— Взводов! Тебя не узнать! Сильно изменился с нашей первой встречи! — вооруженная четвёрка пропускает вперёд какого-то мужчину в строгом костюме, который выглядит слишком прилизанно и приторно. Он рассматривает подскочившего на ноги Вадима, а после замечает и меня, испуганно смотрящую на всё с кровати. Взводов тут же подрывается к мужчине и готов уже ударить в его надменное лицо, но один из людей, пользуясь эффектом неожиданности и не направленной на себя агрессией, бьёт Вадима в живот первее, вместе со вторым заламывая его руки за спину.
— Что вам надо, уроды?! — кричит Вадим, тихо шипя от боли. Я чувствую, как сильно колотится моё сердце и как панические слёзы без предупреждения бегут по щекам. От ужаса происходящего не могу пошевелить конечностями. Тело будто онемело!
— Не уроды, а люди, кормившие тебя все эти месяцы, — говорит спокойно и умиротворённо, отчего очень хочется плюнуть ему в лицо. Загадочный мужчина не отрывает от меня глаз, приближаясь неспешной походкой к противоположной от Вадима стороне кровати, — А это что за чудеснейшее создание? — присаживаясь на край, мужчина тянет руку к моему лицу. Я с ужасом слежу за его пальцами и закрываю глаза, отворачиваясь, когда ощущаю касания к лицу.
Вадим ещё больше звереет от одного этого мерзкого движения и каким-то образом умудряется ударить двух захватчиков, отбрасывая их к стене с диким грохотом. Его пытаются задержать остальные, но болевые удары по ногам пресекают попытки. Вадим успевает отхватить по лицу, из-за чего из носа сочится кровь. Не могу сдержать нового прилива слёз, когда наблюдаю за всем этим ужасом, не имея возможности помочь.
— Отвалил от неё живо! Только попробуй коснуться и я тебя убью! — Вадим свирепо ревёт, бросаясь с окровавленым после драки лицом к незнакомцу в костюме, но тот успевает лишь лениво обернуться, как на парня наваливаются оклимавшиеся бандиты. Они валят тело на пол и в наносят множественные удары по спине, ногам, рукам… Я раскрываю рот от этого ужаса, но не могу и пискнуть. Голоса нет, вижу всё через мутную призму слёз. Сердце прекращает стучать, кажется, надолго, когда я наблюдаю, что тяжелые удары наносятся с особой жестокостью по телу уже без признаков жизни.
— Нет! — взвываю сквозь слёзы, бросаясь к любимому человеку, которого так жестоко и нечестно избивают тяжёлыми ботинками и кулаками с кастетами, — Не трогайте его, прошу! Остановитесь! Вы убьёте его! Что вы творите?! — слышу свой безумный голос через шум в голове. Медленно схожу с ума…
Я спрыгиваю с кровати и успеваю лишь коснуться окровавленной головы ладонью, как моё тело перехватывают поперёк и оттаскивают назад к кровати.
Жестокое избиение, к моему большому счастью, заканчивается, но от этого легче никак не становится. Пытаюсь заметить подъём тела в дыхании, но с такого расстояния это просто невозможно! Не оставляю тщетные попытки вырваться.
— Ты, вероятнее всего, Алёна… — мужчина в костюме вновь начинает говорить, внимательно меня разглядывая. Я кривлюсь от произнесения своего имени из этих мерзких губ, — Не волнуйся, Алёна, такой красавице как ты просто противопоказано волноваться и грустить… На таком… Изумительном лице будет совершенно не к месту печаль… — он цинично ухмыляется, когда удерживающий меня доселе незнакомец резко вкалывает в бок какой-то шприц с неизвестным содержимым. Я дёргаюсь вновь, но мне не позволяют освободиться.
— Не смей! Я клянусь, я убью тебя, Руд! — в голову врывается хрипящий голос Вадима, и я улыбаюсь хотя бы тому, что он всё ещё жив! Взводов отважно пытается встать на ноги, но его вновь валят жестоким движением, приставляя к голове дуло пистолета.
— Нет! Прошу, не убивайте его! Не надо! Я вас умоляю… — чем больше я кричу со сжимающимся от страха потери родного человека сердцем, тем быстрее в голове слова повторяются по несколько раз, начинают меняться местами, затихать и мутнеть. Я хватаюсь за голову, через шум внутри и сильное головокружение делая пошатывающиеся шаги к еле дышащему телу на полу.
Успеваю прижаться к спине Вадима, когда в голове совсем мутнеет и наступает пугающая темнота.
— Я люблю тебя, — выдыхаю последний воздух, погружаясь в абсолютное ничто.
POV Вадим Взводов
Головная боль таранит с невероятной силой. От свиста в висках раскрываю глаза, но не сразу могу что-то увидеть. Пелена и ощущение осколков в глазах не дают увидеть картинку в чёткости. Но я стараюсь и, встав на ноги, вижу, что нахожусь в каком-то кабинете. Ничего необычного: всё обустроено по «дорогому» минимуму: большой стол у окна, длинный ряд шкафов, кожаный диван в углу, зеркало у стены. Всё в однотонном белом цвете.
Замечаю дверь и спешу к ней, дабы побыстрее выбраться из этой пародии на кабинет в психиатрической больнице.
Твою мать… Как там Алёна?
Когда я уже почти нахожусь в нескольких шагах от заветной ручки, она вдруг проворачивается и внутрь входит мужчина, в лицо которому я не сразу заглядываю.
Ноющая боль в пояснице, которую я всё это время терпел, из-за ходьбы вновь дала о себе знать, отчего я не решился идти дальше. Не хватало ещё отбросить коньки в незнакомом месте, да ещё и не зная о нынешней судьбе Холоднёвой. Уроды.
Незнакомец тем временем проходит мимо, не подавая голоса.
— Вы кто? — пересиливаю дискомфорт и громко спрашиваю мужика, что отходит к столу, всё ещё прибывая ко мне спиной.
— А ты не узнаёшь?
Чувствую прилив в памяти и расслабляю напряженные до этого мышцы.
— Отец? — неуверенно наклоняю голову в бок, ожидая, когда человек обратится ко мне.
Седой мужчина разворачивается, опираясь о край стола. Его взгляд излучает надменность, но одновременно и сосредоточенность. Узнаю тирана своего детства и юношества.
— Рад, что ты очнулся. Думал, придётся тебя реанимировать, — его голос холоден, но в нём читаются нотки насмешки.
— Где мы вообще находимся? — щуру глаза, складывая руки на груди. Чувствую, что не всё произошедшее за последние 24 часа — случайно.
— Мы в Сицилии, город Палермо. Здесь нахожится наш главный штаб, — отец не сводит с меня внимательного взглядя, будто отслеживая, как я буду реагировать. — Отличное место для подобного бизнеса. Даём чаевые нужным «крышам» и нет никаких лишних вопросов.
— Где Алёна? — стараюсь держаться равнодушным, но когда речь заходит о Холоднёвой…
— Она тоже здесь. Тогда ей вкололи снотворное. Не волнуйся, я распорядился, чтобы её приволокли в какую-нибудь комнатушку с кроватью. Она наверняка сейчас отсыпается, — говорит так вальяжно, будто мы обсуждаем какую-то игрушку. Тон, как будто ничего важного в человеке впринципе нет и быть не может. А может Владислав уже перешёл на личности? С чего бы ему так пренебрежительно относиться к моей девушке? Начинаю что-то подозревать, отчего руки так и чешутся.
— Потрудишься объяснить, что вообще здесь происходит? — усаживаюсь в диван, в котором не могу найти себе места. Лучше сейчас же отыскать Алёну и держать её рядом, дабы не вляпалась в какую неприятность. Я ведь не знаю точно, сделали ли здесь что-нибудь с девушкой такого, от чего я всех здесь перестреляю. Нужно хватать её в охапку и уматывать из этого места!
— Вадим, мы не враги друг другу… Попрошу тебя выслушать меня. Я уверяю, с твоей ненаглядной всё в полном порядке… — мужчина не рискует сесть рядом, а потому занимает место за широким столом. Он достаёт из-под стола бутылку Хеннесси и два тумблера. Кивает, но я продолжаю сверлить его презрительным взглядом.
— Зависит от того, что ты будешь мне говорить…
— Узнаю своего сына… — мужчина, наконец, выдаёт что-то наподобие искренней эмоции, улыбки, но после моего напряженного взгляда быстро принимает прежний суровый вид, закидывая содержимое тамблера залпом, — Ладно. Я знаю, что ты ввязался в игры. Знаю, что всё это началось не в самую счастливую ноту в твоей жизни, — намёк на измену заставляет злость подлиться в ещё большем объёме, — Я пытался тебя отсюда выпереть по-хорошему, даже отправил тебе договор, который бы тебя от всей этой затеи в нужную минуту освободил, но, как я знаю, его выкрали, а сам вор… Кхм, уже дышит досками… — у мужчины першит в горле, тогда тот тянется к новой порции французского коньяка.
