<p>

КРАСНАЯ МЕТКА</p>

   Следующий странный случай произошел с капитаном Г. Пауэллом из Бошема, штат Сассекс, во время путешествия из Лондона в Китай и Японию. Название корабля не приводится по понятным причинам, но в остальном история рассказана здесь именно так, как любезно передал ее мне капитан Пауэлл.

   "Мы вышли с утренним приливом из Ост-Индского дока, направляясь в Китай и Японию, и первым нашим пунктом назначения был Порт-Саид, где мы должны были пополнить запасы угля. У нас была обычная команда из английских квартирмейстеров, двух французских креолов, боцмана, плотника и т. д., китайских кочегаров и рабочих. Наше путешествие вниз по Ла-Маншу было обычным для января - крайне неприятное; а так как мы отплыли в Новый год, то ни один из нас не находился в самом лучшем расположении духа, начиная с нашего старика. Однако к тому времени, когда мы вышли из пролива и оказались в бухте, все в целом наладилось, как настроение, так и погода.

   Я был вторым офицером на борту и поэтому нес среднюю вахту, которая, для непосвященных, начинается в двенадцать часов дня и продолжается до четырех часов пополудни, а с двенадцати часов ночи до четырех часов утра у меня была вахта из шести офицеров и двух квартирмейстеров, все англичане, кроме одного французского креола. Все шло своим чередом, пока мы не миновали Гибралтарский пролив и не направились к Порт-Саиду, когда произошли жуткие события, о которых я сейчас расскажу.

   Все началось во вторник утром (то есть по морскому времени, как мы считаем наше время с двенадцати часов пополудни до двенадцати часов следующего дня), примерно в десять минут третьего (то есть в десять минут первого), когда вахтенный на полубаке вдруг издал громкий вопль, - от которого даже я вздрогнул на навигационном мостике, - и упал в глубоком обмороке.

   Я послал одного из квартирмейстеров, чтобы он посмотрел, в чем дело, и, если этот человек заболел, тотчас же поставил другого на вахту, а затем явился и доложил мне. Примерно через четверть часа он пришел на мостик, чтобы доложить о случившемся. Оказалось, что этот человек, которого звали ла Круа, шел по палубе, не сводя глаз с борта, и вдруг ему показалось, будто он видит какой-то черный предмет, похожий на человеческую голову. Он подошел поближе и посмотрел, но ничего не увидел, и подумал, что его взгляд просто упал на верхушку буксировочных тумб. Но вскоре он снова увидел то же самое. Это случилось трижды, и он уже собирался доложить мне об этом, как вдруг сбоку поднялась человеческая фигура, которая направилась к нему, и просто растаяла в воздухе. Он сказал, что узнал лицо и разглядел огромный зияющий разрез прямо на горле. А потом он потерял сознание.

   После того как доктор осмотрел ла Круа и дал ему снотворное, я закончил свою вахту и лег спать. На следующий день после завтрака я отправился на полубак, чтобы повидаться с ним. Он лежал на своей койке, как доктор и велел ему пролежать день или около того, потому что этот человек был совершенно выбит из колеи. Я вошел, сел на стул рядом с его койкой и немного поболтал с ним. Он был очень сдержан и не сказал мне больше того, что я уже знал.

   Через два дня он снова обратился ко мне. В первую ночь, когда он нес вахту, ничего не произошло. Но на вторую ночь, происшествие случилось снова, только на этот раз я тоже отчетливо увидел вторую фигуру на полубаке. Стояла прекрасная ясная ночь, не слишком лунная, с легким встречным ветром, который доносил каждый звук прямо до меня. И вот что я увидел. Когда ла Круа повернулся, чтобы пройти от левого борта к правому, какая-то фигура, казалось, поднялась прямо у него за спиной, протянула руку с вытянутыми пальцами, а затем резко обхватила его за шею и развернула так, что они оказались лицом к лицу.

   Нет нужды говорить, что ла Круа снова упал в обморок, и мы все думали, что он умрет раньше, чем доктор осмотрит его. Однако он все же пришел в себя, и на следующий день я пошел к нему. Я с трудом узнал его -- из прекрасного молодого человека он превратился в старика с совершенно седыми волосами и ясно различимой красной отметиной, идущей от правого уха под подбородком до середины левого уха.

   Сначала он ничего не говорил и хотел, чтобы его оставили, так что я ушел. Но в первую же собачью вахту (с четырех до шести) пришел один из квартирмейстеров и сказал, что ла Круа хочет меня видеть. Я пошел к нему и долго беседовал с ним. Он сказал мне, что знает, - он умирает, - но перед смертью хотел бы признаться в совершенном убийстве.

   Около трех лет тому назад он вместе с другим мужчиной сошел на берег в Мельбурне, сильно напился и поссорился с ним из-за женщины, которая предпочла ему его спутника. Он поднялся на борт, долго размышлял над этим, а через два дня, то есть в воскресенье, пригласил этого человека на целый день в деревню, а потом жестоко перерезал ему горло от уха до уха. Но перед смертью этот человек успел крикнуть: "Я буду преследовать тебя и убью".

   Ла Круа немного пришел в себя, и ему поручили легкую дневную работу, а на ночь его место на вахте занял другой человек. За день до того, как мы прибыли в Порт-Саид, ему стало лучше, и его послали на полубак до того, как был выставлен вахтенный, как вдруг раздался ужасный леденящий кровь вопль. Мужчины бросились к полубаку. На палубе лежал ла Круа с перерезанным от уха до уха горлом.

   Это я видел сам, когда убирал тело".

<p>

ЛЕГЕНДЫ ГАВАНИ ПОРТСМУТА</p>

   В Средние века, как гласит легенда, банда свирепых пиратов во главе с Вульфом, сыном Свейна, напала на Бошем в Сассексе и, не найдя богатой добычи среди рыбаков, забрала прекрасный старый колокол, висевший на церковной башне, несмотря на сопротивление священников.

   Они взяли колокол на борт своего корабля и подняли паруса, но прежде чем вышли из гавани, колокол пробил палубу и упал в трюм, а затем - на дно моря, но не оставил в корабле ни одной дыры. Испуганные пираты, поняв, что произошло чудо, отплыли так быстро, как только могли, оставив большой колокол Бошема глубоко внизу.

   И хотя колокол больше не висел на колокольне, он не оставался праздным в своей морской могиле; сейчас, когда остальные колокола звонят, призывая рыбаков в церковь, большой колокол присоединяется к ним, и его глубокий тон ясно слышен тем, у кого есть уши, чтобы слышать. То место, где он провалился сквозь корабль, до сих пор называется "Дырой Колокола".