Скукота здесь в замке, только и делать, что читать. На юге-то зима — пора отдыха и развлечений. На санях катаемся, охотимся, в гости к соседям ездим, дети учатся много. А здесь — сиди в замке, как сыч. Тоже схожу книгу возьму. Только волосы высохнут.

Спустилась на кухню, попросила завтракать. Нет, мяса не надо, каша сгодится. Ну и что, что для слуг варилась, слуги что — не люди?

— Или ты, Марта, плохо моих людей кормишь? — прищурилась я.

— Да что ты, деточка! — возмутилась женщина. — Всех я одинаково кормлю. Только лорду мяса больше варю, да похлебку гуще: он же оборотень!

- Ну вот и положи мне каши как всем, — улыбнулась я. — Да со мной посиди немного, хватит скакать.

— А пожалуй, что чаю выпить самое оно, — согласилась Марта. — Да и тебе не одиноко будет.

Умяв кашу в мгновение ока (уверена, мой пыл не остался незамеченным), я опустила подбородок на сцепленные пальцы и уставилась на Марту. Пришло время задать тот вопрос, за которым я сюда и пришла.

— Марта, а лекарь в замке кто?

— Нет у нас лекаря, леди Милослава. Сбежал, гад, — вздохнула Марта. — Болит что? У меня травки разные есть, подберем чего-нибудь. Я у травницы местной закупаюсь.

— От беременности травки есть? — прямо спросила я. — Не готова я пока к детям.

— А лорд знает? — тяжело поглядела на меня экономка. — Не дам, коли лорд Оберлинг не позволит.

— Мне казалось, я его супруга и тоже твоя госпожа, — ледяным тоном сказала я. — Что значит, пока лорд не позволит? Я сама могу решать, что мне со своим телом делать.

— Может на юге у вас и так, — надулась Марта. — А у нас глава семьи — муж. И он жене господин, стало быть, и вам тоже.

— Что ж, Марта, — поднялась я. — Я запомню.

Разумом я понимала, что Марта с ее точки зрения права. Меня она знает недавно, я ей никто. А Оберлинг — ее хозяин всю жизнь. Но я останусь и припомню. Такого откровенного хамства слугам спускать нельзя. Подходить с этим вопросом к мужу унизительно, да и что я скажу? Дайте распоряжение экономке выдать мне противозачаточные травы? Ха-ха!

Да, у нас на юге решать, сколько она хочет детей, считалось выбором женщины. И это правильно: женщина знает, когда ее здоровье позволяет родить ребенка, когда у нее есть такое желание, когда есть все условия вырастить деток. Наши женщины плодовиты, но все лекари и повитухи твердят, что даже один ребенок может даться тяжело, а уж трое-четверо родов подряд пагубно влияют на здоровье. Да и молодые, особенно венчанные по родительскому уговору, обычно хотят пожить вместе, притереться, присмотреться друг к другу. А девушке нужно время освоиться в новом доме. Поэтому травяной чай против беременности можно было купить в любой аптекарской лавке.

Здесь, значит, по-другому. Или не по-другому, да я тут сирота безродная. Небось нянчила меня Марта с детства, первая бы ко мне с травками прибежала.

Разозлилась я безмерно, да еще голова разболелась от погоды: за окном метель завывала, то и дело швыряясь пригоршнями снега в окна. Захотелось спрятаться от всех и побыть в одиночестве. Но замок хоть и пустой, а меня постоянно кто-то дергал. Горничные спрашивали, штопать ли им бельё или сразу выбрасывать. Кухарку интересовало, печь ли пирог с яблоками или с зайчатиной. Конюхи просили позволить утеплить конюшню, спрашивали старые шкуры и ветошь. Не представляю, как они раньше справлялись. Явно не у Оберлинга спрашивали, хотя, может, и у него. Бывал же он иногда трезвым.

Где я еще не бывала в моем замке — так это в башне. Подозреваю, что вход туда после гибели второй жены Оберлинга закрыт, но мне никто не запрещал туда ходить. Плевать! Прихватив плащ, я отправилась искать вход в башню.

Нашла, конечно. Безумный архитектор сделал выходы в башню с обоих этажей замка. На первом этаже вход обнаружился рядом с кухней и был заставлен бочками с соленьями: небольшой холл теперь использовался как кладовая. Вероятно, специально, чтобы в башню было не попасть.

Как я догадалась поискать на втором этаже? Не иначе, как чудом я обратила внимание, что коридор там упирается в странную арку с углублением, расположенную аккурат над дверями первого этажа.

Обычно в такие арки принято ставить каменные вазы или рыцарские доспехи предков, или, в редких случаях, стеклянные шкафы с красивыми безделушками. Здесь не было ничего, да и рисунок обоев чуть сбоил. Ощупала стену, с удовольствием поймав пальцами легкий сквозняк по окружности. Конечно, здесь дверь. Поскольку нет ни ручки, ни замочной скважины, здесь должен быть какой-то механизм. Признаться, я подумала, что нашла потайную комнату, возможно, с сокровищами, но всё оказалось проще. Ощупала каменную кладку, понажимала на камни, попробовала их покрутить. Дернула кольцо для факела: факелов давно уже не было, их заменили маг-светильники. Стена бесшумно отодвинулась. Всего лишь проход в башню: площадка и широкие каменные ступени, ведущие и вверх, и вниз. Что ж, я его и искала, разве нет?

Закроется ли проход сам, или надо нажать куда-то? Ага, здесь тоже есть кольцо от факела — и маг светильник примитивного, устаревшего вида рядом. И действует оно так же: если его дернуть на себя, проход закрывается. Вдавить в стену — открывается. Подождала немного, убедившись, что стена схлапывается самостоятельно, но если кольцо повернуть — остается открытой. Отличный механизм, разумный. В башне довольно сумрачно — старые маг-светильники по уровню света даже хуже газового фонаря. Оттого и не были они распространены — газ обходился дешевле. Это уже потом их усовершенствовали. Наверное, мой предок слыл поклонником прогресса.

На лестнице было холодно, кое-где стены покрылись наледью. Здесь была даже не площадка, а словно комната с узкими окнами-бойницами, закрытыми деревянными ставнями. Она была небольшая, куда меньше, чем казалось снаружи. А это значит, что либо камень здесь очень толстый, либо между наружной и внутренней стеной есть пространство. Места было достаточно для размещения нескольких человек. Скорее всего, здесь сидела стража, и небольшой закуток с каменным стульчаком и дыркой в полу подтверждал мои предположения. На полу в закутке стоял густо укутанный паутиной металлический кувшин с узким горлом. В углах площадки пылились какие-то тюки, возле внутренней (теплой) стены стояла широкая лавка с подгнившим краем, рядом с которой ржавела алебарда.

Вначале я спустилась вниз. Здесь тоже помещение для стражи: с рассохшимся покосившимся столом, с деревянными чурбаками вокруг заместо табуретов, с остовом шкафа возле стены. С двух сторон двери: одна наружу, вся заледеневшая и, наверное, запертая. Вторая тоже запертая, та, что ведет через кладовую к кухонным помещениям.

Да мне туда и не надо.

Поднялась на третий этаж: здесь когда-то была спальня на восемь коек, оббитых кожей. По четыре на каждой стене. Койки висели на цепях, под нижними даже сохранились какие-то сундуки. Заглянула в одну из них: ворох бумаг, исписанных довольно крупным почерком. Чернила почти выцвели, но что-то еще можно было разобрать. В другом ящике были чьи-то вещи. Бумаги интереснее.

По логике, на следующем, последнем этаже должен быть арсенал. Я бы разместила его именно там. Но меня ждал сюрприз: здесь была спальня, и довольно роскошная, а, главное, отлично сохранившаяся. Стены из обтесанного камня завешаны облезлыми гобеленами, широкая кровать с балдахином занимает почти всё помещение. Небольшое бюро из красного дерева покрыто толстым слоем пыли, на нем перо (судя по сохранности — зачарованное от тления) и бронзовая, кажется, чернильница. Точно такой же столик был у моего отца, да, он заказывал его в Галлии. Здесь не было ни одной бумажки, ящики были сиротливо пусты.

Сколько в подобном столике потайных ящиков? Отец говорил — четыре. Я знала два из них. Забралась под стол, нажала на скрытый рычаг. Раздался знакомый щелчок, и в моих руках оказался плоский ящичек, к сожалению, совершенно пустой. Второй тайник должен быть внутри большого выдвижного отсека. Здесь надо вдавить несколько элементов резьбы в правильной последовательности, и тогда можно будет снять фальшивое дно. В скрытое углубление можно положить, к примеру, печатку и тетрадь. Большую тяжелую мужскую печатку и тонкую тетрадь в зеленой сафьяновой обложке, исписанную плотным мелким почерком.