– Говорят, что коряки любят личинки овода. Ну, и где мне их найти, чтобы попробовать?

Личинок овода он не нашел, но вот разоренный муравейник решил исследовать. Первые три минуты он наслаждался, опуская тростинку в муравьиную среду и собирая мелкие яйца муравьёв, но потом его атаковали, пришлось ретироваться.

Есть лягушек он пока не пытался, ему было мерзко даже трогать их. Впрочем, шашлык из лягушачьих лап он бы смог осилить. До этого не дошло, в лесу он часто натыкался на змей, с которыми теперь разговор был короткий. Шашлык из них было не так противно есть. Но ему не хватало специй, соли, каких-нибудь соусов. Часто он делал вид, что на его столе имеется соус или приправа, которыми он якобы сдабривает свою пищу. Это выглядело нелепо, но потом он привык, как, впрочем, и разговаривать сам с собой.

Благо у него был топор, которым он мог выкопать корни растений, чтобы попробовать их на вкус. Ему повезло, некоторые попадались вполне съедобные. Это напомнило ему, что корни водных лилий можно есть.

Похождения Руифа Русского были бы не полными без этой главы, потому что самое интересное происходило именно в его голове – то, как он ко всему окружающему относился. «Главное, не сойти сума», – думал он, но судьба приготовила ему другой, более жестокий подарок. Какой? Читатель это уже понял. Потеря личности. Впрочем, Руиф пока еще борется, конечно, надеется на бога, но все-таки не унывает.

Это растение он попробовал чисто случайно. Попробовать пришлось различные растения, он стал регулярно жевать, чтобы определить пригодность на вкус. Опасался отравиться, ел немного, чаще сплевывал. Так наткнулся на орляк, который потом приноровился отваривать в глиняной посуде. Изредка подсушивал, думая, что нужно сделать запас продуктов. Ничего толком про папоротник не зная, он стал собирать молодые росточки. Еще он смог найти засохшие ягоды дикого шиповника, очевидно старых урожаев. Сначала нашел обломанную колючую ветку, собрал ягоды, чтобы сварить чай.

Он появился внезапно. Было всего несколько секунд, чтобы что-то предпринять. Но начнем все сначала. Однажды вечером необъяснимое чувство тревоги овладело Руифом. Он еще не знал, чем это можно было объяснить, но больше на открытой местности костер на ночь не разводил, спал в дупле старого дерева, укрывшись одеялом. На берег вечером больше не выходил. Затем, когда чувство тревоги притупилось, он вернулся к своему шалашу. Все вокруг было, как прежде, тихо и спокойно. Быстро темнело, далекое пространство через пролив покрылось мраком. Сколько он туда ни всматривался, на другом берегу никогда не было ни одного огонька. Парень понимал, что следует разжечь костер, чтобы не замерзнуть ночью. Спать в дереве было не самым лучшим вариантом. Однажды лисы вернулись и теперь своей ночной возней и громким лаем не давали ему покоя.

– И чего я испугался? Впрочем, неудивительно, одному тут с ума можно сойти.

Охотника он увидел случайно. Размышляя, он замер возле дерева и краем глаза заметил какое-то постороннее движение. Это был невысокий человек с грязным лицом, одетый в неимоверно причудливую одежду. Человек неестественно и медленно приближался к его шалашу, согнувшись, на корточках. В руках он держал недлинный кривой лук и был готов выстрелить. Пока он не видел парня, но доля секунды, разворот – и тогда все. Испуг привел в движение все тело, наш парень развернулся на сто восемьдесят градусов и задал стрекача. Конечно, это было неразумно. Испугаться постороннего человека, когда давно считал, что остался чуть ли не один в данной местности – это здоровый жизненный позыв самосохранения. Посторонний мужчина был темен лицом, одет в какие-то шкуры. Он был еще чем-то вооружен и имел намерение защищаться или даже убить любого, кто окажется у него на пути. Ошибкой было вообще оказаться на траектории его выстрела. Руиф еще бежал, когда до его сознания докатилась мысль, что он оторвался. Боль в лодыжке возникла неожиданно и так же стремительно исчезла. Судорога свела ногу и все тело. С одного нелепого прыжка вверх и в сторону наш парень еще сумел развернуться, чтобы вновь посмотреть на преследователя. Он, конечно, увидел его, а сам упал в траву. Преследователь мирно стоял, опираясь на лук, ждал результата своего снадобья, которым он смазывал наконечник стрелы. Он был спокоен, от него еще никто просто так не уходил.

Как он выглядел? Темный выцветший балахон типа длиннополого халата с разводами-разрезами снизу. Пояс вокруг тела. Заломленная соломенная шляпа, надвинутая за спину. На ногах мягкая удобная обувь. Еще один головной убор, напоминающий тюбетейку из потертого легкого материала. Кожаные нарукавники закрывают наполовину голые до плеч руки. Ремни и всевозможные подпруги по всему телу. Небольшой рог на отдельном ремне. Это особенная вещь, натертая до блеска руками, на ее поверхности имеется рисунок. Резьба на кости, в которой можно увидеть сюжетный узорчатый орнамент. Повторяю, все искусно зашито.

Охотника он сможет хорошо разглядеть потом, первое впечатление было самым пугающим и печальным. Небольшого роста полуголый бородатый мужик без штанов, явно из местной народности, ничего общего с известными доныне признаками цивилизации. Мех, кожа, деревянные орудия для охоты, темный загар, едва просвечивающие на коже татуировки и, возможно, какая-то мазь для тела. Суровый вид и неумолимый взгляд, сначала стреляет, потом спрашивает, если, конечно, есть, кого спросить.

Когда парень пришел в себя, он понял, что лежит на земле, но не в состоянии пошевелить руками. Руки в районе локтей затекли, потому что были заломлены и связаны за спиной. Никого рядом видно не было, впрочем, обзор был не полный, голова лежала на одну сторону, шея тоже порядком затекла. Ноги были свободны, и первое, что пришло в голову, это встать и броситься бежать. Но сил сделать такие телодвижения не было, что-то мешало внутри это совершить, присутствовала некая вялость и крайнее болезненное изнеможение. Он медленно повернул голову, какой-то мужичок осматривал его одеяло, щупал руками, смотрел на солнце, наверное, оценивал качество трофея. Парень вдруг все вспомнил, попытался что-нибудь сказать, но во рту ощущалась явно лишняя там вязкая масса, состоящая из песка и травы. Как он успел всего этого наглотаться? Непонятно. Пришлось все это выплёвывать. Процесс не ограничился истошным кашлем и изрядным выбросом соплей. Очевидно, он упал лицом на землю и непроизвольно набрал все это себе в рот.

Заметив движение, пришелец отвлекся, подошел поближе, перевернул ногой тело пленника, посмотрел в его глаза, что-то сказал, помахал одеялом, опять что-то сказал. Слова проходили через небольшую дистанцию, но смысл сказанного был где-то далеко. Парень ничего не понимал.

– И о чем говорит этот мужик? Что ему от меня нужно? Что он тут делает? Впрочем, что тут делать, и так ясно, он захватчик или добытчик, пришел-увидел-победил, собрал трофеи, оставил после себя выжженную землю, снял скальп со своего врага и удалился. Мысль о скальпе пронеслась в очень страшном вихре, загривок неожиданно отреагировал, то есть вспотел. Хотя, кажется, что все на голове было на месте. Парень что-то сказал, но теперь и сам ничего не понял.

Охотник опять что-то произнес и посмотрел на лежащего человека. Было видно, что его интерес к пленнику возрос. Никакой враждебной подоплеки в его действиях парень вообще-то не видел. В глазах была только некая усмешка, мудрость и даже смех. Что-то очень рассмешило этого человека, но что именно. Если парень это поймет, то сможет найти ключ к дальнейшим взаимоотношениям. А пока ничего не получалось. Что-то мешало ему, возможно, непрожитый организмом шок от внезапного одиночества, или это осадок некоего ужаса, который прятался где-то внутри него и теперь наконец-то растекся по всему телу и сознанию.