Что касается Великого Сибирского ханства, то оно тоже относилось к прямым потомкам тех же ранних завоевателей. И все исторические преобразования на ее территории можно было отнести к волнам таких иммиграционных периодов, как пугацевцы, старообрядцы, декабристы, остатки белогвардейского движения.

Итак, монах. Снять все устные показания новичка для него было первоочередной задачей. Жрец был одет в желтые свободные одеяния, обут в практичные кожаные сандалии, наголо стрижен. Прибыл, как я уже указал, пешком. Водные преграды преодолел на малочисленных паромах или в лодке, о местонахождении которых, казалось, знал заранее. Его появления в семье словно ждали. Заранее в тот день ничего не планировали, словно этот человек оповестил охотника накануне. Впрочем, все так и было. Охотник еще вечером, точнее, днем раньше, увидел дым от чужого огня в стороне и предпринял нужные меры предосторожности, вышел гостю навстречу, наказав, как обычно, дочери схорониться. Но крохотная фигурка монаха вызвала в нем трепет, он поспешил вернуться с дороги, чтобы спрятать оружие. Приказал дочери греть воду для путника. Потом Мрина проговорится, что раньше, в миру, этот человек был односельчанином ее отца. Встреча произошла на поляне возле хижины. Отец и дочь кланялись гостю в низкие поклоны, целовали руки, и просили от него благословения. Усадили на домашние складные низкие сиденья, принесли угощения, стали готовить настоящий чай. Это был редкий день, когда семья пила не травяной настой или компот. На небольшом разборном столе стоял ручной работы маленький заварник и настоящий фарфоровый сервиз на четыре персоны. Розетка с медом, розетка с вареньем. Сахара на столе не было ввиду его полного отсутствия на этой далекой базе. Украшал стол срезанный бутон цветка лотоса, который просто лежал на отдельном подносе.

Монах помыл руки, вытер лицо влажной теплой салфеткой и стал готовиться к обычной процедуре. Очевидно, что он был голоден, но сперва решил сделать все свои работы. Так что чаепитие и трапеза решительно были отложены на потом. Старик, только молча, кивнул и удалился. Он занялся своей трубкой, которую до этого момента не решался даже достать. Последовали первые, необязательные вопросы. Они были адресованы девушке, которая прекрасно понимала гостя и сразу же стала ему что-то перечислять. Затем наступила пауза, монах достал изнутри одежды свои диковинные для этого места очки и повернулся к парню. Почему-то Руиф про себя обозначил его как Ганди. Возможно, тот имел некое внешнее сходство с великим индийским политиком. Наступила неудобная для молодых людей пауза. Все замерли. Где-то недалеко сопел в свою курительную трубку охотник. На полу на корточках ерзала девушка. Гость еще долго разглядывал новичка, чтобы запомнить его лицо и описать все замеченные черты его образа. Незаметным движением он включил вмонтированную в тубус кинокамеру с микрофоном и аккуратно направил диковинный окуляр в сторону попаданца. Все это было сделано очень ловко, так что никто ничего не заметил. Окуляр сложного киноаппарата находился в центре застежки, никаких посторонних звуков его техника не издавала, если что-то и возникало в процессе записи, все это глушили плотные стенки самого переносного устройства. Писать он стал на широком плотном пергаменте, который достал из центрального отдела походного кожаного тубуса. Ручки или карандаша у него не было, он воспользовался пером, которое быстро сам заточил небольшим походным ножом. Чернильница была у него своя, темная стеклянная банка на длинной цепочке в медной оправе с прочной пробкой. Также у него был прибор для перетертого песка, которым он мог в любой момент воспользоваться, засыпать написанный текст. Писать для удобства он стал на широкой доске, которая служила ему для переноски остальной поклажи. Так что налицо были старые способы сбора информации и местные, невидимые постороннему взгляду новинки шпионских секретных штучек, о которых никто, разумеется, догадаться из присутствующих сам не смог бы. Монах четко знал свое дело.

Сначала он точно изобразил чернилами Руифа на своем шикарном листе. Это был настоящий шедевр, быстро выполненный двухминутный портрет. Далее он протянул парню в руки какую-то темную салфетку, которую сразу же у него забрал. Она растворилась в воздухе, словно это был фокус. Пока остальные наблюдали за всем этим, монах снова обратился к парню и попросил его приложить к бумаге пальцы правой руки. Так как слова прозвучали впустую, ему пришлось продублировать все жестами и мимикой. Девушка попробовало объяснить, но это было бесполезно. Монах одобрительным кивком указал сначала на указательный палец, потом на большой палец своей руки. Теперь жесты его были более чем выразительными и даже не вызывали лишних вопросов. Находясь в полном недоумении, Руиф между тем добровольно совершил это пальцеприложение. Знаете, что странно, бумага в этом месте была другого качества. Мазать подушечки пальцев ничем не пришлось. Очевидно, что было достаточно того количества вещества, которое уже находилось на ладони. Монах проверил качество полученного экземпляра и приложил тонкий лист рисовой бумаги на отдельное место сверху, словно промокашку. Лист мгновенно прилип, закрыв все отпечатки парня от посторонних сил внешнего воздействия. Это было самое любопытное и непонятное во всей процедуре. Впрочем, Руиф все понял, снятие метрических данных для него была не в новинку. Но увидеть здесь подобное, он этого просто не ожидал.

Затем монах поменял перо, высушил часть листка песком и продолжил свою запись. Несколько минут подробно заполнял всю начальную информацию, которая помогла обнаружить новичка, и лишь только потом принялся задавать свои вопросы. Таким образом, остальным пришлось ждать его долго, пока начнется основная часть опроса.

Заранее хочу предупредить читателя. Реальность такова, что попаданец со временем должен был забыть все свое прошлое, и этот процесс был для него незаметен. Опросить человека из другого пространства было важным делом, любая информация фиксировалась, любые знания могли потом пригодиться. Такие опросные листы, если нужно переписывались, размножались и передавались в другие места сбора, это была четко отлаженная система хранения данных о другом мире.

Новичок еще не понимал всей трагичности сложившейся для него ситуации. Просто, чем дольше он находился в другой реальности, чем быстрее мог забыть все свое прошлое. Оставались лишь те навыки, которые он получил в прошлой жизни в результате тренировок или длительной учебы. Мастера оставались узкими специалистами независимо от частичной потери памяти. Знания, полученные раньше на уровне рефлексов, всегда проявлялись, и это помогало новичкам выжить в новом, сложном для них мире. Профессия всегда позволяла прокормить человека, если бы не местная особенность. В этом мире испокон веков существовало рабство для таких пришельцев, как он. Конечно, это звучит для современного читателя более чем отвратительно. Но было неписаное правило, которое негласно поддерживали все влиятельные стороны. Рабство особенно широко процветало на далеких окраинах, с ним даже официально боролись. Но, сами понимаете, искоренить его не удалось. Именно тот факт, что люди сами не понимают, что именно с ними происходит при потере памяти, ведет к тому, что за ними должен дальше кто-то ухаживать. Обычно это был священнослужитель, медик или кто-то из местных жителей, на которого будут возложены данные социальные обязанности. Покровитель проводил соответствующую адаптацию, кормил и давал кров попаданцу. Более продвинутые государственные образования в своих законах социально защищают пришельцев, дают им шанс стать полноправными гражданами, отчисляют на это нужные суммы. В таком случае работа социальных работников сводится к тому, чтобы помочь новичкам. Программа адаптации в полной силе приводит к положительным результатам. Но стоило лишь упустить момент, новичок попадал в руки теневых дельцов, которые отправляли его в другую провинцию, где существовали иные законы и противоположные взгляды. Переводчицей, как вы сами понимаете, послужила девушка, которая прекрасно понимала все, о чем говорит и спрашивает монах. Вопросы оказались самые неожиданные. Руифу пришлось напрячь свою память, чтобы вспомнить приблизительные цифры общей мировой статистики. Численность населения Мексики, Индии и Китая жреца интересовала в первую очередь.