Один помощник комбайнёра с лёгкостью передал власть, по дороге опустошив и развалив всю экономику страны, другому, который, тут же, развалил страну, не задумываясь о людях, которые, в одно мгновение, превратились в изгоев. Одним росчерком пера миллионы граждан нашей, некогда Великой Державы, превратились в иностранцев и нищенский сброд, в который их и превратила та самая шоковая терапия.

Когда я начинал об этом думать, мои кулаки сжимались до такой степени, что суставы пальцев начинали белеть от напряжения.

Борис был молодец. Он никогда не позволял себе заморачиваться на подобные размышления, а я всё больше и больше приходил к выводу, что страной должны управлять военные люди, которые знают, к чему могут привести необдуманные действия людей, не понимающих и не принимающих уроки истории. Ведь не зря же, даже цари, обучались в кадетских корпусах и носили погоны.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы предоставить людям возможность работать и зарабатывать для них же самих деньги, они огрубляли всю промышленность, сельское хозяйство и, величайший во всём мире ВПК, в то же время летать в США, чтобы клянчить у них деньги для выплат бюджетникам и пенсионерам.

При Сталине всех бы этих людишек просто порвали на части, даже не расстреливая, а все бы остальные ему аплодировали! И это истина! Да, собственно, все наши спецслужбы и армия, которые созданы в первую очередь для защиты своих граждан и своей страны, вдруг, положили на этот самый народ, да и на страну! Как могла наша организация допустить развал страны? Одной ночи было бы достаточно для того, чтобы вся эта вакханалия закончилась, не начинаясь! А все эти Горбачёвы и все остальные, так называемые президенты из разных республик, вместе со своими приспешниками, строили бы дорогу где-нибудь на Таймыре, или на острове Врангеля.

И всё! Всё бы шло своим чередом, весь народ продолжал бы радоваться жизни, а нам, боевым офицерам, не пришлось бы краснеть за своё Отечество.

Представляете картинку – пограничники отдают свою границу, не вступив в бой! Вот поэтому я всё больше и больше убеждался в том, что политики и есть те самые враги народа, про которых, в своё время, и говорил Сталин.

Поднялись мы с Борисом около восьми утра. Алины возле меня уже не было, а из кухни доносился её голос вперемежку с голосом Петровны. После того как я проснулся, ещё некоторое время продолжал нежиться в постели, пока ко мне не заглянул улыбающийся Борис.

– Да! Конечно, не хочется подниматься из шёлковых перин, но уже восемь, дружище! – сказал Борис в своей манере съязвить.

Я схватил подушку и запустил ею в него, но попал в Алину, которую он выхватил из-за двери. Подушка и попала ей в лицо, не успев отвернуться. Она тут же кинулась на меня с этой самой подушкой в руках и стала дубасить по мне, отчего я смеялся и, защищаясь, свалился с кровати, но она продолжала хлестать меня даже на полу. В конце концов мне пришлось сдаться, я поднял руки, а она свалилась на меня с кровати, на которой сидела верхом и стала меня целовать, продолжая дурачиться.

Алина уже была одета в джинсовый костюм с юбкой, вот она-то и мешала ей усесться на мне. Умаявшись с ней я, всё-таки, сумел сбежать от неё и закрылся в санузле.

Через полчаса мы уже позавтракали и стали рассуждать с Борисом о дальнейших наших действиях, но тут зазвонил телефон. Звонил Ильин и сказал, что через час будет в дивизии. Мы переглянулись и, поцеловав наших женщин, вызвали Пашу с машиной, после чего вышли на улицу. Подождав Пашу, мы с Борисом уехали в Реутово, а Паша остался присматривать за Алиной. Эта композиция очень не нравилась Петровне, но она терпела, выслушав мои доводы.

Генерал приехал практически за нами следом и, закрывшись с ним в нашей, с Борисом, комнате, стали кумекать над дальнейшими действиями, связанные с Питером. Генерал привёз нам и подарок от президента в виде приличного, серого цвета, чемоданчика. Кейсом назвать его было нельзя. Открывать мы его не стали и так всё всем было ясно, а сразу приступили к обсуждению вопроса, который был очень серьёзным из-за того, что под удар нашей группы могли попасть очень влиятельные фигуры из правительства и местных властей, во главе с губернатором Питера, а этого допустить было нельзя. Хотя, если честно, очень хотелось.

– В общем, так, ребятки! – сказал под конец генерал. – Как хотите, но чтобы никто из членов правительства, включая губернатора, не пострадал! Работать только в униформе и в масках, для того, чтобы не смогли ничего предъявить конкретно, хотя, я думаю, что вся эта шобла будет молчать в тряпочку и бояться того, чтобы с ними не произошло что-то подобное, но маски-шоу провести надо!

После этого он попрощался с нами и удалился, а мы открыли чемоданчик, доверху наполненный американскими тугриками.

– Знаешь! – сказал я, глядя на деньги. – Возьми пару сотен тысяч, а остальные отвезём в тайник, хватит баловать Степана, пусть сами зарабатывают, а если будет невмоготу, тогда и подкинем!

– Согласен! – отозвался Борис и, вынув из чемодана две упаковки, спросил, закрывая его. – Когда отвезём?

– Да прямо сейчас и отвезём, а то потом замотаемся и забудем, тем более, что уже завтра, скорее всего, мы будем в Питере! – ответил я и добавил. – Скорее бы отстреляться, да закрыть эту тему!

– Не-е-е! – протянул Борис. – Похоже в нашей стране это надолго! Помянёшь моё слово!

– Слушай! – вдруг, как-то резко, будто что-то вспомнив, спросил Борис. – Может твоих куда за бугор отправить? А что, деньги есть, купишь домик на море, и пусть себе там спокойно рожает, да и тебе самому будет спокойно!

Я долго смотрел на друга и не знал, что ему ответить. По большому счёту он подал хорошую идею, о которой я даже как-то и не думал, но с другой стороны, мы здесь, хоть как-то, можем влиять на события и вовремя защитить Алину, а там у нас шансов ноль. Конечно, можно нанять охрану, но всё это не то.

– Идея твоя, Боря, классная, только вряд-ли прокатит, потому что у них везде есть связи за границей и, вот там-то, они её мигом приберут к рукам, а здесь мы ещё повоюем! – произнёс я и стал натягивать на себя куртку. – Дай Бог и здесь всё уладим!

– Ну и ладно! – воскликнул Борис. – Воевать, значит воевать! Это по мне!

Уже у самых дверей меня остановил звонок. Звонил Питерский и сказал, что едет по делам в сторону Нижнего, а сейчас стоит возле части. У него есть, что мне сказать. Выехав из ворот КПП дивизии, мы увидели, чуть в стороне, за светофором, чёрный мерс, а рядом джип сопровождения. Подъехав к ним, я остановился прямо на дороге напротив мерседеса Питерского, он показал, чтобы мы проехали вперёд и остановились в удобном месте. Мы так и сделали. Питерский вышел из машины и направился в мою сторону. Я тоже, заглушив мотор своего джипа, вылез из него и направился навстречу к нему.

Поздоровавшись за руку, Питерский улыбнулся и сказал. – Ну что, полкан, твой вопрос мы закрыли и теперь никто не посмеет тронуть твою семью, но есть ещё отморозки, с которыми и нам тяжело приходится, особенно спортсмены, ничего святого! В один миг все стали блатными, а сами понятия не имеют, что это  такое! Ну да ладно!