Неожиданно, откуда-то с севера, набежали свинцовые тучи. Небо почернело, и готово было вот-вот разразиться проливным дождём. И разразилось. Сверкнула молния, вспоров брюхо, нависшему прямо над городом бегемоту. И следом, из его разорванного чрева, обрушилось несметное количество воды. В раз всё стало мокрым: асфальт, прохожие, дома и небо. Да, небо тоже стало мокрым.

Как только первые тяжёлые капли упали Тимуру на голову и плечи, он бросился бежать к автобусной остановке. Первым его желанием было всего лишь укрыться под её пластиковой крышей, но как раз в момент, когда он её достиг, к ней подъехал и остановился маршрутный автобус. Тимур, недолго думая, запрыгнул в заднюю дверь и, пройдя в салон, опустился, на свободное сидение.

Дождь также внезапно кончился, как и начался. Тучи, наверное, решив, что здесь они свою работу выполнили, поспешили дальше на юг. И вновь засверкавшее майское солнце заставило сиять и блестеть только что умытый город.

На ближайшей остановке пассажиры заспешили к выходу. Тимур невольно улыбнулся, узнав в них таких же беженцев, как и он сам, искавших в автобусе всего лишь укрытие от дождя… Он тоже вышел. А, оказавшись на улице, вдруг обнаружил, что находится в нескольких, шагах от переулка, где живёт его друг. Это был не обычный, друг, но дружба была настоящей… Тогда она пришли в их 4"а" класс совсем молоденькой учительницей. Только, только закончила пединститут, а её бедненькую назначили сразу классной руководительницей самого трудного и неподдающегося воспитанию класса в школе. И он,

Тимур, был вожаком этих десятилетних сорванцов и хулиганов. Она по вечерам после уроков проливала слёзы, а утром шла в школу, набравшись терпения и вновь готовая к их, даже совсем не безобидным розыгрышам. Но шли годы, и мальчик стал подростком. И не думал он и не гадал, а влюбился в свою учительницу. И наступило для него тяжелое время. Толи идти на её урок физики, толи нет. А придёшь? Так разве будешь слушать какие-то законы Ньютона? Поэтому то он и ушёл после восьмого класса из школы в техникум. Хоть как-то хотел сравняться с ней. А через год понял всё. Но совсем не стыдился, своей любви. Она переросла в дружбу, уже равную. И они оба её ценили.

Она, обрадовалась ему, но сразу же высказала порицание за то, что он не появлялся у неё целых две недели. И не дав ничего ему возразить, препроводила в гостиную, а сама убежала на кухню, где у неё в кастрюлях что-то кипело и булькало.

– Ты, как раз вовремя пришёл, – прокричала она из кухни, – Через несколько минут будем ужинать.

Тимуру было не до еды, и он решил отказаться.

– Я не хочу, спасибо.

– И не выдумывай, – шутливо рассерженно произнесла она, внося в гостиную поднос с приборами. Потом, внимательно посмотрев на него, спросила:

– Что-то ты невесёлый, сегодня. Какие-нибудь проблемы?

– Да, нет, – соврал Тимур.

Но она не поверила ему. И на какое-то мгновение Тимуру показалось, что перед ним стоит не его старший, друг Таня, а классная руководительница Татьяна Андреевна, как прежде ждущая от него признания плохого поведения.

– Ну, не хочешь, не говори, – нисколько не обижаясь, разрешила она ему сохранить свои невзгоды втайне.

Когда Тимур поднимался к её квартире по лестнице и даже, когда жал кнопку звонка, он был твёрдо уверен, что расскажет ей всё, что с ним приключилось. Но сейчас он вдруг понял всю необычность или вернее фантастичность своей истории. И вовсе не недоверие и не боязнь быть принятым за не совсем здорового человека, а что-то другое удержало его от откровения.

– Тим!

– Да!

– Ты, опять в каком-то другом измерении. Садись к столу. Всё готово, накрыто и ждёт тебя.

Он послушно сел и слушая её новости, вяло принялся за еду.

– А у нас в школе ещё один физик и теперь у меня половина часов освободилась, – сообщила она ему своё главное радостное событие.

– Так до летних каникул неделя осталась. Разгрузили, называется, – возмутился Тимур, зная, как долго она ждала помощь, то есть второго учителя по физике.

– Ну, хоть в конце помогли и на том спасибо. Да! Ещё тебе хотела сказать – второго июня еду в пионерский лагерь воспитателем.

– Сочувствую, – без обычной своей иронии протянул Тимур.

– Сочувствуй, не сочувствуй, а в отпуск меня не пускают.

Тимур ещё раз выразил ей свои сожаления и дальше уже рассеянно слушал её рассказ о проблемах 5"Б" класса, руководителем которого она была. Он временами поглядывал на часы, висевшие на противоположной стене, и незаметно для себя, механически, отправлял в рот одно печенье за другим, приготовленные Татьяной по её собственному рецепту.

– Да, конечно… – с чем-то, не зная с чем именно, согласился Тимур и поднялся, из-за стола.

Часы показывали половину девятого, и он решил, не мешкая, отправиться в клуб. Он вспомнил, что Вовка-Косой должен принести долг. И ему было необходимо перехватить его до того, как туда придёт Второй. Эти хоть и небольшие деньги, он ни за что не хотел ему уступать.

– Ты уже уходишь?

– Да!

– И всё же у тебя что-то, где-то случилось.

– Что-то… Где-то… – тихо, почти не вслух и задумчиво произнёс Тимур, остановившись в дверях. – Я бы сам очень хотел знать – “Что”?

Он махнул на прощание рукой и быстро сбежал по лестнице вниз…

***

Тимур увидел их сразу, как только они вошли. Второй обнял её за талию и вёл сквозь толпу танцующих ближе к центру площадки. Через каждые два три шага их окликали и они весело смеясь, хлопали ладонями по протянутым для приветствия рукам. Тимур из-за громкой музыки не мог слышать ни их смеха, ни реплик, которые бросал Второй Тимуровым друзьям, но по их растянутым до ушей улыбкам не сомневался, что они довольны и наверно даже счастливы. Вскоре они нашли себе более, менее свободное местечко невдалеке от аппаратуры и задёргались в такт ревущей из динамиков песни группы "Статус-кво".

До этого момента Тимур считал, что он вполне сносно танцует, но увидев, что вытворял на площадке Второй, дал себе зарок больше не танцевать быстрых танцев, пока не возьмёт по крайней мере десять уроков у Борьки-Танцора.

Песня кончилась, и пока ди-джей представлял следующую группу, Второй высматривал кого-то в зале, охватывая взглядом все его закоулки. Тимур глубже задвинул свой стул в полуосвещённую нишу, находящуюся рядом с баром, стойка которой также скрывала Тимура от посторонних глаз. Но предосторожность была излишней, Второй быстро нашёл того, кого искал. Он подошёл к нему и хлопнул по плечу. Вовка-Косой обернулся и приветливо улыбнулся. Но через мгновение эта улыбка сползла у него с лица, сменившись выражением изумления и ещё через мгновение негодованием. Он отшатнулся от надвигающегося на него Второго и стал беспомощно озираться на друзей, видимо призывая их в свидетели, прося подтвердить, что всего лишь каких то десять пятнадцать минут назад он отдал требуемый с него долг.

Тимур, напрягая слух, с трудом смог разобрать брошенную Вторым фразу:

– Ты что, меня за дурака, принимаешь?

– Да, чёрт бы меня побрал! – чуть ли не крича, клялся Вовка-Косой, пятясь от сжимающего кулаки Второго.

Неминуемо намечалась потасовка. Вокруг ссорящихся образовывался круг. Некоторые из друзей Тимура подзадоривали Второго не спускать Косому его явную ложь.

Тимуру неожиданно стало совестно. Он не сомневался, что Второй без труда навешает Косому, которого ещё в детстве Тимур частенько поколачивал. А этот пришелец, если применит вдобавок свою космическую силу…

Положение спасла Вика. Начался медленный танец и ей, видимо, надоело “деревом” стоять среди танцующих пар. Она протиснулась сквозь толпу окруживших, вот-вот готовых сцепиться парней, и пригласила Второго на танец, который был объявлен ди-джеем "белым". По этой то причине Второй и не смог ей отказать, дав себя увести ей за руку на площадку. Но свободной он продолжал грозить Косому и обещать, что разберётся с ним, сразу же, как только освободится. А Вовка-Косой, всё такой же изумлённо негодующий, продолжал истуканом стоять невдалеке от входной двери и уверять своих знакомых и всех, находящихся рядом, что Тимур попросту свихнулся или специально прикидывается, а он, Косой, сам лично отдал ему долг, встретив его по дороге в клуб.