Клубок воспоминаний был готов, Ринна бросила его прочь и вытянулась на постели. В её новом сне рысь снова шла мягкой поступью, прислушивалась и ловила носом лесной ветер. Только шла она не за любовью. Ей требовались собственные угодья, чтобы охотиться, и новое безопасное логово.

Цирковые повозки и палатки стояли кругом на лужайке у трактира, пахло дымом, и, несмотря на ранний час, уже было оживлённо. Огромный циркач, что подмигивал Ринне, теперь колол дрова, и топор в его большой руке казался игрушечным. Он помахал и улыбнулся, она тоже махнула рукой. Интересно, узнал он в ней девушку, которую видел на кухне Ленгара?

У колодца толкались, плескались, один из парней в шутку окатил другого из ведра и тут же получил подножку, упал на траву. К колодцу подошла служанка, и тот, что стоял на ногах, помог ей набрать воды в вёдра. Заметив Ринну, он картинно ей поклонился и показал на колодец, давая понять, что место свободно. Она не подошла – умываться у колодца на виду у всех было неловко. Сегодня ей пришлось обойтись без умывания, потому что служанка не явилась, а самой вызывать кого-то для утренних услуг было явно бесполезно. Кажется, придётся разжиться где-то ведром, тазом для умывания и с вечера принести воды. Никогда в жизни ещё Ринна Венеш не заботилась о том, где взять таз для умывания – он всегда был на своём месте. А для чего ещё существуют служанки?

Ринна прошла за повозки, рассчитывая встретить там Рика или Мару, рысь, мягко ступая, следовала за ней, почти касаясь боком её ноги. И она – Ринна чувствовала – была голодна. Следовало раздобыть мяса или отпустить её охотиться, то есть вывести из города. А когда-то от неё требовалось одно – приказать…

Мару и Клею она увидела сразу, девочка месила тесто и недовольно бурчала, а мать, сидящая рядом на скамеечке, что-то ей выговаривала. При виде Ринны она замолчала, а девочка взглянула с благодарностью.

– Будут лепешки, – пояснила Мара, – нам подарили мёд. Как тебе спалось?

– Хорошо спалось. Теперь бы поохотиться, – пошутила Ринна, показав взглядом на рысь.

– Накормить? Я быстро. Тогда это тебе! – Клея сунула Ринне в руки доску с тестом и поманила за собой рысь.

«Иди. Слушайся», – разрешила Ринна, беря доску.

– Вот нахалка девчонка, – засмеялась Мара. – Прости её.

– Да ничего. Есть мёд, говоришь? Дай попробовать? А перец хотя бы есть?

Мёд к лепешкам – хорошо, но ей хотелось чего-то посложнее. Хотя бы мёда с перцем.

– Там твои вчерашние покупки, – Мара показала на сундучок, стоящий у колеса повозки. – Перец будет не чересчур ли?

– Нет, поверь мне, – Ринна с опаской посмотрела на чугунную жаровню, пока ожидавшую на траве. – Если ты поможешь. Я не умею готовить на костре, – она подняла и повязала фартук, брошенный Клеей.

В сундучке нашлось немало полезного, в том числе мешочек с купленными вчера специями и тяжёленькая деревянная ступка. Ринна отобрала специи – перец, один мускатный орех и палочку корицы, немного кардамона нашлось у Мары, – всё высыпала в ступку и принялась толочь.

– Эй! Давай помогу, – рядом стоял парень, облитый водой у колодца. – Не даром, конечно. Доброго дня, тётушка! – бросил он Маре и, присев, крутнулся на пятке.

Мара ему добродушно кивнула. Ринна не помнила этого парня – чужак?

– Помоги, – согласилась она, – получишь лепешку с мёдом. Да, Мара?

– Поглядим, – парень широко улыбнулся. – Я не всякое сладкое люблю.

Однако он ловко управлялся со ступкой, и Ринна занялась тестом. Клея замесила его просто, без сдобы, но с пряным медовым соусом такие лепёшки понравятся и королю. Впрочем, раньше, когда король Фарут гостил в Ленгаре у отца, он предпочитал простую еду, а изыски за столом едва пробовал. Говорили, что женитьба на красавице Савадине, кандрийской принцессе, сделала его более взыскательным. А Венеши потеряли королевское расположение, потому что вскоре Ринна отказалась выйти замуж за младшего принца из дома Крансартов. Потом отношения наладились, но Ринна бывала при дворе только на официальных приемах – на прочие балы и увеселения её не приглашали, только брата и Бьюлу. Королева Савадина оказалась злопамятной.

Раскатывать лепешки пришлось на смазанной маслом доске. Выпечкой занялась Мара. Ринна, оценив труд парня – получился мелкий порошок, что и требовалось, – отложила в котелок меда и добавила специй. Мед она грела медленно, чтобы дать ему пропитаться вкусом и запахом пряностей, гора лепешек между тем росла. А циркач, оставшись без дела, подобрал несколько длинных щепок и закрутил в пальцах, подбрасывая по очереди. Это было красиво, и Ринна ему улыбнулась.

– Как тебя зовут? – запоздало решила она познакомиться, – нас не представили.

Мара, переворачивая лепешку, весело фыркнула.

– Думал, не спросишь, – ухмыльнулся парень. – Ярвик. Жонглёр, фехтовальщик.

– Сколько же вас, фехтовальщиков, – хмыкнула Ринна.

Ей понравится Ярвик. Веселый, напоминал одного из младших кузенов.

– Таких, как я? Мало, – последовал уверенный ответ. – И как же зовут тебя, красавица?

– Ринна Ве… Ринна. Старинное руатское имя, знаешь ли.

– Понятно. Ринна. Ты тай? То твоя была рыска? Всё равно не пойму, как же ты на круге работаешь с такими белыми ручками?

– Много будешь знать – состаришься быстро, – она принялась поливать лепешки медовым сиропом, черпая его деревянной ложкой.

– Да неужто? – сморщился он и спохватился, повернулся к Маре, – тётушка, я ведь к тебе шел сказать, Ярита передала про джубаранского колдуна. Это точно он. Так что пусть девчонка пока носа не высовывает.

– Ох. Так, значит? – Мара всплеснула руками, – и везёт же ей на напасти! Ну хорошо. Спасибо! – и охнув, принялась снимать последнюю, подгоревшую лепешку.

– Схожу к Кавертену, – заявила она, взяв свою клюку. – И Лей пришлю, пусть лепешки несёт на стол!

– А я плату хочу, – напомнил Ярвик, провожая Мару взглядом. – Где мое сладкое?

– Вот, держи, – Ринна свернула две верхних лепешки, бросила в отдельную миску. – Скажешь, как понравилось.

– Э, не-ет, – протянул он, выразительно поглядев, – говорю же, я не всякую сладость люблю…

– Ничего другого мы не готовили, эсс Ярвик – отрезала она, и, собственно, это всё, что она успела.

Он очень быстро оказался рядом, а она – в тисках его крепких рук. Её губы прижались к её губам, так, словно желали выпить до донышка. Ошарашенная, она дёрнулась, стараясь вырваться, куснула его, и Ярвик отпустил, отстранился:

– Что? Вот кошка дикая!

И от того, что он тоже назвал её дикой кошкой, она опять онемела от изумления. Они что – сговорились? И тут как раз парень отлетел в сторону и покатился по траве. Рядом стоял взбешенный Рик. Ярвик резво вскочил и, что-то выкрикнув, бросился на Рика, чтобы тут же наткнуться на его кулак. Следующий удар схлопотал Рик.

– Нееет! Эссы! – опомнившись, завопила Ринна, на неё не обратили внимания.

– Эй, хватит, уймись, она же согласна! Она с нами уйдёт, я откупное заплачу! – проорал Ярвик. – Ах, какая у неё улыбка! Ты же согласна?! – обратился он к Ринне и еле увернулся от кулака Рика.

Рик что-то прорычал в ответ. Ещё пара тумаков – и Ярвик остался лежать на траве. И людей вокруг разом стало как-то слишком много – откуда-то выскочил Ивар, появились Кавертен и тяжеловес-дровосек – этот взял за плечо Рика и что-то говорил, наклоняясь к его уху. Ивар, присев, похлопал по щекам Ярвика и посмотрел на Ринну так, словно хотел убить её на месте. И тут примчалась молодая женщина, очень красивая, с криком кинулась к Ярвику, он со стоном сел, потирая челюсть и сверкая глазами на Рика.

– Хороши, – протянул Кавертен, – вот выйдете на круг с уже побитыми рожами, сразу сорвёте аплодисменты.

Ярвика увела разгневанная красавица – от её язычка досталось и ему, и Рику, и Кавертену заодно. Остальные разошлись сами. Осталась Ринна – она прижималась спиной к столбику повозки, остался Рик.