– Навыки-то остались.

– Игорян, ни за что не поверю, что у вас в штате нет подготовленных ребят, способных обеспечить безопасность экспедиции.

– Есть. Но, эта экспедиция – особенная. Поэтому, никого лишнего мы не берём. С нами должен быть только проверенный и надёжный человек. А такого я знаю только одного. Это ты.

– А я целиком доверяю Игорю, – согласно кивнул головой Алексей.

– Спасибо, конечно, за доверие. Но, может быть, ты, всё-таки, расскажешь, что это за такая сверхважная экспедиция? Я, конечно, тебе доверяю, но кота в мешке не покупаю даже у друзей детства.

– Понимаешь, – понизил Игорян голос. – Во время последней моей поездки по Алтайскому краю, я, совершенно случайно, наткнулся на свидетельство об уникальном артефакте.

– Какой-нибудь клык медвежий, или тюлень, вырезанный из моржовой кости?

– Нет. В Алтайском крае, кстати, моржи не водятся, как и тюлени.

– А что там водится?

– Неважно. Так, вот, я изучал мифологию алтайцев. А, конкретнее, изучал верования местного коренного населения. У них в мифологии есть три верховных небожителя, или демиурга: Юч-Курбустан, Ульгень и Бурхан. Из них меня больше интересовал Ульгень, который является верховным божеством в шаманизме не только алтайцев, но и хакасов и шорцев.

– Подожди, – остановил я поток слов друга. – Давай выпьем, а то мозги не варят от всех твоих Агленей.

– Ульгень, – автоматически поправил меня Игорёха. – Наливай.

Мы махнули по одной, молча занюхали хлебушком и закусили. Сало, кстати, оказалось очень, даже, неплохим и под водочку пошло за милую душу.

– Ты, что, решил этих богов живьём найти?

– Нет. Мы, тогда, ездили по Алтаю, собирали легенды, наткнулись, даже, на городище, не представляющее, впрочем, интереса для моей темы, и, наконец, в одной из деревень услышали про древнего кама, шамана по алтайски, который живёт, якобы, не одну сотню лет.

– Что, реально такой старый? – я, даже, о пиве забыл.

– Нет, конечно. Кто же в двадцать первом веке в такие сказки верит? Обычный старик лет семидесяти. Правда, по виду его можно и сто лет и шестьдесят дать. Я им, тогда, сильно заинтересовался, ну и уговорил местных жителей меня к нему отвести. Как я тогда этого кама обхаживал, отдельный разговор. Он, ведь, вообще не захотел, вначале, меня видеть. На местных ругался, что меня привели. Пришлось поселиться в шалаше недалеко от его избушки. Два дня жил там, комаров кормил и ему глаза мозолил. Благо, лето было. Но, скажу я тебе, лето на Алтае тоже не сахар.

– Уговорил?

– Уговорил.

– И, стоило того?

– Стоило. Много он мне чего нового про Ульгеня сказывал, а, в заключении, рассказал, что есть небольшое поселение, жители которого не просто поклоняются, а, вообще, считают себя прямыми его потомками и хранителями.

– Ну, я тоже могу себя объявить хранителем чупакабры, например. И, что? Кругом образованные люди. Кто же мне поверит? Хотя, дураков полно ещё. Не всех жизнь учит.

– У них есть артефакт, который в их понимании является воплощением Ульгеня на земле. Вот его-то они и хранят. А сам Ульгень живёт на девятом, а то и на четырнадцатом или пятнадцатом слое неба, восседая на золотом престоле за золотыми воротами.

***

Короче, мозги мне Игорь запудрил основательно. Чтобы окончательно не запутаться, я инициировал ещё один тост, потом мы повторили по кружке пива, и выпили ещё раз по стопочке. А Игорян всё рассказывал и рассказывал. Похоже, оседлал любимого конька. Временами его дополнял Лёша, который, тоже, оказался, весьма, сведущим в этой теме. Из всего сказанного я понял, что, даже, одно упоминание об этом поселении – уже новость из разряда сенсаций. А, про артефакт, который они хранят, вообще никто никогда не слышал. Как он выглядит, и то, никто не знает. Даже, шаман этот.

– То есть, ты хочешь прийти туда и забрать этот артефакт? – подытожил я речь друга.

– Ну, это поселение ещё найти надо, – поскучнел Игорян. – Мне кам только приблизительно смог рассказать, где искать. На каком-то озере. Не так-то это просто, по алтайской тайге лазить. Там тайга сплошная, да горы, лесом поросшие. И, потом, мы не можем приехать и потребовать, отдайте, мол, артефакт, он теперь не ваш.

– Ну, да, – хмыкнул я. – Тем более, что они, если хранители, значит, фанатики редкостные. Порвут на мелкие кусочки.

– В любом случае, если мы найдём поселение, нам нужно постараться расположить к себе местных жителей.

– Бусами?

– Что?

– Бусами? Как испанцы индейцев покупали? Бусами и зеркальцами?

– Да, хоть чем! Наша задача получить доступ к артефакту, зарисовать его, описать, а, если можно, то сфотографировать, и всё.

– И всё?! Ради этого переть по алтайским лесам, кормить комаров и устраивать пляски перед аборигенами?

– Ты не понимаешь, что этот артефакт может быть уникальным. Если я правильно понял, то он – это только часть чего-то большого, растянутого во времени.

– Вот тут ты меня вообще запутал. Наливай.

Игорь потянулся, взял бутылку, стоящую возле моего локтя, и разлил по рюмкам. Накатили, закусили, и я опять уставился на Игоря.

– Как может что-то физическое быть растянутым по времени? Наша пьянка, понимаю, растянута. Но, это событие, а не физическое тело.

– Ты меньше на пиво налегай, а то сам физическим телом станешь. А артефакт тем и уникален, что существует одновременно, в прошлом, настоящем и будущем.

– Вот эта бутылка тоже была вчера, сейчас, вот, стоит, и завтра будет существовать, если никто её не разобьёт.

– Вот, видишь! Вчера она была полной, сейчас – полупустая, завтра, вообще, может быть только кучей осколков. А, если я на том артефакте сделаю царапину, она появится одновременно во всех временах.

– Что за бред!

– Ты знаешь, я, тоже, так подумал вначале. Да и Лёха долго не верил. Но, легенда, которую мне рассказал шаман, прямо указывает именно на это свойство артефакта.

– Да, – кивнул головой Алексей и принялся старательно укладывать ломтик сала на кусочек хлеба.

– Так, что за легенда?

– Ну, легенда довольно интересная. Вначале, всё, как всегда. При помощи Священной Белой Матери Ак-Эне Ульгень сотворил не только землю, небо, солнце, луну, радугу, гром, огонь, но и создал первого человека, кости которого были сделаны из камыша, а тело из глины. Он сотворил собаку Ийт и велел ей сторожить первого человека. Он же сотворил богатырей Майдере и Мангдышире. Сотворил камни, деревья, посадил цветы. Он творец головы и пуповины у людей и скота, творец пастбищ и человеческих жилищ. Перед потопом он поручил Наме построить плот и велел посадить всех зверей и птиц. Ульгень создал камов для защиты от Эрлика, он же награждает людей даром шаманства, определяет быть человеку шаманом или нет, и назначает будущему шаману духов-помощников, указывает, каким должен быть бубен (тунур). А, дальше, уже пошли разночтения. По основной версии внешность Ульгеня не изображалась, или изображалась очень условно, в виде человекоподобной фигуры, голова которой излучает сияние. В мифах упоминается о семи или девяти сыновьях и дочерях Ульгеня, но не говорится о женах. Его дети не родились, а откололись от отца. А по этой легенде Ульгень высокое белокурое существо с круглой головой, увенчанной семью отростками и одним большим глазом на всё лицо. Тело его целиком состоит из серебра, а его жезл способен извергать пламя. И он, как ушёл когда-то на своё небо, так больше и не спускался. А, когда говорят о хранителях, то разговор идёт не о самом боге, а, именно, об артефакте, который когда-то был един, а потом разделился на девять частей, которые были нанизаны на нитку времени, протянутой от пращуров к потомкам, в девяти разных, но очень важных, местах. Смекаешь, о чём я?