Вероника снова подняла на Свята глаза, а он стоит, мнёт коробочку, вглядывается в её лицо и ждёт ответа. И тогда она с трудом произнесла:

— Слав, я не знаю, что тебе сказать… Помнишь, когда Паша приезжал в прошлом месяце? В общем, мне было грустно и одиноко, нужен был совет и… мы провели вместе ночь. А теперь я жду ребёнка. Срок ещё маленький, поэтому пока ничего не видно. В общем, прости…

Чушь несусветная, но Ковалевский-то об этом не знает. Надо было видеть его в этот момент! Растерянность, боль, обида, безысходность… Он почти рухнул на стул.

— Пашка знает? Решили всё же снова сойтись? — а голос какой-то чужой, безжизненный.

— Нет, и не узнает, у него теперь своя жизнь. Я просто поддалась эмоциям, ностальгия по прошлому… Это была всего лишь минутная слабость, — сочиняла Вероника. — Так что я рожу ребёнка для себя и…

И тут Славка вскочил, бросил коробочку на стол, а его лицо озарила внезапная решимость:

— Для какой ещё «себя»?! Ты знаешь, что чувствует ребёнок, выросший в неполной семье? А я знаю, и очень хорошо! У ребёнка должна быть нормальная семья, и это не обсуждается!

— О чём ты?

— Как о чём? О том, что мы с тобой поженимся, а ребёнок… — он стиснул кулак. — Я признаю его своим. Он не виноват, что мы трое никак не можем разобраться между собой.

— И ты сможешь полюбить чужого ребёнка? — задала она сакраментальный вопрос, а внутри всё ликует.

— Смогу! И буду любить его, потому что он твой.

Вот, вроде бы, правильно говорит, даже на душе потеплело, но нет, не совсем то.

— Замечательно просто! Как благородно с твоей стороны! — Ника сделала вид, что обиделась. — То есть о ребёнке ты подумал, а как же я? Нужен ли ты мне в качестве мужа?!

— У тебя нет выбора, ребёнку необходим отец! — заявил Слава категорично. — Одну в таком состоянии я тебя не оставлю.

Так, а это уже немного не в ту степь. У Ники сработал внутренний протест.

— О нет, дорогой, выбор у меня очень даже есть! — воскликнула она. — Дать ребёнку любовь за обоих родителей. И муж для этого вовсе не обязателен. Особенно если в мужья набивается тиран, который не считается с мнением жены.

— Что за ерунда?! Мать не сможет заменить отца, мне это очень хорошо известно, — и мечется по комнате, как раненый зверь. — Если немного успокоишься, то увидишь, что моё решение самое верное.

— Всегда только ты! ТЫ придумал, ТЫ решил… — кипятилась Ника. — А не хочешь ли спросить, чего хочу Я?! Кого вижу своим мужем? Или думаешь, что только ты такой великодушный и «порченый товар» больше никто не возьмёт?! Если считаешь, что у меня нет права голоса, то очень сильно ошибаешься!

— Есть, конечно есть. И чего же ты хочешь, Верусь? — Славик остановился и взъерошил волосы.

Она подошла, обняла ладонями его лицо и посмотрела в удивлённые глаза.

— Чего я хочу? — Вероника очертила большими пальцами его брови. — Я хочу быть с тобой, Свят. Это моё и только моё желание. Я согласна выйти за тебя. И это лишь моё решение. Доволен ты таким ответом?

— Доволен, — Ковалевский притиснул её к себе. — Вы с малышом не пожалеете!

— Знаешь, Слав, тут такое дело… — она спрятала лицо у него на плече. — Я ввела тебя в заблуждение, — у неё язык не повернулся сказать «соврала». — Ты тоже от меня много лет шифровался, да и эти два месяца ничего конкретного не рассказывал, так что мы квиты. В общем… у меня пока нет малыша. Да и мужчины ещё не было. Так что, как говорится, всё для тебя. Прости, я просто… хотела проверить, насколько тебе нужна.

Он с силой выдохнул и прижался лбом к её лбу, посмотрел глаза в глаза.

— Нужна, Ника, очень нужна, до безумия! Как с первого класса запала мне в душу, так с тех пор там и живёшь.

— Так долго? — а сама утонула в его взгляде.

— Разве это долго? Мне кажется, что очень мало, — в голосе Свята отразилась улыбка, которая, должно быть, была на устах. Но Ника не смотрела сейчас на его губы, только в глаза, в которых было столько счастья и радости, что её сердце пустилось вскачь. — Но зачем строптивая невеста устроила мне проверку? Хотела, чтобы я поседел раньше времени?

— Нет, она хотела, чтобы ты уважал её мнение.

— Уважаю, всегда уважал. Поэтому ни к чему не принуждал, кроме пары поцелуев. Тут каюсь, но иначе бы ты до сих пор от меня шарахалась.

Наверное, он прав, так бы и было. Хотя зачем сейчас об этом думать?! А вот с поцелуями нужно что-то решать, потому что Вершинин отбил всё желание когда-либо делать это снова. И Славка с тех пор не пытался ни разу, помнил, что её трясло от одного упоминания этого слова. А это значит, что нужно попробовать самой. Может, если с ним, то всё будет не так уж и плохо?

И Вероника, сжав висевший на шее кулон-сердечко, чтобы придать себе уверенности, приподнялась на цыпочки, прикрыла глаза и сама поцеловала Ковалевского. Несмело, неумело, пытаясь отрешиться от воспоминаний о поцелуе Руслана. И стоило губам коснуться рта Славика, как неприятные ощущения отступили. Нет, со Святом всё по-другому. Его губы мягкие и осторожные, они не вторгаются грубо, а деликатно оценивают ситуацию, просят разрешения продолжить. И как тут не разрешить?! И даже когда ласки почти мужа стали смелее, то отторжения не возникло. Хотелось поддаться, довериться, открыться.

Никогда и ни к кому Ника ещё не испытывала подобного, никому не хотелось отдавать себя без остатка. И если это и называется любовью, то чего уж противиться и притворяться, что ничего не происходит?! Ещё как происходит! Между ними двумя начинает твориться что-то невообразимое, и это безумие совсем не хочется прекращать.

Говорят, безответная любовь не бывает счастливой. Весьма спорное утверждение. Если Славка столько лет любит (а иных причин для его поведения Вероника просто не видела), то своей стойкостью и верностью чувству сумел добиться взаимности. А вот Ника… С ней всё совсем по-другому. Её безответная любовь растаяла, потому что с самого начала была лишь иллюзией. Зато ненависть и неприятие к Святу смогли перерасти в такой ядрёный коктейль эмоций и ощущений, что подобные чувства иначе как любовью и не назовёшь.

Подумать только! Если бы в школьные годы ей кто-то заявил, что она влюбится в Ковалевского, то Вероника рассмеялась бы ему в лицо, отдышалась и рассмеялась снова. А сейчас она ни о чём не жалела. Всё случилось так, как должно было. И поцелуй продолжался до тех пор, пока обоим не стало тяжело дышать.

Славка сел на стул и усадил Нику к себе на колени.

— И где же ты так долго был? Чем занимался? — она не могла не задать этот вопрос.

И тут Славка заговорил таким тоном, каким сообщают обычно что-то важное:

— Знаешь, Верусь, я выиграл тендер. Не у самых крупных корпораций, подобных отцовской, однако это только начало. Забыл уже, когда нормально спал, но оно того стоило. Кстати, Пётр Борисович и Денис решили присоединиться ко мне, и ещё кое-кто из «Витал-проджект» тоже теперь с нами. Дятлова я переманивать не стал, но мы с ним в очень хороших отношениях. «Ника-проджект» пока молода, однако в наших с тобой силах сделать её сильнее. Поможешь на старте? Давай вместе построим эту компанию для наших будущих детей!

Глобальное заявление, ничего не скажешь. И предложение тоже более чем привлекательное. Ей всегда хорошо с ним работалось, а уж теперь-то…

— Разве может найтись хоть кто-то, кто способен тебе отказать? — Ника забросила руки ему на плечи.

— А мне «кто-то» не нужен, пусть хоть сто раз соглашается. Только ты, — выдохнул он ей в волосы. — Люблю тебя, строптивица, даже самому страшно насколько.

— Я знаю, — она пригладила его чёлку. — И сегодня, положив руку на сердце, тоже могу сказать, что люблю.

— Не боишься меня больше? — и заглянул в глаза, напряжённо, взволнованно.

— Не-а. Ты развеял мои страхи, прогнал сомнения. Мне теперь ничто не страшно и никто не страшен, потому что ты рядом. Ты сможешь справиться с любыми трудностями, я верю и знаю, и буду рядом, чтобы помочь и поддержать. Так что я если когда за кого замуж и выйду, то только за тебя, Свят. Столько раз, сколько потребуется, — добавила шутя.