Актуальность исследования ограничения прав обусловлена проблемой правомерности или неправомерности ограничения конкретных прав и свобод, целесообразности и эффективности подобных ограничений применительно к отдельным случаям, а также необходимостью определения четких критериев и пределов данных ограничений и введением новых социальных правил.
Под социальными правилами нами понимаются нормы и законы, принципы морали, правила игры, процедуры административного регулирования, обычаи и традиции, требования экономических и политических институтов и соответствующие санкции. Правила регулируют, но не полностью детерминируют действия индивида, за ним остается определенная свобода выбора.
К данному направлению примыкает введенное К. Хюбнером понятие исторической системы правил. Анализ исторических процессов, по мнению Хюбнера, показывает, что они подчинены правилам. «Существует столько типов таких правил, сколько разнообразных форм и граней человеческой жизни. Это правила, регулирующие повседневное общение и все разнообразие взаимодействий: правила бизнеса, экономики и государственной жизни; правила, по которым живет искусство, музыка, религия и, конечно же, язык. Поскольку такие правила, с одной стороны, возникают исторически и подвержены историческим преобразованиям, а с другой стороны, они придают сферам нашей жизни систематическое строение, я назову их историческими системами правил или просто системами»[7].
Именно проблема принуждения становится центральной в методологии швейцарского ученого В. Ульриха.
В. Ульрих в разработке своей методологии опирается на идеи Ю. Хабермаса, уделяя особенно большое внимание концепции системного насилия и ограничения прав и свобод личности.
Анализ нормативной составляющей обязан стать неотъемлемым элементом планирования социальных нововведений. Только так, полагает Ульрих, можно правильно оценить последствия и побочные эффекты внедряемых социальных новаций[8].
Ограничения прав – это своего рода «установленные в праве границы, в пределах которых субъекты должны действовать; это есть сдерживание неправомерного поведения, создающее условия для удовлетворения интересов контрагента (в широком смысле слова) и общественных интересов в охране и защите»[9].
В противном случае, с точки зрения А.А. Подмарева, возможны ошибки в правоприменительной деятельности, а также различные нарушения прав и свобод граждан теми или иными неконституционными ограничениями[10]. Как справедливо отмечает А.В. Сим, институт ограничения прав и свобод человека нуждается в обстоятельном изучении с целью определения оптимального баланса между индивидуальными интересами и интересами общественными и государственными[11].
Опираясь на принцип пропорциональности, государство, регулируя права и свободы гражданина, не может и не должно перекладывать на людей обязательства, которые выходят за рамки необходимости. Таким образом, рассматриваемый принцип наталкивает на вопросы, которые возникают по поводу законности целей такого вмешательства в жизнь человека. То есть является ли такое вмешательство соразмерным определенной законной цели демократического общества[12].
В данной работе мы акцентируем внимание на очень актуальной в настоящее время проблеме – ограничении прав и свобод при пандемии в условиях распространении инфекционных заболеваний, которые могут затрагивать разные страны в мире. В начале 2020 года человечество стало свидетелем распространения новой коронавирусной инфекции, что повлекло ограничение различных прав и свобод в странах, которых коснулось распространение данного заболевания. Ограничительные меры, которые были введены государством для недопущения распространения инфекции в больших масштабах оцениваются многими людьми по-разному. Некоторые граждане считают, что они чрезмерны и не соответствуют степени опасности, которую может нанести коронавирус. Здесь в первую очередь необходимо обратиться к нормам международного права, в которых закреплены положения об ограничениях прав и свобод человека и гражданина. Обратимся к Всеобщей декларации прав человека, которая была принята в 1948 году и является одним из важнейших международных документов в области прав человека и гражданина. В тексте Декларации, в частности, отмечается, что «при осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только тем ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других, и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе»[13].
Необходимо отметить, что данная норма носит довольно общий характер, и может по этой причине, как считает Р.А. Мюллерсон, «таить в себе угрозу если не злоупотреблений, то, во всяком случае, принятия несоразмерных охраняемому общественному интересу ограничительных мер»[14]. При этом следует подчеркнуть, что рассматриваемые нормы можно характеризовать как нормы-принципы или нормы-цели, которые определяют лишь вектор развития правового регулирования в области ограничения прав и свобод граждан в системах внутреннего, национального законодательства. По справедливому замечанию А.А. Умаровой, идеи Декларации должны конкретизироваться в нормативно-правовых актах отдельных национальных государств, в рамках которых должны быть установлены четкие основания, критерии и конкретные меры ограничения прав и свобод граждан. Следует согласиться с оценкой рассматриваемого положения Всеобщей декларации прав человека, сформулированной Умаровой: в соответствии с выводами данного автора, подобного рода ограничения являются допустимыми в условиях подлинно демократического общества, в рамках которого указанные ограничения используются как крайняя мера, когда другие средства оказываются исчерпанными[15].
В другом нормативно-правовом документе международного уровня – Международном пакте о гражданских и политических правах 1996 г., допускаются ограничения относительно конкретных прав с установлением пределов их осуществления: речь идет, в частности, о праве на свободу передвижения и свободу выбора местожительства (ст. 12), свободу исповедовать религию или убеждения (ст. 18), праве беспрепятственно придерживаться своих мнений (ст. 19)[16].
Статья 9 Международного пакта о гражданских и политических правах гласит, что «каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть подвергнут произвольному аресту или содержанию под стражей». Но принципы по ограничению прав и свобод человека не допускают в полной мере применение данной нормы: «Никто не должен быть лишен свободы иначе, как на таких основаниях и в соответствии с такой процедурой, которые установлены законом»[17].
В соответствии с Пактом, ограничения данных прав являются допустимыми в строго ограниченных целях, к числу которых относятся охрана государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения, а также прав и свобод других лиц. В тексте Международного пакта о гражданских и политических правах содержится ряд особенных положений об ограничениях прав и свобод, которые выходят за рамки стандартных ограничений и являются допустимыми в чрезвычайных ситуациях, предусматривая принятия особенных мер для сохранения жизни граждан. Национальные государства в условиях чрезвычайного положения, характеризующегося угрозой существования нации, могут применять соответствующие меры в такой степени, в какой это диктуется остротой этого положения. Отметим, что в соответствии с международными нормативными актами, принятыми Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), допускаются ограничения прав граждан, в том числе, прав на свободу передвижения, с целью защиты населения в случаях опасности массового распространения инфекционных заболеваний или пандемий (в соответствии с сообщением генерального директора ВОЗ от 11.03.2020 г., распространение коронавирусной инфекции COVID-19 можно охарактеризовать как пандемию)[18].
