Равиль приподнял бровь, никак не комментируя происходящее. Дом Файзулиных находился в центре села, лишний круг, хоть и по пустынным улицам, если потом ехать в Поповку.

– Карима, прогуляемся? – Равиль глянул на Кариму. – Дамиру ещё в Поповку.

– Довезу, – коротко бросил Дамир.

– Не веришь? – друг криво улыбнулся.

– Верю, но довезу.

Подъехал к воротам дома, осветив зелёную улицу с фруктовыми деревьями, нажал на клаксон, несмотря на ночь, вызвав перекличку собак и шавок по всей округе, кое-где всполошились курицы, недовольно гоготнули гуси.

– До двери хоть не пойдёшь провожать? – усмехнулся Равиль, открывая дверь Кариме.

– Зачем провожать? – Дамир широко улыбнулся и показал глазами на горящий свет в окне родительской спальни. – Я тебе больше скажу, у эби бессонница.

– Непруха, – загоготал Равиль, беря за руку Кариму, уже открывая калитку, чтобы войти во двор.

– Ну, что, поедем тебя провожать, – он обернулся на Элю, сидевшую по струнке на заднем сидении и в удивлении смотрящую на выхваченный светом фар угол трёхэтажного дома из жёлтого огнеупорного кирпича, с металлическими воротами и высоким забором, как символом благополучия и закрытости от мира.

– Поехали, – тихо ответила Эля.

И он провожал её, до самого утра. Не мог насытиться, налюбоваться, оторвать рук от сладких изгибов.

За два месяца до приезда Дамира

Андрей Горшков уговаривал Кариму сходить с ним погулять или в кафе почти полгода. Вообще-то, он был приятным парнем. Высоким, спортивным, красивым, компанейским, хорошо учился. Он нравился, кажется, всем девчонкам в классе, и ей он нравился, тайком и совсем немного. Тем не менее, никуда ходить с ним Карима не собиралась, а почему, и сама ответить не могла, никто же не запрещал.