Вислоухий вздрогнул. А ведь он ждал, все время ждал этого, но как неожиданно прозвучали слова жреца! Оказалось, что он, Вислоухий, не готов, совсем не готов. Ноги одеревенели, во рту стало сухо, язык прилип к небу и почти перекрыл дорогу воздуху. Вислоухий сделал шаг и чуть не упал.

  - Скорее, сынок. Племя ждет. Извечные смотрят на тебя. Иди ко мне.

  Голос жреца звучал ласково, но глаза его не улыбались. Почему-то Вислоухий подумал, что у Того, Кто Есть Смерть и Конец Всему, должны быть именно такие глаза.

  Он шел медленно, очень медленно, но все равно с каждым шагом неотвратимо приближался к Большому У, а тот уже отвязал бурдюк от пояса и держал его наготове.

  - Слушай, племя. Сейчас мой ученик выпьет Напиток Мертвых и отправится в Верхние Леса. Там он будет счастлив, говорю вам! У него всегда будет много хорошей еды. У него будет большая хижина, больше, чем у Вождей, больше, чем у меня. Сейчас он сделает глоток и упадет на землю. Его тело будет лежать здесь до завтрашнего вечера, но дух полетит туда, куда каждый из нас отправится, когда придет время. Не мешайте его духу. Не тревожьте его тело до срока, не смейте подходить к нему. Помните, что говорит древний закон. Каждый, кто ослушается, будет проклят. Возьми, сынок. Пей.

  Руки Вислоухого отказывались слушаться. Пальцы свело. Он принял бурдюк из рук Большого У и чуть не выронил его. Племя молчало, все глядели себе под ноги. И только девочка, которую Большой У вернул матери, смотрела на Вислоухого во все глаза, а по замурзанной щеке стекала слеза. Вислоухий пошевелил языком, проверил, что штучки еще не рассосались окончательно, подмигнул девочке и сделал глоток из бурдюка.

  Несколько мгновений он стоял, прислушиваясь к ощущениям. Ничего. Дыхание не перехватило, голова не закружилась. Он стоял, не шелохнувшись, и смотрел на Большого У, а тот в некотором изумлении смотрел на него.

  - Пей еще. - приказал Большой У. - Пей все. Пей (тут он понизил голос - так, что только Вислоухий мог его услышать). Пей, ублюдок, или я вырву из твоей груди сердце и съем его. Тогда твой дух никогда не доберется до Верхних Лесов. Пей!

  Вислоухий опрокинул себе в рот все содержимое бурдюка и тут же почувствовал страшное жжение в глотке, а потом и ниже, в животе. Теперь у него действительно перехватило дыхание. Ноги стали мягкими, а потом Вислоухий вообще перестал их чувствовать и осел на землю. Звуки постепенно глохли, но Вислоухий еще успел услышать слова жреца:

  - Горе мне, горе! Мой ученик ушел от меня. Я отдал лучшее, что имел. Теперь вы простите нас, Извечные? Да? Да!!!

  Больше Вислоухий ничего не слышал.

  Звуки возвращались постепенно, очень издалека, а потом вдруг нахлынули разом, и Вислоухий понял, что выжил. Он лежал, не открывая глаз, и прислушивался. Было тихо. Значит, племя уже разошлось. "Спасибо тебе!" - прошептал он одними губами.

  - Ты живой? Ты не ушел в Верхние Леса?

  Вислоухий приоткрыл один глаз и осторожно повернул голову. Рядом сидела та самая девочка - замухрышка. Все ее лицо было в грязных разводах, распухшее от слез.

  - Уйди, - прошептал Вислоухий. Тебе нельзя здесь быть. Большой У проклянет тебя, если узнает.

  - Не узнает - тоже шепотом ответила девочка. Он с Вождями у костра. Уже три бурдюка опустошили и еще будут. А больше тут никого нет.

  - Ты давно тут сидишь? - Вислоухий приподнялся и помотал головой. Голова была очень тяжелая, но он был уверен, что скоро все пройдет.

  - Давно. Как все разошлись, я сюда прибежала.

  - Зачем?!

  - Не знаю. Мне было тебя жалко. Лежал тут совсем один. Так нельзя, чтобы один.

  - А может быть, я в это время в Верхние Леса летел.

  - Может быть. Ты их видел?

  - Кого?

  - Леса эти.

  - Нет, - честно признался Вислоухий, - Не помню.

  Девочка вздохнула.

  - Куда ты теперь? - спросила она, пытаясь стереть грязь с лица. Получалось это у нее, надо сказать, скверно.

  - Не знаю. Буду в лесу жить.

  - Далеко?

  - Пока нет. Есть тут одно место. Там отлежусь.

  - Покажи. Я буду туда приходить.

  - Вот еще. Зачем?

  - Должен же кто-то приносить тебе еду. Ты же охотиться не умеешь, да и не на кого тут охотиться.

  - Откуда возьмешь? Нет же лишней ни у кого.

  - Найду. Я съедобные корни знаю. Они невкусные, но есть можно.

  - Тебя поймают и убьют. Большой У прикажет, и убьют.

  - Не поймают и не убьют. А если и убьют, я все равно жива останусь.

  - Как это?

  - А вот так. Ты же не умер.

  - Я - другое дело.

  - Почему это другое?

  - Ладно, - вздохнул Вислоухий, - пошли со мной. Я тебе там все расскажу, только ты все равно не поверишь.