Специально медленно тянусь за пробкой на столе. Нащупав край стола, сильнее прогибаюсь в спине и слегка приподнимаю одну ножку, ставя её на пространство выше колена у мужчины.
В следующую секунду ощущаю тяжёлое дыхание в щёку и широкую руку Донского на своём бедре.
Когда всё же настигаю несчастную пробку и захватываю её пальчиками, то мягко отталкиваюсь обратно, присаживаясь на согнутые колени.
После подобной гимнастики в голове слегка шумит и волнует, но сейчас не до этого. Донской уже во второй раз откровенно распустил руки чуть дальше трудового рукопожатия. Аллилуйя! На губах уже ощущается вкус победы.
Приоткрываю губы, чтобы схватить немного кислорода, но вместо это наблюдаю, как растерянный взгляд Ромы перемещается с моего тела на экран. А на экране уже оргия! Герои вовсю «ощущают» тела друг друга, что заставляет, вероятнее всего, желающего отвлечься от возбуждения мужчину, откинуть голову на спинку дивана и разочарованно опустить свою руку на область паха, сжимая немалую выпуклость.
Не могу поверить своим глазам, потому несколько раз моргаю, пытаясь унять грохочущее сердце. Мне это видится? Это сон? Алкоголь ударил и по зрению?
— Даша, не делай этих манипуляций… — сжав веки, он напрягает желваки и глубоко выдыхает, продолжая сжимать паховую область.
— А что такое? — удар в голову, и я игриво шепчу развратные слова, не теряя времени, скорее пересаживаясь на бёдра мужчины под звуки стонов на экране.
Опускаю руки на Ромины плечи и удобнее устраиваюсь на его паховой области. Когда наша многослойность: его пах, его рука, моя промежность — соприкасаются, он не отводит ладонь. Вместо этого возвращает голову в привычное положение, растерянно осматривает моё непозволительно близкое к нему тело и переводит взгляд на раскрасневшиеся губы. Чувствую, что его рука, что прежде сжимала пах, плавно перевернулась, и теперь пальчики неторопливо коснулись внутренней части моих бёдер.
Закусываю губы от подобного скромного движения и пытаюсь направить пальцы куда надо, цепляясь взглядом за заинтересованный взгляд программиста.
— А я не знала, что программисты могут быть такими скромными пошляками. — запуская пальчики в его мягкие волосы, сжимаю их и оттягиваю назад, наклоняясь к напряженной шее, во время того, как долгожданные движения пальцев касаются влажного места трусиков.
— А скольких программистов ты знаешь? — хрипотца отдаётся в его донельзя низком голосе, когда я чувствую бьющуюся на шее венку своим языком.
— Мне хватит и одного.
Я отстраняюсь сразу же, как его пальцы прекращают меня трогать, и выпрямляюсь, судорожно пытаясь уловить хоть какие-то эмоции в глазах мужчины. Пожалуйста, только не динамь меня прямо сейчас, когда уже распалил до невозможности.
— Дарья Олеговна, вы сидите на моём паху. Слезьте, пожалуйста, — он тихонько рычит, когда я сильнее присаживаюсь на выпирающие брюки.
— Мы уже на «вы»? — игриво проводя пальчиком вдоль его подбородка, я открыто улыбаюсь тому, что возбуждаю его. — После того, что ты сидишь со стояком, и после того, как потрогал меня?
Его взгляд будто прозревает. Он на секунду трезвеет, когда я прекращаю потирать его эрекцию.
— Так ты всё это время меня соблазняла? Господи, как я раньше не мог догадаться… Думал, ты просто подружиться хочешь. Напридумывал себе всякого, обламывал… — он проводит рукой по лицу, поражаясь своим поступкам.
Я растерянно хлопаю ресницами и не могу понять, о чём он говорит. Он что, тоже меня не как друга рассматривал?
— Ты что, думаешь, что мы будем просто друзьями? — я успею загрустить от того, что вот-вот обломаюсь со всем грандиозным месячным планом. Но, замечая затуманенный взгляд, всё же жду его ответа.
— Думаю, я не смогу дружить с той, на которую засматривался почти месяц…
Не успеваю и улыбнуться, потому что чувствую захват на затылке, а следом и быстрое движение к своим губам. Алкоголь не даёт мне зависнуть, а быстро заряжает меня необходимым электричеством, которое сочится по венам, разносясь по каждой части тела.
Обняв меня за талию, мужчина проникает в мой податливый ротик своим языком, который резво вступает в борьбу с моим, и мы уже начинаем громко выдыхать от недостатка воздуха.
Чувствую, что трусики в конец превратились в озеро, когда мужчина закусывает мой язык, одновременно с этим обхватывая бедра, притягивая к себе ещё ближе.
Не успеваю сообщить о возможных синяках, потому что Рома быстро поднимается и направляется из зала прочь. Следующая остановка — моя спальня.
Как только мы оказываемся там, мне дают опуститься на ноги, но я не сразу могу крепко зафиксироваться на полу, потому Донской толкает меня к стене и, вжимаясь сильными ладонями в не прикрытые ничем бёдра под юбкой, направляет мою голову в безумном поцелуе, в удобном ему положении.
Оторвавшись от терзания уже опухших губ, Рома быстро сбрасывает с себя галстук и вновь возвращается ко мне. На этот раз лишь для того, чтобы подхватить уже сползающую к полу меня и опрокинуть на кровать.
Чувствую внутренний диссонанс: такой скромный Роман Константинович, буквально ледяная и стальная глыба неразрушаемой скалы в офисе, сейчас показывает свою истинную сторону, когда по-звериному жёстко и чересчур перевозбуждённо садится на моих ногах, принимаясь быстро разводить края моей блузки в стороны. Я приподнимаюсь, помогая от неё избавиться. Наслаждаюсь долгожданными касаниями, о которых жаждала целый месяц. Хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться — это не сон, но я слишком боюсь после такого проснуться…
Всё тело вибрирует, когда Донской испытывает мою выдержку во время неторопливых поцелуев у груди, животика, ключиц. Не могу не запустить руку в его растрепавшуюся причёску, притягивая его горячие и влажные губы ближе. Слишком громко дышу, когда его язык обводит периметр кружевного лифчика, еле прикрывающего вставшие соски. Они напряжены и буквально заставляют меня чувствовать дискомфорт, умоляя их потрогать.
— Поцелуй грудь… — в забвении шепчу я, зажимая между пальцев его волосы и тяну их выше, прижимая к месту назначения. Рома не сопротивляется, лишь с силой сжимает ребра с обеих стороны шершавыми ладонями и, прижав свою согнутую коленку к моему возбуждённому лобку, принимается медленно, но очень ответственно заниматься грудью.
Еле нахожу здравый смысл, чтобы не закричать изо всех сил вслух от вида, который наблюдаю обрывками: Донской захватывает зубами торчащие соски, затем отпускает их и мягко зализывает. Тонкая ткань щекочет кожу, но я чувствую, что она уже пропиталась слюнками мужчины.
Отстраняясь от левого, Рома скользит к правому соску, проделывая те же махинации, добавляя ко всему прочему руку, которая сжимает свободную полусферу, создавая дикое удовольствие благодаря некому массажу.
Не выдерживаю подобных пыток, так как колено так сильно прижимается к перевозбуждённой области под юбкой, что в глазах начинает темнеть от моих же покачиваний о кожу, которые вызывают мнимое удовольствие.
Упираюсь руками во всё ещё закрытую от глаз и рук грудь мужчины и заставляю его растерянно от меня отпрянуть, с непоняткой выискивая в моих глазах протест.
Пользуясь уязвимостью Ромы, наваливаюсь всем телом и переворачиваю его тушку на спину, удобнее присаживаясь на бедрах своего любовника.
Долго ёрзать не позволяют, так как грозный захват касается ног и прибивает к себе, заставляя ощущать каменный стояк в штанах. Не выдерживаю и громко выдыхаю от этого ощущения. По телу проходит волна удовольствия, ведь этому контакту почти ничего не мешает.
Рома приподнимается и уже хочет завоевать мои губы, но я быстро прерываю его планы и заставляю лечь обратно.
Из-за дрожи по всему телу не сразу расстёгиваю все пуговички его тёмной рубашки, с каждой мини-победой проскальзывая по всё новым и новым участкам обнажённого тела.
Когда рубашка слетает на пол, не могу оторвать взгляда от красивого торса мужчины, буквально как зачарованная проводя ладошками по всей открывшейся территории. Касаюсь твёрдой груди, пропуская некоторую волосистость через пальчики, просчитываю не прилизанные модельные формы кубиков, а всё-таки чувствующиеся мышцы пресса, которые заставляют не отрывать от них взгляд, пока я будто под гипнозом уже готова занырнуть под штаны и коснуться такого желанного органа…
